Доминик Данн - Строптивая Страница 102

По тону медсестры Паулина поняла все.

– Сейчас приду, – сказала она и повесила трубку телефона.

Выйдя из библиотеки, она с удивлением увидела, что Дадли стоит у двери.

– Все в порядке, миссис Мендельсон? – спросил он. На лице его была тревога.

– Да, да, конечно. Возвращайтесь к гостям, Дадли, – ответила она. – Вероятно, лучше подать кофе к столу, а не в гостиной, как ты думаешь? Им, кажется, там очень удобно. Жаль нарушать их настрой.

Дадли тут же понял, что Паулина боится подниматься наверх и всячески оттягивает это.

– Не надо ли мне позвонить доктору Петри? – спросил он.

– Нет. Только мисс Туми должна звонить, но я уверена, что в этом нет необходимости.

– Я мог бы попросить гостей разойтись, миссис Мендельсон. Уверен, они все поймут.

– О, нет, пожалуйста, не надо. Ты паникер, Дадли. Мистеру Мендельсону лучше. А теперь я должна подняться. Запомни, кофе подай в портик.

Она поднималась по лестнице, держась за перила, обитые красным бархатом. По пути она заметила, что третья картина Моне, изображавшая водяные лилии, висит опять криво, и на ходу поправила раму. На верху лестницы она свернула направо и через холл прошла к комнате Жюля. Постояв у двери и глубоко вдохнув воздух, она открыла дверь.

Войдя в комнату, Паулина вначале не увидела Жюля. Олаф стоял у кровати, наклонившись над ним, мисс Туми стояла с другой стороны, спиной к двери. Услышав звук открывшейся двери, они обернулись к ней.

– Он очень плох, миссис Мендельсон, – сказала мисс Туми. В ее голосе слышалось осуждение запоздалому приходу «без пяти минут» вдовы. – Не думаю, что он долго протянет.

Напуганная Паулина уставилась на сестру, затем подошла к кровати. Жюль лежал с закрытыми глазами. Его голова склонилась набок, рот был открыт. Он прерывисто и хрипло дышал.

– Я хочу побыть с ним наедине, – сказала она.

– Я позвоню доктору Петри, – сказала мисс Туми.

– Не сейчас. Не звоните, пока я не скажу.

– Хотите, чтобы я остался, миссис Мендельсон? – спросил Олаф.

– Вернетесь через минуту. Мне хотелось бы поговорить с мужем с глазу на глаз. Он слышит меня, мисс Туми?

– Спросите его.

– Жюль, ты слышишь меня? Это Паулина.

Жюль открыл глаза и посмотрел на жену. Его рука слабо зашевелилась на простыне, словно он пытался дотянуться до нее. Паулина обернулась и посмотрела, как мисс Туми и Олаф выходят из комнаты и закрывают дверь.

– Думала ли ты услышать от меня, что я напуган, Паулина? – спросил он. Тяжелая болезнь ослабила резонанс его голоса.

– Нет, не думала, – ответила она.

– Ты выглядишь шикарно, – прошептал он. – Как идет прием?

– Мне следовало отменить этот чертов прием еще днем, когда ты вернулся из больницы.

– Если они осуждают тебя, то скажи им, что я настоял на его проведении.

– О, Жюль, – сказала она, глядя на него. – Я чувствую себя такой беспомощной. Если бы ты был религиозным человеком, я бы позвала священника или раввина, или даже Руфуса Броунинга из «Всех святых».

– Нет, нет, никакого причащения. Я умираю, Паулина. Она посмотрела на него, но не ответила.

– Слез нет, как я вижу, – сказал Жюль едва слышно.

– Я выплакала все слезы. Он моргнул.

– Что бы это ни значило для тебя, Паулина, сонм ангелов не поет мне утешение.

– Если ты думаешь, что я хочу, чтобы ты страдал, Жюль, то ты ошибаешься. Я не хочу, – сказала Паулина, отводя взгляд. Она прижала руки к груди, словно озябла, хотя в комнате было тепло.

– Я помню тот вечер в Палм-Бич много лет назад, когда впервые увидел тебя на танцах у Ван Деганов. Ты была для меня всем, чего я хотел. Я очень сожалею, Паулина, поверь мне.

Она покачала головой.

– О, Жюль, пожалуйста, давай не будем ворошить прошлое.

– Послушай, Паулина. – В его слабом голосе прозвучала настойчивость. – Она неплохая девушка.

– Меня не интересуют ее добродетели.

– Позаботься о ней, Паулина.

– Ты, должно быть, сошел с ума. Как можешь ты просить меня об этом?

– Я даю хороший совет.

– Нет, я не обязана заботиться о ней.

– Если ты этого не сделаешь, Паулина, то это будет ужасно для тебя. Есть в жизни вещи, которые я хорошо знаю. Одна из них – деньги. Поверь мне.

Разговор утомил его. Его голова опять скатилась набок.

Паулина посмотрела на дверь. Ей хотелось уйти из комнаты, но инстинкт удержал ее. Она понимала, что он умирает. Она подошла к внутреннему телефону, стоявшему на столике рядом с кроватью, чтобы вызвать мисс Туми, но, заметив горящую кнопку сигнала, поняла, что одна из телефонных линий занята. Ей пришло в голову, что это мисс Туми звонит доктору Петри.

– Не звони мисс Туми, – сказал Жюль. – Не хочу еще одной отсрочки.

Паулина подняла трубку и прислушалась. Она услышала голос Олафа, торопливо говорившего: «Извините, Фло. Он не может говорить с вами. С ним хозяйка. Конец близок. Думаю, мисс Туми подозревает, что мы были у вас сегодня». Паулина швырнула трубку на рычаг.

– Ты должна кое-что узнать, Паулина, – сказал Жюль.

Она бы не выдержала, услышав еще слово о Фло Марч. До сих пор она ни к кому не испытывала ненависти, но Фло Марч она ненавидела всей душой. Она устало сказала:

– Нет. Не хочу больше ничего знать, Жюль. Я знаю все, обо всем, как и все наши знакомые.

– Киппи убил Гектора, – сказал Жюль почти неслышно.

Паулина, ошеломленная, затаила дыхание. Их взгляды встретились.

– Нет, нет, – прошептала она, качая головой, не в силах поверить в то, что сказал ее муж, хотя понимала, что он говорит правду.

– Открой сейф в библиотеке. Там лежит запечатанный конверт. Внутри записка Гектора.

– Где ты ее взял?

– В доме Гектора до приезда полиции.

– Что в ней?

– Он написал имя его убийцы.

Паулина начала плакать, осознав все, что он ей сказал. Киппи. Киппи сделал это. В тот вечер Киппи нужны были деньги, но она отказала ему. И Киппи пошел к Гектору. И вся эта история о самоубийстве, которую она никогда не могла понять, была придумана Жюлем, чтобы она не узнала, что сын убил ее лучшего друга.

Паулина, рыдая, упала на колени у кровати Жюля.

– О, Жюль, извини. О, Боже, Жюль. Ты сделал это для меня. О, Жюль, я так сожалею, извини.

Она взяла его руку и наклонилась, чтобы поцеловать ее. Она чувствовала, как любовь к нему возрождается, но это чувство давила мрачная мысль, закравшаяся в голову.

– Жюль? Кто-нибудь еще знает о том, что ты только что мне сказал? Пожалуйста, ответь мне. Кто-нибудь еще знает?

Глаза Жюля начали стекленеть, готовясь к встрече со смертью, но на минуту он смог отдалить теперь уже неизбежное событие и взглянул на Паулину. Он увидел в ее глазах панику, но не в силах был заставить себя сказать, что именно в доме Фло Марч на Азалиа Уэй он прятал Киппи шесть часов, пока предпринимал все усилия, чтобы изменить версию смерти Гектора Парадизо, представив ее самоубийством, а не убийством. Он не мог из уважения к своей жене допустить, чтобы в его последних словах прозвучало имя любовницы.