Капля красивого яда (ЛП) - Клейтон Келси Страница 10

Она смотрит на меня и насмехается. — Это несбыточная мечта.

Я не могу удержаться от ухмылки. — Как и я, но ты меня поймала.

Мои слова вызывают у нее смех, и я чувствую, как ее настроение немного улучшается. — О, ничего себе. Это очень дерзко.

Выбросив остатки обеда в мусорное ведро, я наклоняюсь вперед и быстро целую ее. — Это твои слова, а не мои.

Хотел бы я сказать, что самым худшим в том, что Айзек сломал мне нос, была боль. Хруст, который я услышал при его ударе, был не из приятных. Но, честно говоря, хуже то, что мне приходится носить на лице защитную повязку во время тренировок. Тренер чуть было не запретил мне играть вообще, но этот аргумент сопровождался достаточным количеством ругательств и угроз жизни Айзека, и он передумал.

Кстати, об этом придурке: я оглядываюсь и замечаю, что его все еще нет. Я подумал, что тренер отстранил его за этот инцидент, но он уже должен был вернуться.

— Оуэн, — зову я. — Где Айзек?

Он нахмурился. — Кэм тебе не сказал?

— Что не сказал?

Осознание заполняет его лицо. — Ах да. Он все еще не разговаривает с тобой. Черт, он умеет держать обиду.

Ага, но я не собираюсь говорить о нем гадости. — Это не ответ на мой вопрос.

— Айзек, точно, — кивает он. — Он ушел. Кэм выгнал его из команды за то, что он разбил тебе нос.

Из всех ответов, которые я мог ожидать от него, этот я не рассматривал. — Серьезно?

— Да, чувак. После того как ты ушел, он зашел в кабинет тренера и накричал на него, что он хочет, чтобы Айзек ушел. Он сказал, что если Айзек останется в команде, то он уйдет. А ни один тренер никогда не позволит себе потерять одного из своих лучших игроков. — Он направляется к двери в раздевалку. — Айзек очень зол, так что на твоем месте я бы присматривал за ним.

— Я так и сделаю, — говорю я. — Спасибо.

Оставшись один в пустой раздевалке, я даю себе лишнюю минуту, чтобы обдумать то, что он мне только что сказал. Кэм все еще не разговаривает со мной, и я, честно говоря, не уверен, что он вообще когда-нибудь заговорит. Но если я думал, что он ненавидит меня, то это доказывает обратное.

Он может быть в ярости, но он все еще прикрывает меня.

Я достаю из кармана телефон и быстро набираю сообщение.

Слышал, из-за тебя Айзека выгнали из команды. Просто хотел сказать спасибо.

Положив его, я беру сумку и выхожу. Но когда я уже подхожу к машине, мой телефон пищит, и на экране появляется ответ от Кэма.

Я сделал это не для тебя.

Это должно было послужить пощечиной, но от этого моя ухмылка только расширилась, потому что мы с ним оба знаем, что он полон дерьма.

Я въезжаю на свою подъездную дорожку и глушу двигатель. Всю дорогу до дома я думал о том, как прошла тренировка без Айзека, теперь, когда я знаю, что это навсегда. И изменения действительно произошли. Он не ведет себя как мудак и не оскорбляет окружающих. Мы все ладим друг с другом, а это именно то, что нужно в команде.

Как только мы с Кэмом вернемся на круги своя, мы будем просто непобедимы.

Кажется, что все встает на свои места. У меня есть девушка моей мечты. Самая большая заноза в моей заднице исчезла. И пусть мой лучший друг сейчас со мной не разговаривает, но это был тот самый знак, который мне был нужен. Тот самый знак, который говорит мне, что все будет хорошо.

Может быть, я все-таки смогу иметь обоих.

У меня такое хорошее настроение, что я бодро шагаю к крыльцу. Но как только я открываю дверь, я понимаю, что что-то не так. Моя мама сидит в гостиной с Девин, и я не знаю, из-за чего — из-за щечек сестры, залитых слезами, или из-за серьезного выражения маминого лица, но мой желудок опускается.

— Что случилось? — осторожно спрашиваю я.

Мама грустно улыбается, и это возвращает меня в тот день, когда она наконец сказала нам, что папа не вернется. — Присаживайся, Эйч.

Я нахмуриваю брови, обходя диван и садясь рядом с Девин. Она прислонилась ко мне, как обычно делала, когда мы были детьми и ей нужен был кто-то, на кого она могла бы положиться. Я знаю, что бы это ни было, это не может быть хорошо.

— Сегодня заходил Лоуренс Гент, — сообщает мне мама, ее голос дрожит, когда она говорит.

Этого имени я давно не слышал. Лоренс - лучший друг моего отца, или, по крайней мере, был им в последний раз, когда я его видела. Но это не объясняет, почему он должен был приехать сюда. Разве что... черт.

— Скажи это, — говорю я ей. — Мне нужно услышать слова.

Она делает глубокий вдох, ее глаза полны сочувствия. — Твоего отца больше нет. Он скончался.

Когда я был ребенком, я слышал, как мои родители ругаются за стенкой. Отец приходил домой в очередной раз пьяный, а мама кричала на него, что он кусок дерьма. Что он тратит все их деньги на выпивку.

Ты напьешься до смерти и оставишь этих детей без отца, — говорила она.

Никогда не знал, что моя мать - экстрасенс. Хотя он оставил нас без отца задолго до того, как окончательно спился до полного отказа печени.

Помню, я был в таком смятении, когда он ушел. Мне кажется, я неделями перебирал все в голове, размышляя, что я сделал не так или что я мог сделать по-другому, чтобы он остался. Когда я стал старше, я понял, что я тут ни при чем, а все дело в нем самом. Он был эгоистичным мудаком, который предпочел алкоголь собственной плоти и крови. Но, блин, будучи пятнадцатилетним пацаном, я очень сильно корил себя за это.

Даже когда прошли годы, и я смирился с тем, что он не вернется, все равно были моменты, когда я думал об этом. Я представлял, что скажу, если он войдет в дверь, или если он позвонит мне. Я никогда не говорил об этом маме, но в течение двух недель после своего дня рождения я каждый день проверял почтовый ящик в надежде, что там окажется открытка от него.

Но открытки так и не было.

И теперь уже никогда не будет.

Я сижу на крыльце с зажженной сигаретой в руке, когда дверь распахивается и из нее выбегает Девин. Она проходит мимо меня и направляется к своей машине, которая вылетает с подъездной дорожки, как летучая мышь из ада. Я оглядываюсь на дверь и вижу, что моя мама стоит там с лицом, полным отчаяния.

— С ней все будет в порядке, — уверяю я ее, чтобы успокоить ее нервы. — Просто ее эмоции сейчас немного бушуют.

Я знаю, потому что мои тоже.

Я не думаю, что когда-либо было время, когда я был настолько противоречив. Даже во времена тяни-толкай с Лейкин. Какая-то часть меня хочет грустить. Это тот пятнадцатилетний ребенок, который все еще мечтает, чтобы его семья снова стала целой, когда он задувает свечи на торте в свой день рождения. Но я не могу найти в себе силы для этого.

Он не заслуживает того, чтобы я расстраивался. Или даже того, чтобы меня волновало, что его больше нет. Его так мало было в нашей жизни, что он уже полгода как умер, а мама узнала об этом только потому, что его лучший друг зашел сообщить ей об этом. Он сказал, что у него осталось имущество, которое перешло нам в наследство, и ему нужно, чтобы мы с Девин зашли к нему в офис и забрали наши чеки.

По словам мамы, около года назад он сорвал большой куш в каком-то казино, и на эти деньги упился до беспамятства. Но он умер, не успев все потратить, и, поскольку мы его дети — по крайней мере, биологические — наследство по умолчанию переходит к нам.

Это какая-то шутка, потому что мне это на хрен не нужно.

Лейкин подъезжает к дому, и я встаю, бросаю сигарету, над которой слишком долго корпел, чтобы закурить, и иду к ее машине. Как только она выходит из нее, я притягиваю ее к себе и крепко обнимаю.

— Привет, — ласково говорит она.

Интересно, знает ли она, как сильно меня расслабляет даже звук ее голоса? Как только я вышел за дверь, телефон был прижат к уху. Я сказал Лейкин, что она мне нужна, и на этом разговор закончился. Все остальное не имело значения. Она просто села в машину и потащила свою задницу ко мне домой.