Ребенок генерального, или Внеплановое материнство - Вероника Касс Страница 10

Нет, самого Яна Даниловича я больше не боялась, как того же Матросского, например. Сама не поняла, когда этот страх прошел, видимо вместе с осознанием, что если бы мужчина хотел меня уволить, то давно бы это сделал, а потому… Потому сейчас было что-то другое.

К одиннадцати я себя извела настолько, что даже голубой гель лак на безымянном пальце полностью отколупала. За что мне стало безумно стыдно, особенно когда Светлана это заметила и, глядя на мои руки, надменно фыркнула, стоило мне только подойти к ее стойке.

— Можно? — стараясь не зацикливаться на взгляде помощницы Бестужева и не обижаться, я все же пересилила себя и первая заговорила с ней.

Ну в самом деле, не вламываться же мне в кабинет генерального? Хотя хотелось… очень. Что угодно, лишь бы не терпеть на себе этот изучающе-издевательский взгляд Светланы.

— Да, конечно, Ян Даниилович… — Девушка самодовольно глянула на свое запястье, на котором тут же ожил маленький эппловский экранчик. — Вот уже две минуты, как вас ждет.

Света еще шире улыбнулась, практически оскаливая на меня свои идеальные белые и ровные зубы. Такие же слишком идеальные, как и нос.

«Нехило тут у них секретари зарабатывают», — мелькнула короткая мысль в моей голове, а затем я ругнулась сквозь свои совершенно не такие идеальные зубы, как у помощницы генерального, и рванула в кабинет.

Бестужев сидел за своим огромным черным столом. Пиджака на нем не было, рукава его рубашки были подвернуты, а верхние две пуговицы расстегнуты. Я окинула взглядом стол и заметила небрежно лежащий среди бумаг галстук. В голове сама собой встала картина, на которой Ян Даниилович, отчего-то сильно нервничающий, срывает с себя галстук, пиджак и… Я осекла поток своих дурных мыслей, шумно вздохнув. Бестужев же, как ни странно, смотрел все это время то ли на стену, то ли в окно. Эдакий взгляд в никуда, который совершенно выбивался из образа генерального. В моем представлении Ян Даниилович должен был сейчас внимательно изучать бумаги, неотрывно смотреть на экран монитора или же решать важные дела по телефону с кем-либо, а он просто… ждал меня. Удивительно.

— Доброе утро, — протянула я, привлекая внимание к себе, и нерешительно двинулась к столу, — вызывали?

Бестужев резко дернул головой, повернулся в мою сторону, и только тогда в его взгляде появилась осмысленность. Нет, не ждал он меня. Просто думал о чем-то своем. Настолько важном, что полностью ушел в себя. И мне до искр в глазах, закрывших весь обзор на пару мгновений, захотелось узнать, о чем же именно столь сосредоточенно думал в этот момент мужчина.

Конечно же, искры не появились сами по себе. Просто я зажмурилась. Крепко-крепко. Пожалуй, как самая настоящая идиотка, но выдержать темный, столь требовательный и пристальный взгляд я попросту не смогла. Порыв слабости продлился недолго, и я поспешила взять себя в руки, но, как выяснилось, ненадолго.

— Присаживайтесь Майя, у меня к вам разговор.

Бестужев указал ладонью на стоящий у его стола стул, больше напоминающий кресло, а я засмотрелась на длинные аристократические пальцы. Они идеально подходили своему хозяину. Ну еще бы… с его-то ростом. Было бы удивительно, если бы пальцы у Бестужева были короткими и толстыми. Его ногтевые пластины тоже была вытянутыми и очень ухоженными.

Боже, да ногти Бестужева в сравнении с моими ободранными и обгрызенными выглядели сейчас идеально. Хотя кого я обманывала? Они и без всяких сравнений были идеальными. И вообще… о чем я только думала? Могла бы — точно стукнула бы себя по голове или хотя бы воспользовалась смайлом с ладонью, прикрывающей лицо. Но, к сожалению, я не переписку вела, а стояла в кабинете своего начальника и бесстыже пялилась на его ладонь, которую Бестужев, кстати, уже опустил на стол.

Я стыдливо спрятала руки за спину, а затем все же двинулась в указанном генеральным направлении и почти рухнула в мягкое офисное кресло.

— Я вас слушаю, Ян Даниилович.

Глава 5

— Я вас слушаю, Ян Даниилович, — тихо и как-то бесцветно произнесла Майя.

Бестужев же сложил руки в замок и ещё пристальнее посмотрел на девушку. Пока он и сам не знал, с чего ему вообще нужно начать их беседу, да и стоит ли.

Правильнее было дождаться полной информации и не лезть… пока. Но впервые Яну обдумать что-то оказалось намного проще, чем сделать.

— Почему вы решили устроиться сюда?

— Что? — Светлые брови вскинулись вверх, а пухлые губы девушки почти неприлично раскрылись, выказывая полное замешательство своей хозяйки. Ян и сам был удивлён… своим вопросом. Все же сглупил он, что ее позвал. Нужно было подождать. Немного.

Никогда он не отличался несдержанностью и нетерпением. Но сейчас… стоило только на одно мгновение представить, что славная кучерявая девочка Лика могла быть его дочерью, как у него путался ход мыслей, а поступки становились крайне нелогичными.

Вот сейчас, например, на самом деле Бестужев вызвал к себе Майю, чтобы поговорить с ней откровенно. И только заметив ее растерянный и особенно испуганный вид, понял, что нельзя так, с ходу. Учудит ещё что-нибудь девчонка, мало ли. Да и он… не уверен еще был ни в чем.

— Я читал ваше резюме, так же как и анкету. Вы указали вполне приличный доход. Насколько я могу рассуждать, теперь материально вы оказались в проигрыше, но вынуждены находиться в офисе полный рабочий день и заниматься откровенной чепухой.

Ян не хотел ее задеть или обидеть. Он вообще не хотел с ней сейчас разговаривать, точнее, хотел, но… черт! Раз уж сам погорячился и сплоховал, то нужно было выяснить о Смоленской побольше, только Ян и тут попал впросак. Его слова Майе не понравились, и ещё мгновение назад сидящий в кресле напротив его стола испуганный кролик превратился в нахохлившегося воробья.

— Многие, кто недооценивают силу интернета, считая продвижение в нем чепухой, потом остаются ни с чем, — воинственно произнесла Майя, а Ян усмехнулся и немного иначе взглянул на девушку.

Если позавчера у лифта она практически блеяла бессвязные оправдания, в лифте вчера вообще была словно немного не от мира сего, так же как и сегодня, ровно до этого мгновения, то сейчас перед ним оказался взрослый человек, безумно любящий своё