(Не)идеальные отношения. Реванш (СИ) - Созонова Юлия Валерьевна Страница 10

– Сергей Воронов. Ворон.

Хорошее имя. Ему подходит.

Отмечаю отстраненно и, как в коматозе наблюдаю за тем, как парень заботливо отдает свою куртку Ларисе и что-то шепчет ей на ухо. Едва сдерживаюсь, чтоб окончательно не слететь с катушек, и изо всех сил стискиваю пальцы в кулаки, пропуская крутящиеся на языке матерные конструкции.

– Ну… хорошего вечера, что ли.

Провожу пятерней по взъерошенным волосам и быстро сваливаю, чтобы не слышать, как Белка будет оправдываться и объяснять, почему он, а не я. Да ну, на хрен.

Не чувствую ничего, кроме горечи предательства, заполняющей рот, нос и лёгкие. Не ощущаю крупных дождевых капель, падающих на лоб и стекающих по щекам. Внутри абсолютная пустота, вакуум, который обязательно нужно заполнить. Поэтому я хватаюсь за телефон и, послав к черту мораль и грёбанное притяжение к Беловой, набираю полузабытый номер телефона.

– Юлечка, солнце! Как дела? Вечером что делаешь?

Глава 13

Пашка

– В клуб или… в клуб?

К подсвеченному огнями входу я подхожу с букетом самых банальных роз, купленных в цветочном ларьке на углу. Вручаю их Шубиной Юлиане Андреевне – администратору самого тусовочного заведения в нашем городе, и оставляю короткий, ничего не значащий поцелуй в уголке её губ.

– Детка, ты ослепительна.

В стильном платье насыщенного фиолетового цвета Юлиана и, правда, выглядит потрясающе. Глубокое декольте открывает шикарный вид на соблазнительную грудь, корсет подчеркивает узкую талию, а шифоновая расклешенная юбка до самого пола делает образ воздушным.

На шее у знающей себе цену девушки висит колье из белого золота и каких-то камней, на запястье болтается изящный браслет из тех же материалов, а светло-русые локоны завиты и уложены в небрежную прическу, на создание которой у стилиста ушло, скорее всего, не меньше часа.

При виде Шубиной у всех мужиков от пятнадцати и до пятидесяти пяти гарантированно падают на пол челюсти, и вся она такая эффектная, ухоженная, сногсшибательная и…

Чужая. Теперь чужая.

Я намеренно отгоняю непрошеные мысли и молча следую за Юлианой, пристраивая ладонь на её пояснице и вполуха слушая последние новости – кто из наших одноклассников женился, кто развелся, а кто и вовсе угодил в тюрьму.

– А ты до сих пор одна? – для проформы задаю вопрос о личной жизни Шубиной и неуклюже спотыкаюсь, потому что вряд ли готов услышать томное «а я все тебя жду».

Я свожу опасную тему на «нет», расспрашивая Шубину о родителях и о карьере, и со вздохом облегчения усаживаюсь на диван, откидываясь на мягкую спинку из тёмно-синего бархата. Хочется расслабиться, отрешиться от происходящего и забыть одну особу, проделавшую нехилую дыру в моем самолюбии. И у меня это практически получается до тех пор, пока из кармана моей толстовки не начинает раздаваться звонкая раздражающая трель. Я сбиваю громкость до минимума и кладу телефон на стол экраном вниз, что не укрывается от проницательного взгляда моей визави.

– Кто это?

– Да так, никто…

Моя потребность, моё дыхание, мой кислород.

Но знать об этом никому не обязательно, тем более что я активно стараюсь перевернуть эту страницу и стереть болезненные воспоминания, заменив их другими.

– Виски? – услужливо предлагает Шубина, пока я убеждаю себя не отвечать на пятый подряд звонок, и нарочито медленно обводит накрашенные бежевой матовой помадой губы. Только вот у меня перед глазами все равно стоит домашняя сонная Белка без единого грамма косметики на её по-настоящему красивом лице.

И это меня ни разу не радует.

– Кофе.

Юлиана ничем не выдает своего удивления и, грациозно поднявшись, ведёт тонкими пальцами, пахнущими лавандой, по моей щеке. Загадочно улыбается, поправляя сползшую с плеча бретельку, и обещает скоро вернуться. А я дергаюсь от очередного оповещения и с бурлящей в крови злостью открываю пришедшее от Беловой сообщение.

«Ты точно такой же, как и все…»

И вот тут мою державшуюся на соплях крышу окончательно срывает, потому что эта мелкая невыносимая девчонка оборзела в конец. Она кинула меня ради какого-то пацана, не удосужилась ни о чём предупредить и теперь что-то ещё предъявляет?! Мрак!

Я резко вскакиваю, едва не перевернув стол, и натыкаюсь на Шубину, которая дефилирует между столами с двумя чашками ароматного капучино в руках. Она явно не врубается в такую внезапную перемену моего настроения и приоткрывает рот, чтобы потребовать объяснений, но я её опережаю.

– Юль, там у Градова форс-мажор, ехать срочно надо. Извини, ладно? Я перезвоню.

Мне плевать, что ложь звучит жалко и не терпит никакой критики. Мне всё равно, что Юлианка сейчас мечтает развесить мои кишки на вращающемся под потолком диско-шаре. Все мои мысли сейчас занимает Ларка и её иррациональное, совершенно не логичное поведение, приводящее меня в бешенство.

На моё счастье, перед зданием клуба стоит машина с шашечками, и я бесцеремонно отрываю водителя от сигареты и называю отпечатавшийся на подкорке адрес. С бьющимся в горле сердцем слежу за дорогой, чуть не забываю на заднем сидении айфон и опрометью выкатываюсь из такси ещё до того, как глохнет мотор. По обыкновению, протискиваюсь в Белкин подъезд за уже знакомой мне парой молодожёнов и взлетаю на нужный этаж, грозя выломать к чертям дверь.

И я готовлюсь обрушить на Белову все свои претензии, только в раз осекаюсь, давясь застывшими на кончике языка словами. Потому что открывшая мне девушка с убитым взглядом и сгорбленными плечами меньше всего похожа на язвительную и бойкую Ларку, способную послать любого по такому маршруту, откуда не каждый вернется.

– Ла-а-ар, – я смотрю в грустные глаза и пытаюсь стереть подушечкой большого пальца не высохшие ещё слезы, чувствуя себя последним козлом.

И надо, наверное, во всем разобраться. Озвучить сонм толпящихся в мозгу вопросов и получить такие необходимые ответы. Расставить все точки над i и прояснить, кем приходится Беловой блондин на бэушном харлее. Но я не делаю ничего из вышеперечисленного.

Я заталкиваю Белку внутрь квартиры и, громко шарахнув дверью, впиваюсь жалящим поцелуем в её губы, стирая с нежной кожи вкус соли. Ломаю хлипкий протест в желании доказать, что она принадлежит только мне и никто больше не вправе на неё претендовать. Гадский инстинкт собственника!

Я прижимаюсь к её телу своим, высекая сноп искр между нами, пробегаюсь пальцами вдоль позвонка, выбивая «моя», и запутываюсь в её недлинных пшеничных волосах. Глохну и слепну от накрывших меня ощущений, сродни мощнейшему цунами, и не могу выпустить Белову из своих рук.

Я понимаю, что нельзя торопиться. Что обязательно нужно дать право выбора, вдруг девчонка решит выставить меня вон. Но не могу ничего с собой поделать, сминая мягкую ткань свободного Ларкиного свитера.

– Прости, – хриплю в её аккуратные чувственные губы и трусь щетиной о щеку, надеясь, что завтра Белка меня не проклянет.

Глава 14

Белка

Где-то мерно тикают часы. Капает вода из плохо закрытого крана. Назойливо дребезжит настойчивый будильник.

Я медленно открываю глаза, уставившись на потолок. И первые пару секунд честно пытаюсь понять, как же так получилось. Ещё вчера я собирала себя по осколкам и глотала горькие слёзы, стирая капли крови с дрожащих пальцев. Ещё вчера я всеми фибрами своей души ненавидела Стрельцова, я разбивала собственную гитару на крупные нелепые осколки и рыдала, как раньше, забившись в самый дальний угол комнаты. Ещё вчера я клялась всем, что у меня осталось, что никогда (никогда!) больше не подпущу никого так близко, так опасно близко…

Ещё вчера. А потом жизнь сделала очередной кульбит, и теперь я не могу.

Не могу отпустить, не могу разорвать стальные объятия. Не могу сделать вдох, и сжигаю весь кислород в жадном лихорадочном поцелуе. Не могу остановиться и не хочу останавливать. И сердце так больно колотится о рёбра, а в голове рефреном звучит треклятое и по-детски эгоистичное «Мой!».