Помощница на заказ (СИ) - Либрем Альма Страница 11

Сталин в юбке!

Одна беда, у Василисы Михайловны было всего лишь двое подчиненных, и потому особенно разогнаться она не могла, как бы ни старалась. Конечно, Лиза и Виктория из-за премерзкой Василисы Михайловны немало страдали, но кто б это заметил!

Уж точно не Воронцова-старшая, души не чаявшая в этой женщине и считавшая её образцовой женщиной.

— Я не хочу наводить в доме порядок! — возмутился Кирилл. — И я точно не собираюсь мыть во всём доме полы! Ты с ума сошла, что ли? Ты моя помощница, а не…

Он запнулся и настороженно повернул голову.

Мы стояли в моей комнате, и отсюда было отлично слышно, что происходило в соседней. Я удивлялась, что в таком богатом доме столь тонкие стены, но, в принципе, не возмущалась. Кирилл же тихонько подкрался к шкафу и прислушался к доносившемуся из своей спальни шуму.

— Кирюшенька! — ласковый, вкрадчивый голос Аси трудно было не опознать. Звонкий, девичий и самую малость хрипловатый, даже не слышно, если не вслушиваться, он разносился по спальне Воронцова, явственно обозначая, что Асенька вышла на тропу войны.

— Чёрт, — прошипел Воронцов. — А если она потом скажет, что я зашел в спальню и видел её голой?

— Значит, тебе надо обозначить, что ты не был в спальне, пока там был Ася, — пожала плечами я.

— Но…

— И я знаю, как это сделать, — уверенно промолвила я. — Надо привлечь к себе внимание. Чтобы каждый мог подтвердить, что ты был занят и точно не заглядывал к себе.

Кирилл скривился.

— Мыть полы? — обреченно поинтересовался он. — А может, всё-таки не надо?

— Надо, — безапелляционно заявила я. — Я обещала вытащить тебя из этого дерьма, Воронцов, и я это сделаю! Но только для начала ты сам не должен сопротивляться!

С исполнением последнего пункта у Кирилла, конечно, было туго. Но он так и не рискнул предложить, например, поужинать в каком-нибудь публичном месте, привлечь к себе внимание там, чтобы все просто-таки были уверены, что он не контактировал с Асей. Это же надо, в самом деле так бояться её отца, что даже не желать со мной спорить!

По крайней мере, покорность Воронцова, с которой он взял предложенное мною ведро и половую тряпку, чистую, ещё ни разу не использованную, привезенную мною со съемной квартиры, где я забирала не только свои вещи, а и то, что осталось от Оли — с той поры, как мы жили вместе, меня удивляла.

Кирилл обреченно схватился за ведро и поплелся в ванную. Дверь за собой не закрывал, позволив мне застыть в дверном проёме и внимательно рассматривать его, открыл кран и покорно набирал воду.

Красив, зараза!

Я ненавидела его за это. Вот искренне ненавидела, честное слово. Мне всегда казалось, что, столкнувшись с Кириллом Воронцовым во второй раз, я даже не подумаю считать его привлекательным мужчиной, в конце концов, что вот в этом человеке может нравиться?! Но вышло по-другому.

Я в самом деле до сих пор признавала, что Воронцов был привлекателен. Что греха таить, чисто физически он до сих пор мне нравился…

Но это не преуменьшало моё желание ему отомстить.

Вчера я даже задумалась над тем, действительно ли стоит всё вот так ломать. Пытаться испортить ему жизнь, подстроить какие-то мелкие пакости, а потом ещё и самой пожалеть, что вообще на это решилась…

Вот и сегодня вернулись те же мысли. Может быть, стоит попробовать жить дружно?

— Что смотришь? — Кирилл повернул голову и смерил меня самым стандартным похотливым мужским взглядом из всех возможных. — Хочешь меня, детка?

Меня передернуло от этого мерзкого обращения,

Детка.

— Не особо, — пожала плечами я, убеждая себя в том, что мне в самом деле наплевать на Кирилла Воронцова. С высокой такой башни наплевать. — Тебя хочет Асенька. Пойдешь, предложишь ей?

— Ни в жизнь! — закатил глаза он. — Я ещё пока что не собираюсь закрывать себя в тюрьме строгого режима.

— Очень зря, — фыркнула я в ответ. — Возможно, она окружит тебя любовью и заботой, ребеночка тебе родит…

— Этого только не хватало!

В самом деле, какой ребеночек? Воронцов и сам как дитя малое, ему ещё кого-то отдать на попечение, так этот кто-то сам вынужден будет опекать Кирилла и вытягивать его из всяких неприятностей. Как же я могла забыть о том, что этот парень не способен быть ответственным?

Кирилл ещё смотрел на меня секунды две, явно дожидаясь, пока я придумаю ответ, а потом наконец-то осознал, что я и рта-то открывать не собиралась, а он так слабо открутил воду, что она едва капает в пластиковое ведро.

— Вот же, зараза, — проворчал он, увеличивая напор. — Ты бы мне ещё ванночку столитровую сказала наполнить!

Я опять не отреагировала, решив, что лучшая тактика — это молчаливое согласие. Если ему так хочется, то я могу загадать и столитровую ванночку, ничего страшного!

Однако, тишина, нарушаемая только плеском воды, продлилась недолго. Не заставил себя долго ждать возмущенный крик Василисы Михайловны.

— Что там опять происходит?! — громогласно возмутилась она. — Вика! Лизка! Кто опять полез в хозяйскую ванную!

Я ухмыльнулась, прислушиваясь к тяжелым шагам пожилой женщины, поднимающейся к нам на этаж.

— Вы что, не можете ведро на кухне набрать?! — громыхала она, успешно избавившись от образа милой дамочки, которая по собственной воле кормит детей сладкими булочками. — Сколько я должна вам, дурындам, объяснять, что в эту ванную заходить нельзя?!

Кирилл отключил воду и застыл с ведром, непонимающе глядя на меня. Судя по всему, он не понимал, почему это в хозяйскую ванную нельзя заходить.

И Вике, и Лизе, и тем более ему самому.

— О! — Василиса Михайловна уже свернула в коридор и теперь увидела меня, стоявшую в дверном проёме. — Так это ты их прихотям потакаешь!

— Каким прихотям? — удивлённо полюбопытствовала я.

Женщина фыркнула. Выглядела она, раздраженная и злая, совсем не так мило, как обычно. Как будто даже килограмма два-три потеряла, пока поднималась по ступенькам, хотя, возможно, просто сдулась от раздираемого на части гнева.

— Каким прихотям? Сколько я должна отучивать этих девиц брать воду здесь, когда моют хозяйский этаж?! — возмутилась Василиса Михайловна.

— Так а в чём проблема?

— Сначала в чём проблема, а потом они спозаранку воды тут наберут и полдома перебудят! — возмутилась она. — Так, отойди прочь с дороги, не зли меня! Ну-ка! — голос Василисы Михайловны прозвучал как нельзя грозно. — Ну-ка, коза драная, покажись мне на глаза, чего в ванной засела?! Сколько я должна говори…

И запнулась на полуслове, убеждая меня в том, что драная коза наконец-то изволила выйти на порог.

Воронцов собственной породой и вправду напоминал мне козлика. Причем не внешне, нет. Но где-то в глубине его души жила эта противная козлиная сущность, которую, если честно, давно надо было попытаться вытравить и выжечь.

Если она, разумеется, этому самому вытравливанию поддается.

Но сейчас, ведомый благими намерениями помыть полы — пусть не своими, а моими, — он застыл на пороге, аки воинственный античный бог, только для того недостаточно величественный, и смотрел на Василису Михайловну, как на врага народа.

Я даже понимала почему. Мы с самого начала оговорили, что если Воронцов вздумает сгонять на мне своё дурное настроение, то я просто предложу Асеньке вскрыть дверь в его спальню и куда-нибудь удалюсь. Часика эдак на два.

А потом приду и, так уж и быть, поохаю, что в этом доме кто-то во грехе и давно пора свадьбу сыграть. Уж не знаю, почему, но Кирилл мне явно поверил. Особенного же восторга от перспектив жениться на Асе он, само собой, не испытывал.

Кричать на Лизу было не за что, девушка и так боялась начальства, будто огня, затравленная, наверное, всё той же Василисой Михайловной. Орать на Викторию, может, и хорошая затея, но та благоразумно просто не показывалась никому не глаза.

На мать повышать голос Кириллу не разрешалось.

Асенька была под защитой своего происхождения, видать, грозная тень Рустама Давыдовича по сей день вдохновляла Кирилла на подвиги, и он оставался предельно вежлив и осторожен, вне зависимости от того, в каких условиях находился.