Я + он (СИ) - Лин Стефания Страница 11

— Хватит! — Едва отстраняюсь. Но понимаю, что он меня отпускает, а не я вырываюсь. Встаю на ноги и делаю шаг назад. — Зачем?

— Что, зачем? — В золотых глазах бегают искорки веселья, а я все не могу понять, что же он такое задумал.

— Поцеловал зачем!?

— Захотел — поцеловал. Нельзя?

— Нет

— Жаль, хороший поцелуй был.

— И последний, ясно?!

— Нет.

— То есть, нет? — Удивляюсь.

— Просто нет, и все. Я хочу тебя поцеловать еще раз. — Встает и подходит ко мне.

— Эээ, нет! Стоп! — упираюсь ладонями ему в грудь. — Я так не согласна. И забери эту наглую улыбку со своего лица!

— Почему не согласна?

— Я знаю, что ты задумал! Мы на яхте одни, тебе нужен секс, а я здесь единственный представитель женского рода. Вот только твой замысел провалился, потому иди и порыдай. Я не буду с тобой спать!

— Разве я об этом просил? — спрашивает игривым тоном. Глазами раздевает меня, и я теперь жалею, что одета только в купальник.

— Ты же сказал….

— Что хочу поцеловать. Я не говорил о сексе ни слова. А вот ты… целую тираду выдала. Боишься поддаться?

— Пфффф, — фыркаю, — чему поддаться? Тебе?

— Если ты успела заметить, я здесь на яхте тоже единственный представитель мужского рода. — Смеется.

— Плевала я на это. Меня не интересует… мужской род!

— Да. — смеется. — Ты у нас другой ориентации?

— Нет. Выскажусь более конкретно — меня не интересуешь ты — как человек. Так лучше?

— Посмотрим!

Глава 12

Смотрю на него пронизывая взглядом, надеясь, что отстанет, но нет, так и стоит, ласкает взглядом золотых глаз и улыбается как дурачок.

— Что значит посмотрим? — Прищурившись спрашиваю.

— Софи, неинтересно раскрывать все карты, но тебе понравится, обещаю. — весело отвечает, и возвращается к штурвалу.

— Что мне должно понравиться? — кричу в спину.

— Не что, а кто! — Засовывает в уши наушники от маленькой колонки, которой раньше не видела и ложится на спину, качая головой, вероятно в такт музыке. Вот ненормальный!

Сажусь обратно на диван и не свожу взгляда с этого парня. Что у него в голове? И почему так доволен, словно на горизонте показался берег, о котором мечтаю не первый день?! Что задумал? Какую цель преследует? Ну хочет уже умереть, пусть прыгает в воду и плывет подальше от яхты, неужели это трудно? Гарантировано утонет рано или поздно, а я даже весла сделаю если нужно и буду грести в какую-нибудь сторону, чтобы добраться земли, так как от вида воды меня начинает уже тошнить.

Желудок бурчит, напоминая, что я еще ничего не ела. Вставать совсем не хочется, ведь солнышко припекает и нагоняет сон, да и организм еще ослаблен после болезни, но все же заставляю себя встать и пойти на кухню. Там нахожу упакованный паштет и яйца. Последние жарю и съедаю вместе с паштетом чувствуя как становится немного лучше. А потом возвращаюсь на палубу и снова ложусь под солнечные лучи. Тепло, то что мне сейчас нужно.

Сама не замечаю, как засыпаю, качаясь на волнах. Ощущение покоя и безмятежности топит меня в себе, внушая уравновешенность, затишье и даже надежду на лучшее будущее, хотя нынешние прогнозы относительно него отнюдь неутешительны.

Сквозь сон чувствую, как становится тепло в груди. Легкими прикосновениями кто ласкает мои руки и плечи, берет волосы, и нежно-нежно касается губ, так легко и непринужденно, даже призрачно… Открываю глаза и смотрю на спокойное лицо Макса прямо надо мной. Он натягивает на меня одеяло, а потом просто уходит так и не заметив, что я проснулась.

Неужели это было актом милосердия и доброты? Он накрыл меня, чтобы не сгорела под солнцем? И он… ох черт, это он ласкал меня и снова поцеловал. Ну что с ним стало не так? Почему вдруг переменился и начал ухаживать? Я, конечно понимаю, что одна с ним, неужели думает, что имеет какие-то шансы, особенно после того, как обрек нас на смерть своими же силами?

После обеда Макс возвращается на палубу с ящиком и затем исчезает где-то за рубкой. Что-то щелкает, стучит. Не иду к нему проверить, что делает. Захочет, сам расскажет.

Иду на кухню и беру пачку шоколадного печенья, которое сиротливо лежит на столе. Сажусь на палубу, свесив с нее ноги и долго смотрю в даль, выбросив все мысли из головы. Иногда полезно ни о чем ни думать, ни переживать. Иногда нужно отпустить ситуацию и примириться с обстоятельствами, особенно когда у тебя нет сил и ты обречен на смерть силами другого человека.

Ну в самом деле, что я могу сделать? Отремонтировать парус? Точно нет. Починить солнечные батареи? Тоже нет. Вот и остается сидеть здесь и болтать ногами в воздухе, наблюдая за косяком дельфинов, которые красиво и величественно, то появляются над водой, то исчезают, даря каплю надежды на то, что все будет хорошо. Возможно не сейчас, но когда-то точно.

— О чем думаешь? — Голос смертника вырывает из плена пустых мыслей. Я даже не заметила, что за рубкой перестало что-то стучать, настолько погрузилась в себя и созерцание линии горизонта. Не заметила, что солнце стало красного цвета и медленно плывет за горизонт.

— О доме. — Отвечаю. — А ты что делал?

— Пытался починить нашу яхту. — улыбается.

— Нашу? — удивленно.

— Ну нас здесь двое, — нашу.

— И как?

— Пока никак.

— Макс, для чего ты решил ее починить? — Прищурив глаза, спрашиваю, глядя в золотые глаза.

— Не буду отвечать на вопрос, на который ты и так должна знать ответ. — Избегает моего взгляда. А у меня на сердце так тепло становится, от его поступка, от того, что все-таки пытается что-то сделать и не дать мне умереть, что готова прямо здесь и сейчас обнять его за сильные плечи и прижать к себе.

Молчу, тоже не продолжая разговора. Макс притягивает меня к себе, так по своему, будто принадлежу ему, одновременно нежно и осторожно. Поддаюсь. Черт! Сама не знаю почему, но вдруг понимаю, что мне приятно находиться в его объятиях, приятно вдыхать аромат его тела и вот так просто сидеть с ним.

Мы одни на весь мир. Я и он.

Его улыбка, слегка с поднятыми уголками губ, так нравится, не удерживаюсь и улыбаюсь в ответ, хотя он этого не видит.

— Можно тебя спросить? — Говорю.

— Валяй.

— Назви истинную причину своего бегства в море.

Мгновение парень молчит, похрустывая пальцами, а потом, все так же глядя в горизонт, как и я, говорит:

— Моя невеста умерла.

И от этого короткого предложения становится больно. Где-то в груди моё сердце сжимается, от его горького тона, от грусти, что вокруг него, от боли, которая, уверена, разъедает душу.

— У нее просто остановилось сердце за месяц до свадьбы. Никто из врачей не может нормально объяснить причину. Оно просто перестало биться, а я даже не знал. Был на работе, как обычно.

— Поэтому ты решил спрятаться?

— Не потому. Просто все эти взгляды на похоронах… и после. Все эти сочувственные слова, которые шли даже не от сердца… Они же не потеряли свой мир, ведь их жены, друзья стояли рядом, а моей больше не было. Мой мир разрушился. Я остался один.

— Мне так жаль, Макс.

— Не нужно. Тебе не жаль, ты ее не знала. Мне не нужно лживое сочувствие. Мне нужен покой.

— И море дало его тебе?

Поворачивает голову и смотрит на меня, так внимательно, пронзительно, ищет что-то в моих глазах. Как будто хочет увидеть там ответ на все свои вопросы.

— Это уже в третий раз я выхожу в море. На этот раз решив окончательно сломать себя и уничтожить. Вот только ты… Ты мне…

— Не дала?

— Не знаю. — неожиданно забирает руку и встает. — Спокойной ночи, Софи. — И просто исчезает оставив меня одну среди ночи, которая так быстро опустилась, что я даже не заметила.

Становится холодно, после того, как его рука исчезает с моих плеч, поэтому тоже возвращаюсь в каюту. Мне действительно жаль, что Макс потерял невесту. Я понимаю его желание спрятаться от всех, чтобы не видеть взгляды тех, кто знает, насколько ему тяжело. Но разве этим можно оправдать его желание не вернуть меня к берегу, особенно когда была возможность? Или он намеренно меня оставил, боясь действительно выполнить задуманное, и убить себя? Вот только если я стала причиной не убивать себя хотя бы некоторое время, то шторм решил иначе, почти не уничтожив нас обоих. Точнее, его последствия прямо сейчас забирают каждую секунду нашей жизни. Сколько мы пробудем здесь, когда закончится еда и вода? Встретится ли нам корабль? Я тешу себя надеждой, но если честно, мало в это верю.