Рыжее наказание в подарок (СИ) - Саша Кей Страница 11

Он ведь не заставлял меня.

Не принуждал.

Просто потребовал, и я потекла, как последняя мокрощелка.

Чувство вины и стыда отравляют приятные ощущения.

– Ты как? – спрашивает меня Демьян, видимо, почувствовав, что я вернулась в реальность.

Сплетенные на тесном диванчике, лежим в обнимку. Я даже не помню, как он устроился рядом и затащил меня на себя.

– Нормально, – вру я.

Точнее, физически я в норме. Даже удивительно, после такого гормонального выброса и нехилых упражнений, я должна чувствовать себя опустошенной и разбитой, а я, напротив, могу сейчас прополоть пару грядок и сделать генеральную уборку. Не зря, видимо, считается, что секс женщинам полезен, дает им энергию. Только пися побаливает. У меня там все всмятку.

А вот морально я раздавлена своим падением.

Как наивно я полагала, что отобьюсь, что Демьян не сможет меня соблазнить…

– Ты там угрызаешься, что ли? – просекает он мои терзания.

– Да, – признаюсь я.

Демьян хмыкает и целует меня в плечо, продолжая поглаживать кончиками пальцев мою грудь.

– Скольким мужьям ты изменила, переспав со мной? – интересуется он.

Кстати, а если б я была замужем?

– Ни одного мужа, – вздыхаю я.

– Ты попрала чувства жениха, сделавшего тебе предложение? – продолжает допытываться он, оглаживая живот и обрисовывая мои родинки.

– И предложения тоже нет, – морщусь я.

– И откуда угрызения совести? – рука Демьяна гуляет по моему бедру.

– А если у меня есть парень? – отвечаю я вопросом на вопрос. Вот да. Неужели ему было плевать, а вдруг я несвободна?

– Парень, который еще не сделал предложения не считается. Сладкие самочки, – он снова сжимает мою грудь, – всегда в поисках более ценного самца. Хочешь застолбить – окольцуй.

Фигасе, мужская логика. Выходит, если парень сразу замуж не тащит, он планирует гулять сам?

А пальцы Демьяна тем временем добираются до короткостриженного треугольника между бедер и поглаживают распухшие половые губы.

Даже от легкого прикосновения я морщусь.

– Я не маньяк, – меня снова целуют в плечо, – дам передышку.

И в подтверждение благородства своих намерений, Демьян расправляет на мне истерзанную фланельку, превратившуюся в измятую тряпку. Надо бы проверить, на месте ли пуговицы.

И вдруг до меня доходит смысл слов Демьяна.

Волосы на затылке шевелятся от ужаса.

Что?

Передышку?

Он, что, еще будет меня?

Я испуганно мявкаю что-то протестующее, но мне затыкают рот поцелуем.

– Пошли, ведьма, тебя полагается сжечь. Но это иноверцы всякие кощунством занимаются. В русских сказках положено покормить и спать уложить. Спать я тебе не дам, но чтоб ты продержалась до утра, поесть надо. Хорошо, что плита газовая.

Да уж. Свечи в гостиной уже прогорели на треть, за окном хоть глаз выколи. Да и холодильником лишний раз не похлопаешь, все испортится…

– Ты готовить умеешь, Женя Котикова?

– А ты нет? – удивляюсь я.

– Умею, но раз уж у меня сегодня день подарков, хочу, чтобы ты меня порадовала.

– Ладно, – вздыхаю я, сползая с Демьяна.

И опять неаккуратно.

– Да что ж ты за наказание такое, – сгибается он пополам.

– Прости-прости, – канючу я. – Хочешь подую?

– Если только ты готова и облизать его сразу, – ворчит Демьян. – Но тогда о передышке и еде можешь забыть.

Блин. Нет, к такому я не готова.

Драпаю на кухню, где меня встречает одинокая свеча.

Приходится дожидаться Демьяна с дополнительным светом.

На ходу застегивая джинсы, он предлагает принести прожектор, но со свечами как-то уютнее, да и мало ли, вдруг понадобится, а заряд кончится.

И в итоге готовлю я в интимном полумраке при свете свечей.

Из доступного оказалась говядина, уже резанная на гуляш, так что особо мне утруждаться не приходится. Картошку благородно почистил Демьян, говядина только и ждала своего звездного часа, поэтому горшочки для запекания, которые я приглядела, быстро заполняют пузатые бока.

Единственное, приходится повозиться с припеком.

Даже не само тесто на припек вызывает затруднение, а Демьян, который как с цепи срывается, как только я запускаю руки в муку.

Он вьется вокруг меня, тискает, жамкает, прижимается неприличностями и вообще не дает готовить.

– Да в чем дело? – взрываюсь я, когда дело на пять минут затягивается уже на двадцать.

Оборачиваюсь к нему и вижу совершенно шальной взгляд.

– Ведьма, быстрей заканчивай, – хрипит он. – Сил нет.

Все признаки возбуждения на лицо. Крайнего возбуждения.

Надо тикать.

Я мгновенно залепляю горшки тем, что есть, мою лапы и заставляю посуду в разогретую духовку.

Пятясь спиной, отступаю от маньячилы.

А Демьян надвигается на меня с совершенно однозначной целью.

– Ты обещал передышку, – напоминаю я, делая крошечные шаги назад.

– Не волнуйся. Я передохнул, – «успокаивает» меня он.

– А я нет, – сглатываю я.

Осталось совсем немного до двери из кухни. Правда, не очень понятно, чем мне это поможет, дальше дома я не убегу.

– Это ничего, – коварный Демьян делает резкий выпад и хватает меня за руку.

Меня тут же притискивают к горячему твердому телу.

– Пусти, – канючу я. – Ты не влезешь сейчас…

– Господи, женщина, когда ты перестанешь бросать мне вызов, – бормочет Демьян, лихорадочно шаря руками под футболкой. – Теперь умру, если не проверю.

Глава тринадцатая

Ахнуть не успеваю, как оказываюсь прижата грудью к подоконнику.

Ничтоже сумнящееся лишает меня рубашечки одним движением, оставляя абсолютно обнаженной.

Ногой подпихивает поближе ко мне деревянную минитабуретку, призванную помочь таким коротышкам, как я, доставать вещи с верхних полок, и поднимает меня на нее.

– Упрись ручками, золотко, – мягко советует Демьян, уже поглаживая собственнически ягодички, ставшие более удобными для домогательств.

– Но я не готова… – пытаюсь отвертеться я.

– Я так себе повар, но кое-что я готовить умею, – требовательные пальцы ныряют мне между ног. – Например, Женю Котикову.

Погладив плотно сомкнутые губки, Демьян придвигается ко мне вплотную.

Один вжик молнии, и толстый член прокладывает себе дорогу вдоль промежности, гуляет вдоль щелочки, давая понять, что соскочить не удастся.

Демьян обхватывает меня за горло и заставляет выпрямится, чтобы не потерять равновесие, мне и впрямь приходится упереться руками.

– Посмотри, золотко, – приказывает он.

Оконное стекло, благодаря ночной черноте и свету свечей превращается в зеркало, в котором отражается незнакомка