Я начинаю жить (СИ) - Янг Энни Страница 10

Вот ложное дно убирается, а прямо на глазах появляются неизвестные листы бумаг, слегка желтоватые, в окружении пыли и мелкого мусора, что бывает обычно в заброшенных местах. Неужели я нашла ценную историческую находку? Беру страницы в руки, аккуратно смахиваю с них пыль. Это рукопись, но чья? Нет названия, имени автора, даже инициалов не наблюдается. Чернила чуть поблекли — сколько лет не открывали этот тайник? Поразительно.

Торопливо накидываю пальто поверх бежевой блузы и с папкой в руках выхожу на встречу с холодным, продувающим насквозь ветром. К семи часам я уже стою на крыльце городской библиотеки. Войдя внутрь и закрыв за собой входную дверь, ощущаю приятное тепло хорошо отапливаемого помещения. Пересекаю громадный холл, чье оформление выполнено в роскошных, золотистых тонах и напоминает времена изысканных балов, когда кавалеры, чуть тушуясь и робея, приглашали на танец юных красавиц в прелестных платьях… Встряхнувшись от непрошеных сцен в голове, сворачиваю за парадную лестницу, ведущую в основной читальный зал, где я частенько зависаю над книгами. Но сегодня мне туда не нужно, поэтому вхожу в дверь, что находится прямо за лестницей, сбоку.

— София, здравствуйте, — окликаю я женщину в возрасте, что раскладывает книги на полки шкафов, выполняя рутинную работу библиотекаря. Услышав знакомый голос, она оборачивается.

— Александра? — удивляется она. — Здравствуй, милая. Что привело тебя ко мне в такой час? — с улыбкой приветствует меня моя пожилая знакомая и давняя подруга деда.

— У меня кое-что есть для вас, — говорю я, теребя пальцами желтую папку.

— Что на этот раз? Дедовское или собственного сочинения? — интересуется она, подталкивая вперед тележку с книгами и продолжая расставлять сданные и за день прочитанные горожанами книги.

— Эмм… на этот раз нечто совершенно другое, — неуверенно отзываюсь я.

— Хорошо, положи на стол пока, потом вместе взглянем на твою диковинку. А сейчас… ты мне поможешь?

До чего милая женщина! Такой грех не помочь.

— Разумеется. — Отложив папку и верхнюю одежду, присоединяюсь к Софии: приступаю к возвращению книг на свои законные места…

Определив каждую книгу в свой домик, мы падаем на соседние кресла с чашечкой изумительного цветочного чая, что эта чудесная женщина заварила незадолго до моего прихода, словно чувствовала, что библиотека ждет гостя в моем лице.

— Рассказывай, дорогая, как на личном фронте? Любовь не нагрянула в твою жизнь? — спрашивает она, попивая чай.

— И вы туда же, — смеюсь я. — Меня мать регулярно донимает этим вопросом, теперь вот вы… Но, пожалуй, вам отвечу. — Сделав маленький глоток, чтобы не обжечь горло, продолжаю: — На самом деле, я запуталась. Думала, люблю одного парня, а сейчас… не уверена в этом.

— На горизонте появился другой, верно? Тот, что затмевает всех остальных своей неординарностью и харизмой, угадала?

Усмехнувшись над ее проницательностью, признаю:

— Вы правы, он спутал все карты, явившись из ниоткуда. Однако… про чувства к этому человеку рано говорить, да и… нельзя.

Стоит ли говорить о том, что он является моим преподавателем, в чьих интересах сохранить субординацию?

— А что такое? За каждой юбкой вслед смотрит? Или человек дурной? — Затем сама же добавляет: — Впрочем, ты бы на такого и не взглянула, будь это так. Ты девочка умная.

— Про юбок не знаю, — посмеиваюсь я, — а человек он… если честно, я толком не знаю его, не успела еще разобраться. — Смущенно опускаю глаза на скрещенные пальцы, что держат теплый сосуд.

— Ладно, ты разбирайся на досуге, — София оставляет попытки разговорить меня, прекрасно понимая, что мне нужно время для осознания многих вещей. Ставя пустую чашку на маленький деревянный столик, она встает и, поправляя подол многослойной юбки, отправляется к стойке выдачи литературы за оставленной на ней желтой папкой. — Глянем, что здесь у нас такое? — задорно подмигивает София, смотря на меня. В ответ лишь улыбаюсь ей.

Вернувшись в кресло, вытягивает старинную рукопись из солнечной папки, в которой я частенько приношу Софии литературные работы, чтобы она могла дать свою профессиональную оценку: она досконально знает все тонкости литературного мира… Пробежавшись по строчкам, её лицо вдруг меняется, выражая неподдельное удивление, что заставляет, затаив дыхание, склониться ближе и тоже напряженно навострить глаза в чернила.

— Это… что-то из классики? — интересуюсь я.

— Александра, откуда это у тебя? — серьезно спрашивает она, подняв глаза.

— В дедовском столе нашла сегодня. Там, как оказалось, есть тайник. Интересно, дед знал?

— Не думаю, иначе эта работа давно бы вышла из тени. Знаешь, я не уверена, но… — задумавшись, говорит она, проведя пальцем по тому месту, где чернила легли чуть толще обычного, — по-моему, это то самое «задуманное, но не написанное произведение» Достоевского, что носит условное название «Большой роман». Замысел, на сколько мне известно, был расписан в его письмах к родным и знакомым. И о том, что он приступил к нему, информации нет. Точнее, все убеждены, что Достоевский его даже не начинал. Даже не знаю, что и думать.

— Ничего себе… Думаете, это может быть правдой? Вы знаете, я с предубеждением отношусь к этому автору и… считаете, эту рукопись написал он?

— Стиль… стиль похож, Александра. Но ты оставь мне это, хорошо? Прочту, поищу на днях информацию и… — Софию, по всей видимости, сильно выбил из колеи этот роман. Она глубоко растеряна. — Как только узнаю, сообщу. Не возражаешь?

— Что вы, конечно же нет. Изучайте работу столько времени, сколько потребуется, — заверяю я.

— Спасибо… Хочешь еще чаю? — предлагает она, но я вижу: ей хочется поскорее приступить к чтению, поэтому я отказываюсь и решаю откланяться.

В дверях оборачиваюсь и говорю:

— Кстати, забыла вам сказать, мне очень понравилась ваша новая цветочная подвеска. Из новой коллекции?

— Да, — скромно отвечает София.

— Вам очень идут цветы. Они превращают вас в цветочную фею. Такая же воздушная и легкая порхаете по библиотеке. — Наконец на ее лице снова расползается милая старческая улыбка. Ее улыбка такая же открытая, как цветок. Расцветающая. — Знаю, я вам это уже говорила миллион раз. Пусть будет миллион первый. — Улыбнувшись на прощание, выскакиваю за дверь.

Не успеваю выйти из-под лестницы и мыслями отойти от темы с рукописью, как жизнь преподносит мне новые странности: в щель между ступенями вижу человека, которого ожидала видеть здесь меньше всего. Игоря, моего преподавателя. Вот это поворот. Что он здесь делает?

Одет он то ли в смокинг, то ли… Нет, кажется, это фрак: спереди пиджак значительно коротковат. По правде говоря, я не совсем разбираюсь в мужском гардеробе, однако что-то подсказывает, что я права. И до чего же он привлекателен! Одни белая бабочка с жилетом чего стоят. А черный пиджак вовсе сидит идеально, подчеркивая его широкие плечи и сильные мужские руки. Невозможно отвести взгляд.

Игорь стоит у стены, неподалеку от окна, и о чем-то беседует со вторым любителем изысканных фраков, только тот — в сером. Понять, о чем говорят эти двое, не предоставляется возможным: холл огромен, а я нахожусь в совершенно не выгодной для подслушивания позиции, стоя под деревянной лестницей. Но тут наступает шевеление: взглянув на карманные часы — те, что на цепочке, — оба собеседника спешат скрыться за золотистой дверью, что обычно всегда бывает наглухо закрытой. Но не в этот раз? Интересно, что за ней?

Крадучись, потихоньку двигаюсь к той двери. Куда бы деть пальто с шалью? Ладно, сдам быстренько в гардероб, что этажом выше.

— Здравствуйте, Мария.

— Александра? Не поздновато ли для посещения? Как потом домой добираться будете? Темнеет уже, да и мы скоро закрываемся, — говорит приятная женщина, что работает здесь гардеробщицей и видит меня частенько.

— Я ненадолго. Загляну к Софии, давно не виделись, — вру я, протягивая ей верхнюю одежду. — А вы случайно не знаете… у нас в библиотеке проходит какое-то светское мероприятие? Я видела мужчин на первом этаже. В красивых костюмах.