За что ты меня так ненавидишь? - Эмми Мира Страница 10

Но когда он вышел из моей комнаты, мои силы кончились. Я больше не могла держаться.

Я забежала в ванную, пытаясь успокоиться, обливая лицо ледяной водой. Это не помогало, но я хотя бы попыталась. Потом я вернулась в комнату, легла и начала считать. Нужно сосредоточиться на цифрах, представлять их. В голове звучал голос моего врача: представляй цифры, раскрась их в разные цвета, пусть они будут разных размеров, но идти должны строго по порядку.

1, 2, 3…

Тройка зелёная. Такая же как его глаза. Холодные, бесстыжие, хитрые. А иногда они смеются, ухмыляются. Но больше всего я люблю, когда он смотрит на меня во время поцелуя. Будто ничего не существует, кроме нас двоих…

4, 5, 6, 7…

Семерка белая, как его футболка той ночью. Та самая футболка, которую я хотела снять, чтобы снова потрогать его тело. Но снял он ее, оставшись с ней…

8, 9, 10…. 21, 22.

Ему двадцать два года. Как можно в таком возрасте быть несерьёзным, где-то пропадать и жить одними тусовками. По его слова, в четверг все было не так отчаянно. Страшно подумать, что они тогда делают на самых отвязных вечеринках?

…34, 35, 36…

Когда мое дыхание выровнялось, я перестала считать. Отлично, всего 36. Раньше мне нужно было считать до ста, а то и больше. Я становлюсь более уравновешенной, надо не забыть рассказать об этом врачу.

Я сидела в кровати, когда в комнату постучали. У меня все внутри сжалось. Одновременно хотела и не хотела, чтобы это был он.

— Дорогая, я войду?

Это была мама. Не сказать, что это сильно порадовало меня, мы все равно с мамой оставались в натянутых отношениях.

Я здесь уже три недели, но я так и не поняла, стоило ли прилетать? И если даже опустить всю эту историю с Сашей, я почти не видела маму. Она целыми днями занималась своим книжным клубом, либо проводила время с Юлианной и Владимиром. Нет, я не против. Это ее семья, но стоило меня приглашать?

— Я собираюсь по магазинам с подругами, поедешь с нами?

И вот опять. Она не зовёт меня куда-то вдвоем, она не собирается со мной говорить о прошлом. Просто идет с подругами за покупками, заодно решила позвать свою дочь.

— Нет, спасибо.

Мама так и осталась стоять в дверях. Я взяла в руки телефон и демонстративно начала в нём копаться, делая вид, что занята. Мама коротко кивнула и вышла из комнаты. Прекрасно.

Я снова откинулась на спину. Зачем я здесь? Может, стоит попросить папу купить обратный билет? Я уверена, он поймёт, если в расскажу ему о своих чувствах. А если я ещё расскажу ему о Саше, он сам прилетит сюда. Эта мысль меня даже позабавила, и я набрала номер отца по видеосвязи.

— Привет, морковка! — папа был рад мне. Вот такие должны быть эмоции, когда разговариваешь с ребенком. — Как ты? Не сильно грустишь?

— Привет, па. А почему я должна грустить?

— Ну, твоя палочка твикс улетела.

Я искренне засмеялась. Папа всегда называл нас с Лизой палочками твикс.

— Ничего, я все равно скоро вернусь. Кстати, па, а может, возьмем мне билет на следующие выходные?

Папа насторожился и посмотрел на меня внимательнее. Он чувствовал мое состояние даже за сотни киломКиров.

— Что случилось, Ро?

— Я не понимаю, зачем я приехала, — прошептала я с грустью.

Папа понимающе закивал.

— Ты поехала туда, чтобы погреться на солнце и побыть рядом с мамой.

— Знаешь, летом солнце в Воронеже тоже греет. А мама… я ее почти не вижу.

— По ее рассказам тебе весело. Ты каждый куда-то ходишь, подружилась со своим сводным братом.

У меня засосало под лопаткой. Ох, папа, знал бы ты, как я с ним подружилась.

— Маме показалось, он придурок. А я не дружу с придурками.

Отец рассмеялся.

— Ро, не будь так категорична. Марина говорит, Саша — хороший парень, просто возраст такой.

— Какой? Ему двадцать два, а ведет себя как подросток.

— Морковка, мы никогда не знаем, что эмоционально пережил другой человек, а судим лишь по цифрам.

— Взрослые очень любят цифры, — процитировала я, оглядывая комнату. — Когда рассказываешь им, что у тебя появился новый друг, они никогда не спросят о самом главном.

Папа улыбался.

— Вот и ты спроси его о самом главном.

Мы ещё немного поговорили, и я положила трубку. Я очень скучала по своему самому родному человеку. Он был всегда рядом, и уверена, будет. Даже когда я буду жить в Питере, папа всегда будет со мной рядом мыслями и душой. Мое настроение улучшилось — есть человек, который всегда меня любит и ждёт — разве это не счастье?

А есть такой человек у Саши? Я не заметила, чтобы отец интересовался его жизнью, состоянием, настроением. А про маму я почти ничего не слышала, знала, что они жили вместе, пока он не решил переехать к отцу. У него хотя бы был выбор. Но я уверена, что тоже бы жила со своим отцом, будь такой выбор и у меня.

В дверь снова постучались.

— Дорогая, это я.

Мама разве не уехала? Она тем временем зашла в комнату и улыбнулась мне.

— Мы так и не занялись твоим ремонтом. Ты подумала, что хочешь тут изменить?

Я покачала головой. И это правда — в первый день я, может, и загорелась этой идеей, мне понравилось, что комната после этого будет принадлежать только мне. И это вселяло надежду, что у нас с мамой наладятся отношения. Но зачем мне этот ремонт, зачем мне персонализация какого-то помещения, если я хочу домой уже сейчас?

— Мы можем поехать втроем в строительный, может, там придут решения.

— Я не хочу.

И не потому что под третьим она имеет в виду Сашу. Я не думала, что вообще сюда вернусь, тогда зачем что-то менять?

— Лучше сделай из этой комнаты что-то для своего книжного клуба.

На самом деле я не хотела упрекать ее ни в чем, но мой тон все же дал особый окрас этой фразе.

— Для книжного клуба я сняла помещение и оборудовала под библиотеку, — ответила она. Неужели, она не услышала нотки обиды? Или делает вид, что не услышала? Вообще это очень удобно — прикинуться, будто что-то