Ненавистная жена - Янина Логвин Страница 11

— Шутишь, Ярослав? Ну, уж нет. Я еще пожить хочу!

***

Павел Юрьевич ждал меня в красивом холле вместе с женой — немолодой брюнеткой, худой как щепка, о которой я только слышал, но никогда раньше не видел сам. Пришлось сказать ей пару комплиментов, поцеловать руку и застыть в ожидании — улыбку я из себя выдавить не смог.

А вот она улыбнулась. Правда, очень сдержанно и натянуто, словно отдала дань гостеприимству. Попросила мужа проводить жениха к их дочери. Так и сказала: «Паша, проводи Ярослава к нашей дочери», а я сделал вид, что меня это не удивило.

Надеюсь, я скоро пойму, в какую игру они играют, и выберусь из нее без потерь. А сейчас ответил, что, конечно же, мать твою, буду счастлив увидеть свою невесту.

Иначе какого черта здесь делаю?

***

Как только мне исполнилось восемнадцать лет, женщины всегда смотрели на меня с желанием. А если не с желанием, то уж по крайней мере с любопытством. Я очень рано успел узнать их сучью натуру, чтобы уметь читать по глазам, что именно в них отражалось при взгляде на меня.

Чаще всего я видел предложение. Иногда неприкрытое вожделение, восхищение, ревность… страх. Не помнил ни одной, кого бы я захотел, а она отказала. Не существовало препятствий, все решали возможности. Этих самок природа обязала подчиняться и приспосабливаться, и меня это полностью устраивало. Настолько, что я не собирался из-за брака что-либо менять в своей жизни.

Даже брака с дочерью самого Корнеева.

Надеюсь моя будущая жена это сразу поймет. А если нет, то придется ей дать понять, кто хозяин положения в семье и за кем первое и последнее слово. Но что я мог сказать наверняка уже сейчас, так это то, что никогда не стану плясать под ее дудку и есть с руки.

Не будет такого. И папа не поможет.

Моя невеста стояла передо мной, спиной к открытому окну, в бледно-желтом платье, с бледным лицом, затененным очками, и смотрела на меня прямо и равнодушно. Как смотрят на диван, на который гостю предлагают сесть.

Я вошел в ее спальню и на секунду мне показалось, что девушку осветило солнце… но только показалось. Наши взгляды встретились.

— Ярослав. — Я на секунду задумался, но решил протянуть руку.

— Марина. — Она тоже протянула руку, но задерживать в моей ладонь не стала. Не испугалась. Просто пожала в ответ и выдернула пальцы.

— Борзов.

— Томилина.

— Ну, это ненадолго, — я криво усмехнулся и посмотрел на часы. — Скоро станешь Борзова.

Ей не понравилось. В серых глазах на секунду мелькнул гнев, я не мог ошибиться. Но сказала ровно:

— Я как раз хотела с вами поговорить насчет фамилии…

— Нет.

— Что, нет? — все-таки удивилась. Поправила дужку очков, вскинув к лицу тонкую руку.

Ага, значит не совсем безразличная кукла. Пришлось объяснить:

— Ты не оставишь свою фамилию. Даже не проси.

Я ее изумил. Глаза на мгновение распахнулись и… сузились, словно она по-новому на меня посмотрела и то, что увидела, ей не понравилось.

— Вы меня не поняли, — сухо произнесла. — Я не собираюсь вас просить. Я сообщаю, что остаюсь на своей фамилии.

Она была значительно ниже меня и вблизи еще больше походила на девчонку-студентку, у которой на уме одни лекции и сдача зачетов. Тонкая в кости, рот широкий и пухлый, упрямые скулы и подбородок. Последний не вздернут, она держит его ровно, так же, как интонацию.

Я снова, криво усмехнувшись, глядя на нее в упор, повторил:

— Нет.

Она растерялась, хлопнула белесыми ресницами. Было в этом что-то приятное, словно я лично мстил Корнееву. Посмаковав ее растерянность, я вернул лицу серьезность и произнес:

— Сейчас мы выйдем отсюда вдвоем, сядем в машину, войдем в зал регистраций, и ты станешь Борзова. Без вариантов и слез. Предупреждаю: я терпеть не могу женские истерики. Этот брак не был моей идеей, но раз уж я здесь, детка, то нам придется сыграть в него по-настоящему.

Спорить Марина не стала. И взгляд не отвела. В нем не было и намека на слезы или страх. В нем отразилось кое-что другое:

— Я тебе не детка.

***

— Ну, вот, видишь, — я скупо хмыкнул. — Прошло две минуты, а мы уже на «ты». Возьми цветы, невеста! Шикарно выглядишь!

Букет взяла. Прижала к груди, немного опустила подбородок и посмотрела меня.

— А вот ты выглядишь не очень, жених, — неожиданно ответила. — Слишком бледный. Наверное, от радости защемил что-то, а поправить гордость не дает. Ну, так я выйду. Подожду тебя в коридоре.

Что? Я замер, в хмуром изумлении глядя на девушку.

Я ведь не ослышался? Она, и правда, так сказала?

Судя по тому, как Мышь спокойно развернулась и вышла из комнаты — правда. Прошла к окну в коридоре, аккуратно стуча каблуками по паркету, даже не оглянувшись — невеста со свадебными цветами, нелюбимая и нежеланная. Остановилась, поджидая меня.

Я повернулся и, сжав челюсти, сверкнул ей в спину недобрым взглядом. И только когда подошел и предложив руку, предупредил:

— В следующий раз будь осторожнее со словами! Я вовсе не так безобиден, как кажусь. Еще и злопамятен!

***

В ЗАГс ехали в одной машине — остальной кортеж с членами семьи и родственниками пристроился позади. Свадебную процессию сопровождала охрана Корнеева, так что пришлось тащиться так, как привык ездить Босс — уважая дорожные правила.

Девчонка на меня не смотрела, все больше наблюдала за дорогой в окно. Не говорила и не отвечала на шутки Игоря — не игнорировала моего друга, а словно находилась сейчас в другом месте, в которое не доносились раздражающие ее голоса и происходящая вокруг суета.

Игорек, не получив от невесты ответ на какую-то из своих глупых шуток, озадаченно закусил губы и взглянул на меня с сочувствием. Я показал ему знаком, чтобы отвернулся и не растрачивал впустую свою харизму. Молчит? Тем лучше! Не люблю болтливых баб. Если так дело пойдет и дальше, шелковой будет у меня ходить, ниже воды, тише травы. Привыкнет держать рот на замке — мне только на руку!

Когда машина остановилась у входа в ЗАГс, девчонка не стала демонстративно выскакивать из салона, чего я опасался — с меня хватило и