Кэтрин Харви - Звезды Страница 106

Сегодня успех Филиппы зиждился на том, что она владела тридцатью салонами «Старлайта», каждый из которых обслуживал восемьсот клиентов, а всего – двадцать четыре тысячи женщин. «Где еще, – писала обозревательница в колонке новостей, – женщина может освободиться от стрессов в семье или на работе и в течение полутора часов насладиться самосовершенствованием среди друзей, сбрасывая вес с помощью диеты, которая одновременно и эффективна и привлекательна, изучая тонкости моды и технику мэйк-ап,[14] получая заряд бодрости, хорошего настроения и вдохновения оттого, что она слышит и чувствует? Пишущая эти строки может дать вам ответ, исходя из собственного опыта: только в спокойной, благотворной, умиротворяющей обстановке прелестных, шикарных маленьких салонов «Старлайт»! Помогайте себе, девушки, записывайтесь в салоны «Старлайт»!

В толпе, собравшейся сегодня, чтобы поглазеть, как при открытии нового салона будет перерезана голубая ленточка, находилось шесть консультантов, которым предстояло здесь работать, среди них Кесси Мэри, чья нервная энергия раньше расходовалась на поглощение шоколадок «Сникерс» и воинственное вязанье афганских покрывал. Консультантки «Старлайта» должны быть дипломированными специалистами по диетическим программам. Прежде чем начать работать, им предстояло пройти интенсивный шестинедельный практический курс. Жалованье зависело от стажа работы в фирме и числа руководимых ими групп. Были и такие стимулы, как участие в прибылях и перспектива продвижения по службе, вплоть до высокой должности районного координатора, что означало и большое жалованье, и высокий престиж.

Эти тридцать салонов были разбросаны по Южной Калифорнии, и Филиппа работала над планом расширений сети «Старлайта» по всему штату, а затем – так скоро, как это будет возможно, – и в общенациональном масштабе.

«Если бы только Чарми участвовала во всем этом», – подумала Филиппа, когда два автофургона свернули в их сторону и мужчины в комбинезонах стали выносить большие цветочные аэрозольные распылители с ленточками, на которых было написано «Успех» и «Поздравления». Но с той самой ночи, когда два года назад Филиппа обнаружила свою подругу, избитую, в кровоподтеках, в кладовке, они не виделись и не разговаривали друг с другом.

Несколько раз Филиппа пыталась восстановить отношения. Она посылала Чарми записки, звонила ей по телефону, однажды даже пришла к ее дому только для того, чтобы, постучав, не получить ответа, хотя у нее было впечатление, что за дверью кто-то есть. Наконец она послала ей букет гвоздик – любимых цветов Чарми – с запиской: «Пожалуйста, останемся друзьями». Но Чарми не ответила. Это было год назад.

Думая о лучшей подруге и желая, чтобы она сейчас оказалась здесь, Филиппа снова ощутила свое одиночество. Вот почему Макс так раздражал ее своим назойливым утверждением, что она в ком-то нуждается: он был прав.

Филиппа напрочь отогнала неприятную мысль. В конце концов, как может она быть одинокой? С новеньким, с иголочки, домом на Энрико-Хилл, построенным в той точке, откуда открывается лучший вид на долину, и новым офисом «Старлайта» в Энкино, целиком занимавшим ее мысли и энергию. У нее не было времени на одиночество, Филиппа была занята с утра до ночи, подыскивая места для новых магазинов, развертывая их в салоны, нанимая и обучая персонал, закупая новое оборудование и следя, чтобы все шло без сучка и задоринки.

Филиппа все время была в разъездах – от Фаузенд-Оакс до Эскондидо, а если не в пути или не в одном из двадцати девяти салонов, то трудилась как заводная в своем офисе, отвечая вместе с помощниками на сотни телефонных звонков членов «Старлайта»: может ли окра считаться овощем, поскольку она не упоминается в рекомендованном перечне? А как насчет метракала и сего.[15] Можно ли использовать мед как заменитель белого сахара? Были звонки и с предложениями: рецепт приготовления лазаньи[16] из баклажанов и деревенского сыра или деликатесной овощной подливки из нежирного йогурта и сока морских моллюсков. Все это надо было изучить, испробовать, рассортировать по бесчисленным папкам, чтобы, в конце концов, довести до сведения клиентов в еженедельных рекомендательных текстах.

Затем были еще личные письма, которые поступали в офис «Старлайта» от женщин, которые хотели всего лишь высказать свою благодарность и описывали, как «Старлайт» перевернул всю их жизнь. Такие слова, как «отверженная», «непривлекательная», употребляемые на каждой странице в прошедшем времени, соседствовали с «популярная», «любимая» и «продвижение по работе», употребляемыми в настоящем. Это были письма-похвалы, и когда Филиппа отвечала какой-то группе, ее участницы встречали ответное письмо аплодисментами и веселыми возгласами, подтверждая, как много у нее друзей.

Мужчины тоже присутствовали в ее жизни. Когда Филиппе удавалось выкроить время, она шла на свидание.

Было ли это, спрашивала она себя, портретом одинокой женщины? Иногда Филиппа чувствовала себя настолько одинокой, что у нее появлялось намерение позвонить Джонни в Сан-Квентин или написать ему. В таких случаях она должна была напоминать себе, как она занята, как много у нее друзей, как возрастает ее успех. И тогда Филиппа говорила себе, что не нуждается в Джонни, что вообще не нуждается ни в ком. Ее жизнь заполнена, и она более счастлива, чем хочет казаться большинству людей.

Временами она позволяла себе подумать о Ризе. Потребовалось много времени, пока она набралась мужества, чтобы прочитать его книгу «Поиски».

Когда брат Риза отвозил его тело в Северную Калифорнию, он захватил также груду исписанных листков, которые и предложил затем издателю. В прошлом году изданная книга заняла одно из первых мест в списке бестселлеров и была провозглашена «последним великим романом поколения битников». Когда Филиппа наконец оказалась в состоянии прочитать роман, она нашла в нем слова, которые прочитала в ту ночь, когда обнаружила Риза мертвым: «С округлым личиком херувима, она была чистый ангелочек; когда она раскрывала рот, чтобы сказать что-нибудь, из него изливался свет… Она покоилась в моих руках, как маленькая теплая куропаточка».

Подойдя под взорами собравшихся к трепещущей под утренним бризом голубой ленточке, Филиппа увидела в витрине собственное отражение: высокая, стройная молодая женщина в шерстяной юбке и элегантном коротком жакете с крупными пуговицами. Ее темно-рыжие волосы скручены в модный французский узел и покрыты шляпкой-коробочкой под Джекки Кеннеди. Филиппа улыбалась, потому что ей нравилось то, что она увидела в стекле. Она больше не была ни той толстой, несчастной Кристиной Синглтон, которой покупали одежду у «Толстушки Чарлин» на Поуэлл, ни круглолицым херувимом Риза, его маленькой пухлой куропаточкой. В витрине отразилась уверенная в себе женщина, женщина на пути к еще большему успеху. Женщина, которая определенно не была одинокой.