Мой пленник - Алина Савельева Страница 11

Ругая себя за желание дождаться, когда он снова выйдет голый, я унеслась на кухню. Приложил меня зверюга «не кисло», голова побаливала, и я решила выспаться после тяжелой ночи без сна и весьма энергозатратного утра.

Проснулась я уже поздно вечером. Опять без ужина остался Сладкий. Но я не вижу, чем он занят, камеру он сломал, будто и такое общение теперь ему не интересно.

Сумасшедшего блеска в глазах, смотрящих на меня из зеркала ванной, я не обнаружила, но как иначе объяснить мое желание пойти к пленнику и напиться по-настоящему, я не знаю.

С утра его истязала, а сейчас мне не терпится его увидеть. Может, у меня уже раздвоение личности? За неимением второго злодея во мне сразу и плохой, и хороший полицейский?

Уже не удивляясь скачкам своего настроения, я тщательно готовилась к свиданию с заключенным. Развратных платьев в моем гардеробе нет и никогда не было. Зато соблазнительных сорочек и пижам полно. Чокнутым же все можно?

Тщательно высушив волосы, я оставила их распущенными, подкрасила ресницы и… зависла с помадой в руках. Мне нравится, как я выгляжу с накрашенными губами, но Стиви никогда не целовал меня, ссылаясь на статью о том, как это вредно для здоровья.

Я не совсем выжила из ума и понимаю, что Сладкий не то что целовать меня не будет, а скорее всего сегодня и бухать я буду, глядя на его спину на кровати. Но сам факт того, что я думаю о поцелуях Сладкого, меня разозлил.

Я ненавидеть его должна, а не мечтать о нем в своей постели! Как женщину меня понять несложно, Сладкий редкий экземпляр, в котором не только его смазливая морда и рельефное тело, но и качества настоящего мужчины. Такие встречаются, наверное, один раз в жизни. И мне очень жаль, что мне он повстречался при таких обстоятельствах.

Я могла бы выпить и одна, как планировала с самого начала. Открыть вино и наслаждаться вкусом «Брауни», но стерва в моей душе, не имеющая ни жалости, ни совести, решила, что Сладкий обязан при этом присутствовать.

Идиотская улыбка не сходила с моего лица, пока я представляла изумление от моей наглости в голубых глазах, пока я выуживала из винного шкафчика бутылку. С ней же я и распахнула створку холодильника, уже протянув руку к полке… где стояла пустая коробка без единой крошки от трех пирожных «Брауни», которая еще утром была целой.

Глава 7

Давно я не испытывал такого неистового бешенства. Дрянь! Маленькая сумасшедшая лягушатница! Булка черствая! Просроченная! Сука! Развратная куртизанка!

И без глотка свежего воздуха я уже был уверен, что развлекаются с зверушкой в клетке люди, далекие от алфавитных бюро и прочих схожих структур. Но чтобы так нелепо! Мой жизненный опыт сыграл со мной злую шутку, я настолько углубился в анализ, кому я мог понадобиться из моего богатого боевого прошлого, что иных вариантов и не рассматривал. Все перебрал. Все операции, всех оставшихся в живых противников, с кем могут быть личные счеты, охоту на Сумрака, но только не то, что меня утащила какая-то чокнутая.

С чего она вообще решила, что я знаю, где этот пройдоха Грант? Я о нем уже лет шесть ничего не слышал, был уверен, что он до сих пор бороздит военные базы, в непринужденных разговорах за стаканчиком-другим коньяка выведывая информацию.

Бойцы с автоматами с первого взгляда привлекли мое внимание. Положение тела верное, дула направлены на меня, но затянуты они с ног до головы в экипировку: берцы, камуфляж, балаклавы и каски. Чего они опасаются? Что я их трехэтажным матом накрою?

Гетера двадцать первого века нашла мою ахиллесову пяту, окуная в воду, как пакетик чая. Эти экзекуции были в сто крат хуже обжигающих ударов шомполом. Сука!

Срисовать местность с моего положения было непросто. Камни, заросли и высокие каменные стены не позволяли определить, с какой стороны замок не омывает море. Попытки расстегнуть наручники не привели к успеху, я не вижу их, но механизм мне незнаком, что-то явно новенькое, хотя при движении затягиваются туже, как обычно.

– Блин, – срывается с моих губ разочарование оттого, что пальцы уже деревенеют без нормальной циркуляции крови.

– Это он тебе сказал, что меня зовут Лин? Где он, прошу, скажи, пожалуйста! – опасно и близко подходит Булочка.

В этот момент она выглядит такой беззащитной, непослушные волосы развеваются по ветру, в широко распахнутых глазах загораются лучики надежды, будто от моего ответа зависит, слетит ли голова с плеч этой «Миледи Винтер».

Никогда не слышал этого имени, но оно… такое вкусное. Лин. Несмотря на мокрые джинсы, в паху начало припекать от одной мысли, что с ее именем охрененно кончать, на выдохе произнося вслух. Ли-и-ин!

Грязная куртизанка снова сбивает меня, маячит перед носом обтянутыми тонкой тканью сиськами и нежно касается лица, будто не она меня сейчас хлестала по спине как накосячившего раба!

Неподвижные бойцы давно действуют на нервы, подозрительно, что в них нет напряжения, ведь держать автоматы, подхватывая под цевье и упирая в плечо приклад, не так просто, как кажется на первый взгляд. Но то, что они никак не отреагировали на то, что я вырубил Булку, окончательно убеждает меня, что я главный клоун в этом цирке.

Говорил мне Кир, что «блин» – это слово-паразит в моей речи, но даже он вряд ли думал, что из-за него я съерашусь с трехметровой высоты, уже почти достигнув цели!

Очухался на полу своего президентского номера-люкс. Мою ярость и злость можно фасовать в корпуса фугасных авиабомб, гарантированно разорвет этот замок, превратив вековые камни в песок!

Ошиблась ты, Булочка, с игрушкой! Хоть при этом и умудрилась завести правильно, да с игрой промахнулась! Безнравственная дрянь! Аферюга с сиськами!

Сдираю с себя вонючую воду застойного узла и сквозь стиснутые зубы шиплю только одно слово: «Лин». Прохиндейка! Мошенница сдобная! Аморальная горячая выпечка! Идиота из меня сделала! Не знаю, за каким лешим ей понадобился тот француз, но обязательно это выясню!

Правое плечо болит, будто в нем сотни мясников орудуют ножами, разделывая на стейки. Кстати, о стейках! Жрать хочу как свора бродячих собак! У решетки опять миска с этим отвратительным луковым супом и шлепок салата.

Достала, сука! Никогда в жизни я так не выходил из себя. Тому виной не только