Ребекка Донован - Страдать, чтобы простить Страница 102

Опершись на локоть, я посмотрела ему в лицо, ласково погладила по щеке и нежно провела большим пальцем по красиво очерченным губам. Заглянула ему в глаза – и весь остальной мир внезапно перестал существовать. Только сейчас, покоясь в его объятиях, я поняла, что именно здесь мое место.

Глава 37

Все о дне завтрашнем

– Что будем делать завтра? – поинтересовалась лениво качавшаяся в гамаке Сара.

– Эван должен сегодня получить мою доску для серфинга, и мне хотелось бы завтра попробовать поймать волну. – Я критически прищурилась на стоявшую на мольберте картину. Затем взяла тонкую кисть и обмакнула ее в темно-синюю краску.

– А разве вы не купили ее еще на прошлой неделе?

– Купили, но доску должны были привезти из другого магазина. Мы собирались получить ее еще вчера, но у них там что-то не заладилось с доставкой. Эван ужасно расстроился. – Я вспомнила выражение лица Эвана, когда парень в магазине сказал ему, что доску можно будет забрать только сегодня днем. Эван вдруг стал похож на обиженного маленького мальчика, которому сообщили, что Санта-Клауса не существует.

– Эй, я не отказалась бы посмотреть, как ты катаешься по волнам, – закрывшись журналом, промурлыкала Сара.

– Легко.

– А как насчет того, чтобы сходить потом пообедать? Только мы вчетвером.

– Отличная идея. – Я не желала думать о том, что будет завтра. Что толку загадывать!

– Я получил ее! – донесся из дома радостный вопль Эвана. Страшно довольный, он вышел к нам на террасу. – Поздравляю. Ты стала официальной обладательницей своей первой доски для серфинга.

– Класс! – рассмеялась я. – Завтра и опробуем.

– Завтра?! – разочарованно протянул он.

Его нетерпение увидеть меня на доске даже немножко польстило.

– Уже поздно, – примирительно улыбнулась я. – А завтра мы первым делом займемся серфингом. Обещаю.

– Завтра, – грустно произнес Эван.

Он подошел ко мне сзади и обнял за талию. Поцеловав меня в плечо, Эван принялся внимательно разглядывать картину. Расслабившись в его объятиях, я прислонилась к его груди.

– Картина еще не закончена. – Мои щеки сразу стали под стать темно-красным тонам полотна. Я чувствовала, что он внимательно рассматривает буквально каждый мазок.

– Что ж, впечатляет. Очень сильно.

Работа реально была очень сильной и одновременно будоражащей. Конечно, я не собирался говорить это Эмме – она и сама отлично знала. Но отчаяние, которое она вложила в каждый мазок, буквально кричало с полотна. Водоворот красок и тянущиеся наперекор волнам из морской пучины руки… Картина тревожила воображение. Я не впервые сталкивался с потаенными страхами Эммы, и мне показалось, что сейчас она стремилась выразить свое желание покончить с прежней жизнью.

– Я надеялся кое о чем с тобой поговорить, – прошептал я, целуя ее в голубую жилку на шее.

– Интересно о чем? – спросила она с придыханием, и мне вдруг безумно захотелось прижать ее к перилам, чтобы заставить сгорать от желания.

Но затем я заметил лежавшую в гамаке Сару и отогнал несвоевременные мысли.

– Давай прогуляемся, когда закончишь, – предложил я.

– А как насчет пробежки? Через пару недель начинаются футбольные тренировки, и я должна быть в форме.

– Отлично, – согласился я. – Будем бежать и одновременно разговаривать.

– Ладно, так и быть, замедлю ради тебя темп, – рассмеялась она.

Я нагнулась, чтобы завязать шнурки, и тут на террасу вышел Эван в кроссовках и шортах.

– Эван! – Я сразу почувствовала прилив теплой волны к сердцу. – Ты должен немедленно надеть футболку!

– Неужели мы до сих пор играем в эти игры? – удивился он.

– Если ты побежишь в таком виде, я за себя не ручаюсь.

– Господи, да я ничем не лучше большинства парней на пляже, – попробовал возразить Эван.

– Ты – это ты. Остальные парни меня не колышут, но когда ты без футболки, я начинаю терять голову, – заявила я, вызвав у Эвана очередной приступ смеха. – Ну что еще? Ты хотел откровенности – получай. Я просто была честной с тобой.

Я резко разогнулась, и тут Эван поймал меня за бедра, притянул к себе и, щекоча губами мою шею, прошептал:

– Ладно, если уж быть до конца честным, я бы лучше…

– Нет, я категорически не желаю этого видеть! – заявил появившийся из кухни Джаред.

– Все, пошли! – произнес Эван, схватив лежавшую на диване футболку.

И мы побежали вдоль линии прибоя. Когда мы вошли в ритм, я начал говорить, стараясь при этом не слишком отставать от Эммы.

– Знаешь, я подумываю о том, чтобы с кем-то проконсультироваться по поводу моих ночных кошмаров. – Краем глаза я внимательно следил за ее реакцией. – И надеюсь, что мы можем сделать это вместе.

Если честно, я уже сделал парочку нужных звонков, но не знал, как все это ей преподнести, учитывая, что она ненавидела обнажать душу перед посторонними. Ведь даже нам с Сарой она открывалась не слишком охотно.

– Сеанс семейной психотерапии? – съязвила Эмма.

– Да нет, конечно, хотя это нам точно не повредило бы, – хмыкнул я, и она шутливо стукнула меня по плечу. – Этот психолог работает с людьми, перенесшими душевную травму. Вот я и подумал, что вдвоем оно будет как-то попроще.

Она даже не посмотрела в мою сторону, а продолжила молча бежать.

При одной только мысли о встрече с психологом у меня мгновенно скрутило живот. За свою жизнь мне пришлось пообщаться с парочкой психотерапевтов, и не могу сказать, что общение это доставило большое удовольствие. Конечно, первый раз я была слишком мала, чтобы это понять. Дело было сразу после папиной смерти, и я понимала, разговорами папу все равно не вернешь. Поэтому я сказала женщине с большими передними зубами, от которой почему-то пахло вишней, именно то, что она хотела от меня услышать, и она сообщила маме, что я смирилась со своей утратой.

Правда, сейчас, по прошествии стольких лет, мне кажется странным, что мама отправила меня к доктору. Ведь ее никогда не волновали ничьи чувства, кроме собственных. Возможно, в моем детстве были короткие периоды, когда она ощущала себя матерью, хотя, скорее всего, обратиться к специалисту ей просто порекомендовали в моей школе. Что гораздо правдоподобнее.

Со вторым доктором я столкнулась уже в старших классах, когда выписалась из больницы и вдруг почувствовала, что мир вокруг меня внезапно начал рушиться. Но я не могла заставить себя хоть что-то сказать и этому, второму, психологу. Мой мозг словно отключился, не позволяя выплеснуть эмоции или вызвать в памяти болезненные воспоминания, которые оживали лишь в ночных кошмарах. Я выполнила предписание суда и прошла курс психотерапии, но в результате покинула кабинет психолога с той же душевной травмой, с какой и попала туда. А потому к психологам я относилась крайне скептически, если не сказать больше.