Женский роман - Марина Светлая Страница 10

жанр по жизни ей давался легче разговорного. Могла начать извиняться и наговорить еще кучу глупостей. Неожиданно ее посетила свежая мысль. Она торопливо влезла в верхний ящик стола и стала в нем рыться. Бумажек было много. Слишком. Давно следовало навести там порядок, все руки не доходили. Наконец, был извлечен список класса, куда дети вписывали имена своих родителей, их контактные телефоны и адреса электронной почты. Правда, адреса были не у всех.

veresovM@ya.ua

Есть!

Через минуту Мара со скоростью спринтера на прогулке мчалась по лестнице на первый этаж в младший блок, где располагался компьютерный класс.

Через две учитель информатики Александр Александрович, кивая на ее «Мне надо разослать им задания!», включил ей один из ноутбуков.

— Интернет подключен, никуда не жмите. Пароль от облака — от вашей электронной почты.

— Спасибо! — кивнула Мара и села за парту.

Через двадцать минут душа ее содрогнулась от мук творчества, но в вордовском файле было примерно следующее:

«Уважаемый Максим Олегович!

Прошу прощения за недоразумение, произошедшее вчера…»

— Я больше так не буду, честное пионерское, — пробормотала Мара, глядя на две короткие строчки перед собой.

И снова ринулась в бой.

«Уважаемый Максим Олегович!

Прошу прощения за то недоразумение, которое произошло вчера между нами…»

— «Между нами» ничего не произошло! — зло прошептала она. — Просто иногда лучше промолчать!

«Уважаемый Максим Олегович!

Прошу прощения за вчерашнее недоразумение. Я позволила себе недопустимый тон и влезла в дело, не имеющее ко мне отношения. Я это осознаю, и мне неприятно, что, вероятно, вы могли составить обо мне превратное мнение. Поймите и вы меня — я ведь тоже учусь с вашими детьми. С каждым в отдельности. Но мне действительно не следовало так себя вести.

Кроме того, Кирилл извинился и попросил помощи. Не знаю, может быть, вы имели к этому отношение. Если это так, то спасибо. Думаю, мы с ним помирились.

Марина Николаевна Стрельникова».

— Розовые сопли! — констатировала Мара, решительно перенесла текст в окошко сообщения и нажала кнопку «Отправить», предварительно еще раз сверив адрес.

4. Отправитель: Стрельникова

По вторникам Максим Вересов всегда работал в офисе. Это правило было неизменным уже на протяжении лет пяти. И выполняться должно было неукоснительно всеми помощниками. В противном случае, виновник увольнялся с недельным выходным пособием (прецедент был — одна из помощниц умудрилась вписать в расписание поездку куда-то за тридевять земель… или в Фастов, что по вторникам было равносильно одно другому).

Сегодня утренние звонки были сделаны. И наконец, удобно расположившись на диване и неспешно потягивая свою вторую чашку кофе, Максим Олегович просматривал документы вчерашней новой клиентки, только теперь в тишине кабинета, а не под сомнительную мелодию ее умилительно-дребезжащего голоса. Впрочем, с ходу разобраться в матримониальных перипетиях этой особы Вересову не удалось, и, разложив перед собой все свидетельства о браках, разводах, смертях и правах на наследство, словно карты Таро в салоне предсказательницы судеб, Максим Олегович пытался в очередной раз представить себе, насколько нескучно живут некоторые индивидуумы.

От философских рассуждений на тему бытия его отвлек звук, всегда напоминающий ему вопль кукушки, шарахнувшейся головой о колокол — достопочтенный Outlook сообщал о новом письме.

Макс нехотя поднялся с дивана, подошел к столу и глянул на экран.

Отправитель: Стрельникова.

Ему это ни о чем не сказало, и он открыл письмо. Пока читал, сначала плюхнулся в кресло, потом поймал собственные брови гораздо выше положенного им места, а на фразе «мы с ним помирились» Максим Олегович от души рассмеялся.

Все еще посмеиваясь и не думая о причинах, побуждающих его это сделать, он быстро набрал:

«Марина Николаевна! Сегодня еще не поздно для кофе. Я знаю место, где варят самый вкусный».

И нажал кнопку «Ответить».

Ответа ждать ему пришлось долго. Не потому, что Марина Николаевна была динамо. Просто после отправки своего письма с повинной она все-таки ушла слушать урок от Ришара. Успела на последние пятнадцать минут. Третий урок был у семиклассников. Разбирали ошибки в сочинениях. Но французский не был у них основным, а Мара очень хотела спать, и общение прошло вяло. И, по-прежнему недовольная собой, француженка отправилась пить кофе в маленькое кафе неподалеку.

Четвертый урок в этот день у нее, к счастью, был последним.

Потому, недолго думая, она, уверенно раскрыв зонт, помчалась к метро. Дождь теперь шел совсем странный. Зонт оставался сухим, зато все лицо было мокрым. Брызги летели отовсюду, но только не сверху. Наконец, нырнув в поток людей на станции, Мара закрыла это бесполезное и громоздкое сооружение и решила больше его не открывать.

Дома была к трем часам. Деда в квартире не оказалось. На плите, увернутая в полотенца, стояла кастрюля. Однако ни закрытая крышка, ни несколько слоев плотной махровой ткани не могли скрыть от нюха голодной учительницы умопомрачительного запаха борща. Умопомрачительного настолько, что, начав есть прямо из кастрюли, она далеко не сразу заметила на столе записку от деда. «Буду поздно. Обедай без меня. Из тарелки обедай, а то скиснет!»

Кратко и понятно.

Приблизительно в начале пятого вечера Мара, наконец, включила своего пенсионера, проверила почту и обнаружила там письмо от Максима Олеговича Вересова.

Сперва вспыхнула до корней волос. А потом вдруг улыбнулась. И решительно написала:

«К сожалению, у меня нет времени.

Семь уроков, проверка контрольных работ, дополнительные занятия с личными подопечными. Спасибо за предложение, но я вынуждена отказаться».

И с чистой совестью отправила сообщение, даже не вычитав на предмет ошибок. А потом включила скачанного накануне «Железного человека-3». Первых двух осилила на выходных.

Среда была, как среда.

С той разницей, что в эту среду у Вересовых был полноценный завтрак. Впервые за три недели.

Вчера вечером Макс пообщался с несколькими дамами, которых прислало агентство. И сегодня утром на недельный испытательный срок пришла Алла Эдуардовна.

Старт новой домработницей был задан неплохой. Кирилл уплетал сырники со сметаной, и, казалось, еще немного, и он