Ева Пунш - Крысоlove Страница 10

Три дня ты отработала на виноградниках, а потом хозяйка забрала тебя в дом – помогать на кухне.

Ты не говорила хозяйке, что кухня и есть твоя стихия, вы вообще мало разговаривали с ней, но понимали друг друга без слов. Она просто остановила тебя одним утром, когда ты собиралась со всеми на виноградники – и отвела на кухню. Первый день – она показывала и объясняла – где и что и как. А потом лишь изредка – навещала тебя, на собственной-то кухне – чтобы попить кофе, выкурить сигарету – и молча поулыбаться друг другу – или Цахесу, который притаскивал к твоим ногам очередной трофей. Цахеса в этом доме просто обожали.

А потом твой мужчина вернулся – и снова увез тебя прочь.

4

Он увез тебя в Эльзас, заявив, что без знакомства с этой провинцией – ты никогда не сможешь сказать, что разбираешься в вине, еде и в людях.

В эльзасские вина ты просто влюбилась.

Почему же белые вина в России считаются «кислятиной». Почему полусухие и полусладкие считаются вином для плебса.

Когда ты впервые попробовала правильно поданное Пино Гри урожая 2005 года (узкий высокий бокал, вино охлаждено до температуры 9—10 градусов, сервируется со свежим теплым хлебом и сыром «мюнстер»), то ты сказала только одно слово:

– Амброзия.

Это вино было божественным, благоухало белыми цветами, зелеными яблоками, полевыми травами и ветром с дальних морей; в послевкусии – мед, собранный с белой акации.

А потом ты попробовала Гевюрцтраминер – дынно-дюшесные ноты, лайм и грейпфрут, немного хвои, немного перца-розе и сладость спелых абрикосов в качестве завершительного аккорда. К нему вам подавали фуа-гра.

К Сильванер вам подавали шукрут, который ты упорно звала бигосом (тушеная кислая капуста и полдюжины наименований свежего и копченого мяса). А к Рислингам – знаменитый страсбургский пирог.

Эльзас показался тебе раем, ты даже изменила ему в душе – со своей первой любовью – Хересным треугольником.

А затем мужчина увез тебя на праздник – Божоле Нуво. Третий четверг ноября – виноградный Новый год, когда начинают дегустировать вино урожая последнего лета.

Виноград сорта гамэ – черные сочные мясистые ягоды с грубой кожурой, дающие белый сок, но красное вино. Вино из этого сорта довольно долго терпело гонения – никакой изысканности, никакой тонкости аромата – дерзость, напор, грубость на грани агрессии, простота, которая хуже воровства. Вино для простонародья. Короли запрещали производство из гамэ, не прощая ему прямолинейности и нахальства.

Франция, сделавшая себе имя и состояние на забродившем соке, которое принято хранить десятилетиями, как могла открещивалась от простого удовольствия «молодых вин».

Но признание все же настигло его.

Beaujolais Nouveau est arriv?!

Молодое божоле, оно не хочет ждать, виноградный сок, который начинает бродить – сразу у вас во рту, то самое вино, которое молчит, пока оно в бутылке.

Оно так и осталось – простонародным, даже если его справляют в самых лучших парижских ресторанах.

По сути это все равно пейзанский праздник – сбор урожая, день труда. По первому снегу – сделать первый глоток вина, на которое ты вкалывал весь год, и лучшие сорта пойдут негоциантам, но божоле нуво – ну кому оно нужно – пей его сам, не выходя с виноградника.

Простое вино с самыми простыми закусками – не стоит подавать к нему пармскую ветчину и камамбер, напрасно угощать гостей невызревшими грушами и зеленоватыми лепестками дыни.

Ни к чему сырокопченое мясо и выдержанный сухой пармезан, плесневелая горгонзола и мягкие сочные финики на тонких ветках.

Божоле нуво любит закуски, такие же простые, как и оно само.

Куриные гребешки, печенки, желудки, прочие потрошки, говяжьи почки, различные паштеты, кровяные колбасы, буженина, тушеная свинина, пироги с капустой – к молодому искристому, прозрачному, свежему, брызгающему «пузырьками» – с сочностью винограда, который начинает бродить, не будучи раздавлен прессом, и дает сок под собственной тяжестью.

5

А потом вы вернулись домой – в ноябрьский промозглый Питер, и этот мужчина еще долго ел и пил из твоих рук, и спал у твоих ног – несколько лет. Но все никак не мог забыть и простить тебе, когда ты попросила его закрыть глаза и угадать коктейль, который ты ему сейчас предложишь.

Это было ледяное взбитое молоко с добавлением хересного бренди.

Он не угадал.

VII

В качестве эпиграфа:

Мне нравится, что вы больны не мной,Мне нравится, что я больна не вами,Что никогда тяжелый шар земнойНе уплывет под нашими ногами.Мне нравится, что можно быть смешной —Распущенной – и не играть словами,И не краснеть удушливой волной,Слегка соприкоснувшись рукавами.

Марина Цветаева

**/**/2008 lina write:

есть такая игрушка-пособие для начинающих дегустаторов.

называется – «коллекция ароматов». ароматы искусственные, но идентичные натуральным. есть коллекция «благородные аромата», великие вина, сплошняком – «премьер крю», то, что не каждому суждено попробовать. вина редкие, драгоценные – из тех, что продаются на аукционе сотби за многие тысячи. их синтезированная уникальность, отличная игрушка. их надо знать, узнавать, мечтать о них. никакие духи и рядом не стояли – коллекция счастья: лучшие воспоминания, летние дни, зимние ночи, первая любовь и последняя встреча – все там.

а еще есть малая коллекция – «испорченные ароматы» – шестнадцать пузырьков, в каждом хранится гадость:

– сера,

– подгнивший лук

– испорченная пробка

– уксус и так далее... то, чего никогда не должно быть в хорошем вине,

признак того, что вино безнадежно испорчено. эти ароматы тоже надо знать наизусть. кто-то вдыхает яд из маленького пузырька («нумер двенадцать» – пробковая болезнь) и говорит: «мне нравится, люблю вино с таким ароматом». про такого человека говорят – «испорченный нос».

читаю характеристики «плохих ароматов», которые не должны участвовать в букете – наряду с понятными вещами, типа сероводорода, креозота, гудрона, аммиака, а также дрожжей, металла, плесени и щелочи – есть два необъяснимых для меня аромата:

– воздушный привкус. очень поэтично звучит, но объяснить не могу, то есть, по ощущениям, это вино, лишенное яркости в аромате, выветрившееся. но звучит красиво.

но второе... хм.

– крысиный тон – запах и привкус, свойственный крысиному гнезду.

вот так.

расскажите мне, пожалуйста, кто нюхал или пробовал есть «крысиные гнезда», какова там специфика аромата и вкуса.

я понимаю, что есть необъяснимые ассоциации, например, меня поражают люди, которые передают свои ощущения выражением – «во рту кошки нагадили» – я такое даже произнести не могу, у меня органолептика устойчиво держится на вербальности,

написала вот – и то – дурно, а некоторые про себя такое вслух говорят.

коллекция великих ароматов – это нечто волшебное... но к «испорченной коллекции» – меня манит сильнее. вот бы всю гадость жизни – так запечатать – оставить напоминанием.

я бы сделала себе такую коллекцию:

подвальная гниль

душность наркоза

болотная муть

скисшее молоко

сдохшая птица

чужой мужчина

пшенная каша

рассветный тоннель

колбасный завод

залитый пожар

мокрые деньги старые книги православный ладан

если забудусь – достать и понюхать.

**/**/2008 lina write: и еще я думаю – про людей плохо, то есть, на самом деле – плохо.

хуже, чем они есть вообще. у меня изломленный эгоцентризм. я уверена, что любить, умирать и голодать – могу одна только я. а остальным даже стыдно не бывает, когда они меня обижают или трогают. и любить они конечно не умеют. особенно меня. в этой их любви – всегда какой-то подвох. только у меня настоящее.

*

а у них все легко, они выходят за дверь и забывают. а я будто весь этот фильм на себе одной тащу, и за всех отвечаю.

**/**/2008 lina write:

самый любимый драматический сюжет – это история про то – как ты любишь человека – слишком сильно.

чересчур.

какой-то чудовищной любовью. любовью, которая сжигает и затопляет тебя изнутри – как пожар или водопад.

а ты любишь. и сама знаешь, что чересчур – и если ты – вот позволишь себе раскрыться – то ты затопишь и сожжешь – все вокруг – своим пожаром и водопадом. а ты любишь – и не можешь позволить сжечь и утопить.

поэтому начинаются – тиски и вериги. когда сама себя выкручиваешь и вымучиваешь – чтобы на любимого человека – не сбросить всю эту тяжесть и стихийность и ужас.