Кэтрин Харви - Звезды Страница 104

– Полагаю, у вас для меня хорошие новости, – сказала она в трубку, надеясь, что Филиппа не заметит ее нервозности.

– Мы все для этого сделали, миссис Скейдудо. Мы нашли продавца, который согласился с вашей ценой.

– Правда? Это замечательно! Могу я в таком случае ожидать доставки? Это будет прекрасным сюрпризом моему мужу…

Выслушав ответ, она подытожила:

– Да, конечно. Я условлюсь с моим банком, чтобы деньги тотчас перевели. Благодарю вас. Да… Вам также счастливого Рождества.

Ханна повесила трубку и прошла к столику, на котором оставила свою самочку.

– Это из галереи, где я искала скульптуру Фрейндлиха, о которой писала тебе в последнем письме, – сказала она Филиппе. Раскрыв сумочку, она вынула оттуда флакончик с таблетками и проглотила одну без воды. Уловив недоуменный взгляд Филиппы, Ханна улыбнулась:

– У меня разболелась голова.

Она побыстрее засунула флакончик поглубже в сумочку, чтобы никто не успел прочитать надпись на этикете. Эти таблетки ей прописал доктор Фриман и велел принимал по одной в случае сбоя в сердцебиении. Сейчас ее сердце металось в груди, норовя выскочить наружу. В последнее время оно слишком часто сбивалось на какой-то сумасшедший темп, вместо того чтобы биться ровно, не спеша, и Ханна каждый раз в страхе замирала, а вдруг оно не вернется в нормальный ритм. У ее матери были точно такие же симптомы перед тем, как она в сорок восемь лет умерла от сердечного приступа. Мать никогда не обращалась к врачам и, следовательно, не лечилась. «Это все твое воображение, – каждый раз говорил отец Ханны, когда жена жаловалась на какой-то дискомфорт в груди. – Вы, женщины, вечно жалуетесь на что-то…» В результате миссис Райян приучилась помалкивать о своем недомогании, пока, наконец, не замолчала навеки…

– И они нашли? Как ты сказала называется это произведение?

– «Феникс». Это прелестная скульптура Хельмута Фрейндлиха, одного из самых любимых художников Алана. Я боялась, что не сумею достать ее, но галерея разыскала владельца.

Ханна положила руку на грудь и произнесла, отдышавшись:

– Всего шестьдесят пять тысяч долларов! Надеюсь, Алан будет доволен!

Пока Ханна, опираясь на столик, выжидала, когда лекарство начнет действовать и сердце успокоится, она незаметно изучала себя в зеркале, притворяясь, что поправляет прическу. Она была одета в импорт от Ингрид Линд: прелестный, цвета бурой ржавчины, тунисский балахон с поясом из толстой веревки и медными украшениями, которые очень шли к ее высоким скулам и индейским глазам. У Ханны уже не было проблем с весом, но она придерживалась принципа: никогда не предлагать другим женщинам ничего такого, чего она не могла бы надеть сама. Вот почему она носила фасоны «Перфект сайз», только в уменьшенном варианте.

Ханна разглядывала тяжелое медное ожерелье в глубоком вырезе на груди балахона, ей казалось, что она видит, как оно подрагивает при каждом ударе сердца. «Я не должна последовать за своей матерью, – подумала она с отчаяньем. Уже хорошо, что я на шесть лет ее пережила. У меня так много всего, ради чего я должна жить: обручение Джекки, дети и внуки, уход на покой, когда мы с Аланом наконец совершим кругосветное путешествие…»

Ханна вспомнила, как они ночью занимались любовью с Аланом, прежде чем он умчался, чтобы поспеть на самолет в Рио. Показалось ли ей или же и в самом деле он был более внимателен, более нежен, чем в последние несколько лет? Все совершалось так, как будто бы они снова молодые любовники, а не супружеская пара накануне тридцатипятилетия своего брака. Алан был столь нежен и чуток, и ее страхи, что он может заподозрить что-то, немного поутихли. Конечно, она должна действовать быстро и вернуть сертификаты акций в сейф, пока Алан ничего не заметил. Потому что, если бы он понял, что она собирается сделать, между ними все рухнуло бы.

Между тем появился Рики с подносам. Он принес чай, хрустящие тосты, нарезанные ломтиками персики, а также свежий номер «Уолл-стоит джорнэл», который положил перед Филиппой.

Ханна внимательно оглядела красивого молодого человека, оценила его хорошего кроя, сшитые на заказ, брюки и рубашку, нарядный галстук и запонки, прическу «конский хвост», спадающий на спину между лопатками. Уловив мимолетные взгляды, которыми обменялись Филиппа и Рики, она вновь призадумалась, не выходят ли их отношения за рамки официальных.

– Мистер Хендрикс звонил, мисс Робертс, – сказал Рики. – Он в Палм-Спрингсе и начал дополнительные расследования о Беверли Берджесс. Он сказал, что предоставит вам отчет завтра в «Мэриот-Дезерт-Спрингс».

Было отчего голове пойти кругом! Уменьшение числа клиентов в салонах «Старлайта», угроза общего сокращения персонала, растрата в миллион долларов и вероятность того, что Иван Хендрикс наконец после многих лет поисков нашел ее сестру.

– Спасибо, Рики, – сказала Филиппа, бегло просматривая принесенный им журнал. – Бог мой! – воскликнула она мгновением позже. – «Миранда интернейшнл» прикупила еще два процента акций «Старлайта»! Они уже замахиваются на то, чтобы влиять на интересы компании. Я молюсь, чтобы Алан оказался способным начать диалог между нами и «Мирандой». Я хочу знать, кто они такие и почему подбираются к моей компании. И самое главное – хочу знать их слабости, чтобы найти способ предотвратить самое худшее, иначе они могут взять верх.

– Но, Филиппа, – заметила Ханна, – если даже они скупят все акции, находящиеся в обращении, все равно им не дотянуться до нас. Мы все еще владеем контрольным пакетом.

– Меня не волнует то, что предлагается в свободном обращении, – возразила Филиппа, глядя на подругу. – Но если «Миранда» доберется до одного из нас, это коснется всех.

Ханна поежилась:

– Ты имеешь в виду меня и Алана, себя и Чарми? Контрольный пакет принадлежит нам, и до кого из нас, ты полагаешь, может дотянуться «Миранда»?

– И Ингрид, – сказала Филиппа. – Не забывай об ее пяти процентах.

Несмотря на невероятный успех, которого «Старлайт» достиг с международными фасонами Ингрид, кипучая мисс Линд оставалась камнем преткновения для руководителей корпорации. Когда Ханна семь лет назад решила привести молодую женщину в «Старлайт», Алан был настолько против, что в их семейной жизни возникли жестокие раздоры. Но вмешалась Филиппа: Ханна и Ингрид победили. Тем не менее, Алан продолжал публично выказывать свою неприязнь к главной закупщице Ханны, он даже сумел тонко посеять зерно сомнения и в голове Филиппы.

– Я доверяю Ингрид, – сказала Ханна, – я верю, что никто из нас не продаст, – добавила она, стараясь, чтобы ее слова звучали убедительно, и отгоняя от себя картину ее собственных сертификатов акций, разложенных на кровати, чтобы перейти к новому владельцу.