Все не так - Полина Грёза Страница 10

Он пошел в угол, к Баграмову. Оттуда можно безнаказанно глазеть на Алёну, не опасаясь быть замеченным.

Красивая. Золотистые волосы до лопаток. Чуть припухшие розовые губы. Зеленющие глазищи, как далекие морские глубины в обрамлении темных ресниц. Глянешь в них и погибнешь, унесет, затянет, закружит смертельным водоворотом. Ну и пусть. Не жалко.

Подойти бы сейчас, уткнуться носом в шею, нежно пройтись губами по ключице, вдохнуть полной грудью запах её кожи и волос, ощутить под пальцами их шелк... И, главное, почувствовать как она отзывается на его прикосновения. Как раскрываются навстречу губы, учащается дыхание, сердца начинают биться в унисон...

- Что, Максим, на Аленку свою насмотреться не можешь? - спросил Баграмов с участием.- А? - вернулся в реальный мир Ларин, - Не моя она, давно уже не моя, Тимур Мансурович.

- Я ведь помню вас обоих несмышлеными котятами, - задумчиво проговорил Баграмов, - смотрел и радовался, даже, по доброму, завидовал. Представлял, какие замечательные у вас родятся детки. Вы ведь дышали друг другом, жили общими интересами, поддерживали, помогали друг другу расти, стать лучше. Помнишь, как  вместе с Алёной на спор лечили всех сложных больных в двух отделениях? Сколько жизней спасли эти ваши мозговые штурмы? А как ты безошибочно чувствовал, что через пару минут она войдёт в кабинет? А как уговорили религиозную фанатичку на операцию? Вы были, как будто единым целым. Такая связь просто так не рвется. Не знаю, как случилось, что вы разбежались, но это не правильно. И счастья в жизни ни у кого из вас нет.

- Почему вы так думаете?- Ну, про себя, надеюсь, ты спорить не будешь? А про неё... Посмотри на Свету Кретову. Спокойна, уверена, находится в равновесии, в гармонии с собой. Кончится рабочий день, она соберётся и пойдет домой, потому, что ей там комфортно. Напечет пирогов, мужа и деток порадует. Потому, что внутренней энергии полно, и хочется её тратить на любимых. А они эту энергию восполняют. Когда женщина счастлива, она светится изнутри и готова перевернуть мир.А вот Алёна домой не спешит. Потому, что сосет из неё муж жизненные силы. С ним она напряжена, всегда думает что сказать, выбирает фразы, чтобы не разозлить. Взгляд неживой, потухший. Да и сын её, Матвей, практически вырос в больнице. Бежит к ней сюда после школы, здесь делает уроки, а потом они вместе едут домой. Тяжело ему с отцом один на один. Разве так должно быть? Дом - это место силы. А если там нельзя расслабиться и побыть собой, зачем он такой нужен?

Максим медленно шел по коридору, переваривая услышанное. Слова Баграмова только укрепили его уверенность в том, что надо действовать. Полный решимости, Ларин двигался в сторону кабинета. Но вдруг, услышал знакомый голос.

- Спасибо, дорогой! Ты всегда знаешь, как поднять мне настроение! - говорила кому-то Алёна.- Ну, ты же знаешь, "спасибо" мало, - отвечал ей мужской голос,- целуй мужа. Я соскучился.

Максим сделал несколько шагов вперёд и вышел из тени плохо освещённого коридора.Красавица и чудовище, тут же пришло на ум. Лицо Ивана после инсульта потеряло былую привлекательность, стало несимметричным. Было видно, что левая рука плохо слушается. Рядом, у стены стояла трость. "Ничего себе, тебя приложило" - подумал Максим, и в этот миг встретился глазами с Иваном.

Казалось, тот только этого и ждал. Не разрывая связи глазами, он запустил пальцы в волосы Алёны, притянул к себе и поцеловал долгим страстным поцелуем, насколько хватило дыхания. Как будто метил её. Демонстративно: смотри, лузер. Моя.

Руки Максима непроизвольно сжались в кулаки, он до боли стиснул челюсти и заскрипел зубами. Сука! Откуда ты опять появился, чтобы все разрушить?

Шестнадцать лет назад

- Знакомься, Макс, это Иван, я тебе о нем рассказывала, - щебетала Алёна, закидывая сумку в машину.

Ларин протянул руку.- Очень приятно, Максим.- Иван. - холодные серые глаза смотрели с вызовом. Максим был высокого роста и посещал тренажерный зал, но по сравнению с этим парнем выглядел дрищём. Рукопожатие было очень крепким. Как будто этот амбал проверял Максима на прочность.

- Куда мы едем? - невинно поинтересовался Иван.- Да есть тут недалеко красивое место. Лес, озеро, небольшой пляж. И вокруг людей мало. Сейчас Сашу со Светой заберём, и все в сборе.

- Может кто-нибудь сядет ко мне в машину? - красноречиво поглядывая на Алёну предложил Иван, а то четверым в "пятнашке" тесновато, - У него была новенькая Тойота РАВ4.

- Прекрасная идея. Решено, Саша и Света едут с тобой, - парировал Максим. Гаденькое чувство ревности черной змейкой просочилось в его разум.

Сегодня у Макса все валилось из рук. Сначала никак не получалось развести костер, потом он поранился, насаживая мясо на шампура, в общем, выглядел как распоследний лошара.

Иван же, напротив, ассоциировался с героем какого-нибудь шпионского боевика. Сложил дрова специальным способом и через минуту огонь уже полыхал в полную силу, а новоявленный Джеймс Бонд, искрометно шутя, показывал девчонкам как жарить припасенные им зефирки, насаживая на веточки и запивая ледяным шампанским из сумки-холодильника. Потом учил Санька и девушек метать нож в дерево. Надо признать, сам он делал это виртуозно.

Максим совсем приуныл. Он сидел на песке, вглядываясь в зеленоватую гладь озера. Неожиданно теплые пальцы закрыли ему глаза.- Угадай, кто?- Алёнка! - улыбнулся Ларин.Она обвила его сзади руками, прижалась всем телом и чмокнула в щёку.

- Чего загрустил? Пошли купаться, - девушка схватила Максима за руку и потащила в воду.Боковым зрением он увидел перекошенное от злости лицо Ивана.

А Алёна ничего не замечала. Она уже вылезла из прохладной воды и грелась на песке.- Ой, а что это там, у противоположного берега? - спросила она, - Кувшинки? Какие красивые! Макс, давай сплаваем, поближе посмотрим.

Максим открыл рот, но и тут Иван его опередил.- Отдыхай, я принесу, - с разбега нырнул в озеро и быстрыми гребками направился к цветам.

До кувшинок добрался он достаточно быстро. Начал рвать водяные лилии, собрал целую охапку, потом вдруг вскрикнул, выругался и поплыл обратно к пляжу.

Иван торжественно вручил Алёне букет. Парень улыбался, но вид у него был, мягко сказать, потрёпанный. Он тяжело