Салли Боумен - Все возможно Страница 10

Льюис ухватился за спинку стула и попытался встать.

— Что ты болтаешь? — заорал он. — Черт побери, что ты болтаешь?

Голос его прозвучал хрипло и сдавленно, будто чужой. Льюису показалось, что он идет из соседней комнаты. Стефани смотрела на него, не произнося ни слова. Но он и не ждал от нее слов, он уже и так все понял.

Он был нужен ей только как связующее звено с Элен; поняв, что между ним и Элен ничего нет, она потеряла к нему всякий интерес. Он увидел, что в ее глазах мелькнула жалость, и с трудом удержался, чтобы снова не заорать.

— Я ухожу. — Стефани повернулась и направилась к двери.

Льюис схватил ее за руку.

— Подожди, я пойду с тобой. Я довезу тебя до дома…

— Не надо, Льюис. Ты пьян, тебе нельзя садиться за руль. И вообще… не приходи ко мне больше — ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. А если ты все-таки придешь, я тебя не впущу.

В ушах у Льюиса зашумело. Ему почудилось, что по комнате вдруг пронесся ветер, наполнив ее странным гулом. Он нагнулся вперед, покачнулся и тяжело рухнул на пол. Стефани обернулась, быстро взглянула на него и вышла, плотно закрыв за собой дверь.

— Элен, — тихо позвал Льюис.

Ему никто не ответил. Он закрыл глаза, опустил голову на руки, свернулся калачиком и замер.

Когда спустя пять минут Элен вошла в спальню, он лежал в той же позе. Поднимаясь по лестнице, Элен едва не столкнулась со Стефани, но прошла мимо, не заметив ее. Она торопилась побыстрей войти в комнату, закрыть за собой дверь, оставив за спиной шум и суету бального зала, и снять телефонную трубку. Снизу, как сквозь сон, долетали первые такты вальса. Элен почти не слышала их. В голове, заглушая все звуки, звучало имя Эдуарда. Она задрожала, представив, что через несколько минут будет разговаривать с ним. На ощупь, словно слепая, она двинулась к телефону.

И вдруг остановилась, заметив брошенную на кровати шубу. Она подошла ближе и увидела сдвинутые в стороны подушки, скомканное покрывало и посреди всего этого — груду сверкающих драгоценностей.

Откуда-то сбоку послышался стон. Она оглянулась и увидела Льюиса. Он был без сознания.

…На следующий день, выждав некоторое время, она заглянула к нему в спальню. Вчера он каким-то чудом сумел дотащиться до кровати и проспал как убитый все утро. В комнате царил полнейший беспорядок, повсюду стояли раскрытые чемоданы, в которые Льюис лихорадочно запихивал свою одежду.

Элен присела на стул. Льюис, не обращая на нее внимания, продолжал упаковываться.

— Значит, это была Стефани Сандрелли? — помолчав, проговорила Элен усталым, бесцветным голосом.

Льюис поднял голову.

— Да, если тебя это так интересует, это была Стефани Сандрелли, — ответил он, с яростью заталкивая в чемодан рубашку.

— Разве обязательно было приводить ее в мою спальню и показывать мои вещи?

Льюис посмотрел на нее. Лицо у него было бледное и напряженное. Он пожал плечами.

— Может быть, и необязательно, но я ее привел. И давай не будем устраивать сцен.

Она встала.

— Ты уезжаешь?

— Да. Меня, видишь ли, с детства учили уступать женщинам. Полагаю, что в данном случае я обязан взять вину на себя.

— Хорошо. Но предупреждаю тебя: мириться я больше не намерена. Мы расстаемся навсегда.

Голос у нее был ровный и холодный. Льюис с силой захлопнул чемодан.

— «Расстаемся навсегда». Боже, какая банальная фраза! Скажи уж лучше: «Расстаемся, как в море корабли». По-моему, это звучит гораздо эффектней.

— Тебе видней. Это ведь ты у нас великий специалист по банальностям. Твои сценарии ими так и пестрят.

Удар достиг цели. Льюис застыл как вкопанный. Элен тоже слегка растерялась — такая жестокость была ей несвойственна. Она покраснела и отвернулась.

— Видишь, — сказала она, — до чего мы дошли? Мы уже не можем разговаривать нормально. Мы относимся друг к другу как враги.

Льюис не ответил. С аккуратно застегнул чемоданы и вынес их в коридор. Потом еще раз обошел комнату, проверяя, все ли он взял. Элен сидела неподвижно с растерянным и жалким лицом. Льюис зашел в ванную, достал коробку с таблетками и проглотил четыре штуки. Глаза у него были красные и заплывшие. Он подошел к зеркалу, пригладил волосы и с ненавистью посмотрел на свое отражение.

Затем вернулся в спальню, надел светло-зеленый клетчатый костюм, который они с Элен купили когда-то в Лондоне, на Сэвил-роуд.

Он попытался вспомнить эту поездку, попытался сосредоточиться на прошлом. Он знал, что только оно может удержать его от тех слов, которые вертелись у него на языке. Он чувствовал, что сознание его раздваивается: ему ужасно хотелось рассказать ей о своем недавнем открытии, но он боялся, что это причинит ему новые мучения. Наконец он понял, что больше не в силах бороться с собой. Он откашлялся и проговорил небрежным тоном:

— Между прочим, я видел недавно по телевизору отца Кэт.

Она вздрогнула, словно от удара, и вскинула на него глаза, полные боли и недоумения.

— Он беседовал с каким-то журналистом. Речь шла о слиянии двух фирм или о присоединении, я не очень-то вслушивался…

— Отец Кэт мертв! — Элен вскочила на ноги. — Зачем ты это делаешь, Льюис! Неужели ты не понимаешь, что это жестоко?

— Жестоко? Ну почему же? — Льюис сам удивился, как спокойно и рассудительно звучит его голос. — Это было бы жестоко, если бы он действительно умер. Но я собственными глазами видел его по телевизору, а до этого читал статью в «Уолл-стрит джорнал», посвященную его финансовой деятельности.

— Да ты сошел с ума! — задыхаясь, выкрикнула Элен. — Ты совсем спятил от своих таблеток, ты не помнишь того, что происходило вчера…

— Я прекрасно все помню. Я был слишком потрясен, чтобы забыть о таком событии. Кроме того, они с Кэт поразительно похожи, те же волосы, глаза, улыбка… Странно, что я не догадался об этом раньше, я ведь много раз видел в газетах его фотографии, они появляются чуть ли не каждую неделю. Еще бы — фирма де Шавиньи процветает, доходы растут, мсье де Шавиньи становится знаменитым. Но я понял, кто он такой, только когда увидел его по телевизору. На экране он выглядит совсем иначе.

Он замолчал. Ему показалось, что Элен сейчас упадет в обморок, лицо у нее было страшно бледное, она едва держалась на ногах.

— Уходи, Льюис, — тихо сказала она. — Уходи, я не хочу тебя больше видеть.

Льюис направился к двери, но на полдороге остановился и взглянул на нее.

— Если бы ты не лгала мне, Элен, — проговорил он каким-то почти виноватым тоном, — если бы ты с самого начала сказала мне правду, все, может быть, было бы по-другому. Мне не пришлось бы тебя подозревать и до всего додумываться самому. Если бы ты рассказала мне все сразу, я, наверное, сумел бы тебя простить. — Он помолчал. — Почему ты не рассказала мне, Элен? Почему? Ведь это было так просто. Тебе вовсе незачем было лгать…