До Лета - Лилиана Родс Страница 11

Карина

Когда Реджи выезжает на шоссе, я опускаюсь по мягкому кожаному сидению и испускаю счастливый вздох.

Райан Стирлинг.

Наконец-то у меня появилось имя для моего принца, и не только это, но и возможность увидеть его лицо. Точеные скулы и ярко-голубые глаза делают его еще более сексуальным.

Из-за уличных фонарей в машину проникает ровный поток света. Мне интересно, сколько еще осталось до особняка Алекса, но я не хочу спрашивать. Не хочу делать ничего, что заставило бы меня забыть о том чувстве, которое я испытываю от общения с Райаном.

Уже почти час ночи, когда мы сворачиваем на длинную подъездную дорожку. Я гадаю, не спит ли Одесса, и представляю, как мы сидим в постели и разговариваем о Райане, когда вдруг осознаю, каким ребенком была.

Вспоминаю, как бабушка жалела меня за то, что я не ходила на школьные танцы и вечеринки. За то, что я предпочитала остаться с ней вместо того, чтобы общаться с детьми моего возраста. И у меня болит сердце.

Неужели я действительно так много пропустила? Помогло бы мне это? Иногда, когда я нахожусь с Райаном, то чувствую себя ребенком, а бывает, что я забываю, что он, наверное, лет на десять старше меня.

— Мисс, мастер Алекс ждет вас в кабинете, — говорит Реджи.

Я подавляю хихиканье из-за того, что это напоминает мне игру Clue, и мысленно прикидываю, что скажу Алексу о свидании.

Когда я вхожу в парадную дверь, то вижу отблески камина. Окинув взглядом кабинет, я обнаруживаю, что Алекс смотрит из другого окна на реку.

Впервые на нем нет костюма. Вместо этого он в клетчатых фланелевых пижамных штанах и футболке с концерта Who. Его волосы немного растрепаны, и впервые я вижу Алекса не в образе идеального мужчины в костюме. Ему это идет, и я должна признать, что нахожу его очень привлекательным.

Должно быть, я все еще нахожусь под впечатлением от времени, проведенного с Райаном, чтобы так думать.

Алекс подходит ко мне и издает низкий свист.

— Если бы я увидел тебя в этом наряде раньше, не думаю, что отпустил бы.

— Почему? — спрашиваю я, оглядывая себя и пытаясь понять, что не так.

— Потому что ты такая красивая, что я должен оставить тебя себе.

По моим щекам пробегает жар, и я отвожу взгляд, надеясь, что он этого не заметит.

— Я кое-что забыл. Подожди здесь, я сейчас вернусь, — говорит он.

Я сажусь на диван и снимаю обувь, затем осторожно потираю пальцы ног, которые немного свело судорогой.

Алекс снова появляется с кружкой и протягивает ее мне.

— Это горячий шоколад, такой же, как готовила моя бабушка. Единственное настоящее воспоминание о ней, — говорит он. — Она умерла, когда я был совсем маленьким.

Я делаю глоток горячего шоколада. Он насыщенный, очень шоколадный и идеальной температуры.

— Это ты приготовил? — спрашиваю я.

Алекс опускается передо мной на колени и обхватывает руками мои ноги, а затем кладет их себе на бедра.

— Да, по памяти.

— Это потрясающе.

— Спасибо. Как твои ноги?

— Немного болят и устали, но я выжила.

— Похоже, тебе нужен массаж ног.

Когда он начинает массировать мою ногу, я отдергиваю ее.

— Что происходит? Это на тебя не похоже.

— Ну, может, так должно быть. Не каждый день в моем доме бывает такая роскошная женщина, как ты.

Мне кажется, что я попала в Сумеречную зону.

— Ты пил?

Он смеется.

— Немного, но это не имеет никакого отношения к делу. Просто у меня хорошее настроение. А теперь, давай, расскажи мне о своем свидании.

— Рассказывать особо нечего, — говорю я.

Он закатывает глаза и начинает щекотать мою ногу.

— Рассказ или щекотка, — говорит он. — Выбирай сама.

Я смеюсь и пытаюсь отдернуть ноги, но он крепко держит их.

— Прекрати! Ладно, я расскажу.

— Вау, это было легко.

— Я просто очень боюсь щекотки.

Алекс продолжает массировать мои ноги, отчего я чувствую себя намного лучше. Но наблюдение за ним напоминает мне, что то, чего я хочу с Райаном, не может произойти. Алекс словно напоминает мне, что хочет, чтобы я разбила сердце Райана.

Я испускаю долгий вздох, когда осознаю это.

— Я не могу этого сделать, — говорю я. — Знаю, что ты скажешь. Напомнишь мне, что я могу, просто мне нужно защищать себя, чтобы не пострадать. Именно так сказала моя бабушка.

— Похоже, она мудрая женщина.

— Так и есть.

— И какие у тебя планы в отношении нее? Собираешься перевезти ее обратно в ту дыру в стене, которую ты называешь домом? Врачи сказали мне, что скоро ее выпишут домой. Ты уже думала об этом?

Я сажусь и подтягиваю под себя ноги.

— Нет. Я все откладывала. Наверное, нам нужно переехать. Лестница уже небезопасна для нее. Но как мне искать жилье, если нет работы?

— Почему бы тебе не переехать сюда?

— Что?

— Переезжай сюда. Здесь более чем достаточно места, и с ней будут обращаться как с королевой. Я заплачу за приходящий персонал, который будет за ней ухаживать, и тогда тебе не придется так сильно о ней беспокоиться.

Я открываю рот, чтобы сказать ему «нет», но в предложении есть смысл, кроме того, что мы окажемся слишком далеко от города, чтобы я могла легко добираться до работы. Но хочу ли я жить здесь? С Алексом? Я даже не уверена, что эта его добрая версия реальна.

— Давай поставим точку, — говорит он. — Если ты не хочешь рассказывать мне о своем свидании, то хотя бы расскажи о бале.

— Мы не пошли. Я приехала туда, а на улице перед входом творилось безумие. Там почему-то были фотографы, и они были очень грубы.

— А разве в прошлый раз их там не было?

— Нет? Может быть. Я правда не знаю. — Размышляя о том, как безумно все выглядело, я снова начинаю обнимать себя. — Наверное, я должна была предупредить тебя, что у меня тревожное расстройство. Это не часто проявляется, но бывают моменты, когда я просто впадаю в состоянии аффекта.

Он садится на диван рядом со мной, на его лице написано беспокойство.

— Мне очень жаль, что я втянул тебя в ситуации, которые причиняют дискомфорт. Ты должна была рассказать мне. Я бы придумал что-нибудь другое.

— Так я могу прекратить это? Ты знаешь, что я не хочу этого делать. Я знаю, что уже задолжала тебе за спасение моей бабушки, но должен быть другой способ. Что-то другое, что я могу сделать.

— Почему? — спрашивает он, его тон серьезен, а голос грубоват, как у прежнего Алекса.

— Потому что я не