Эрин Маккэн - Любовь и другие иностранные слова Страница 11

Для него мы – пара котят в коробке, которым надо еще многому научиться, прежде чем мы сможем встретиться с реальностью. Если социализация пройдет плохо, то, как опасается папа, мы вырастем капризными чудаками, которые будут писать в цветочные горшки и шипеть на людей, которые просто хотят нас погладить.

Чтобы я не одичала, мне не разрешили уезжать в колледж до восемнадцати – к тому времени я уже буду старшекурсницей в Кэпе. Похоже, я сначала окончу университет, а потом уеду сдавать выпускные экзамены в школе. Если раньше папа не застукает меня за мочеиспусканием в горшок одного из маминых нефролеписов. Может, однажды я так и поступлю, просто чтобы заснять папино лицо на камеру.

– Так что там с этим Джоффом? – спрашивает Стью, когда мы выходим из машины.

Я открываю зонтик еще до того, как распахнуть дверь машины, ведь дождь и очки – две вещи несовместные.

– Кейт собирается за него замуж.

– Да что ты говоришь!

– То и говорю. Это такая фаза. Фаза помолвки.

Мы припарковались за пару кварталов от университетской территории, потому что Стью решил не раскошеливаться на студенческое парковочное место. В хорошую погоду мы оставляем машину у школы и идем пешком.

– Но скоро она придет в себя и отменит свадьбу, – добавляю я. – А еще я не запомнила, как он выглядит, но уж точно не великолепно.

– Ты не помнишь, как он выглядит?

– Ну, сейчас я не доверяю своей памяти на его счет. Я помню, что он говорил, и ни одно из его слов мне не понравилось, поэтому теперь, вспоминая о нем, я сразу думаю, что он мне не нравится, и это искажает его образ в моем сознании. Мне надо как-то вспомнить его, отстранившись от эмоций, но это непросто.

– То есть, может, он и ничего на вид?

– Нет. Мне просто надо помнить, что уровень его отвратительности отличается от уровня его скучности.

– Сообщи, когда научишься.

– И он сделал вот так, – я рисую в воздухе кавычки. – Когда говорил обо мне.

Стью едва заметно улыбается.

– И щелкал на меня пальцами. Раскритиковал тесты на IQ, а потом спросил, сколько я набрала. Ужасный грубиян.

– Необязательно, – отвечает Стью. Мы подходим к углу Дрексел и Мейн, как раз напротив университетской территории. Именно тут начинается богатый район Бексли: бутики, крутые рестораны, кофейни и кондоминиумы. – Зная тебя и твоего папу, могу предположить, как вообще речь зашла об этих тестах.

– Это Кейт начала.

– Она гордится тобой.

Мы останавливаемся на углу и ждем светофора.

– Нет, она гордится Джоффом, который как раз тогда сказал, что он интеллектуал.

– Ну что ж, – Стью пожимает плечами и растягивает губы в неуверенной улыбке, не зная, промолчать ему или сказать.

– Говори, – требую я.

– Хм-м. Я думаю, если ты интеллектуал, объявлять об этом необязательно. А касательно тестов… Ну, не знаю. Сам-то я высоко их ценю, но знаю ребят, вроде этого Джоффа, которые думают иначе.

Стью набрал сто пятьдесят один балл. По некоторым оценкам, гениальность начинается на одиннадцать баллов ниже. А у меня сто пятьдесят четыре. Я сейчас не хвастаюсь, просто сообщаю как факт. Это ведь от нас не зависит: уровень IQ, светлые волосы у Стью – и немного темнее у меня, – форма глаз, пальцы, плоская грудь и так далее. Мы-то тут при чем?

Мне нравится думать, что люди вываливаются из торгового автомата небес: вы наверняка видели такие в гостиничных игровых комнатах или на старых заправках. Вы нажимаете букву и число, а потом смотрите, что вам выпадет.

B-3: Зигмунд Фрейд

D-12: Бейонсе

C-7: я

A-8: батончик Twix

На университетском дворе наши со Стью пути расходятся. Он отправляется на историю, а меня ждет алгебра. Позже мы еще увидимся на литературе (спецкурс по современной драме). А потом пойдем вместе в Фэйр-Граундс, нашу любимую кофейню в нескольких кварталах к востоку от университета. Там я пообедаю, а Стью ненадолго утолит свой волчий голод. Еда просто проваливается в него, как в бездонную бочку, а он все не толстеет. Наверное, растет. Недавно я заметила, что плечи у него стали выше моих.

Каждый день мы проводим полдня в Кэпе, полдня в Бексли. Когда я показываю пропуск на входе, это немного напоминает прохождение таможни в аэропорту. И каждый день одно и то же: две разные культуры, два разных языка, и оба мне неродные.

Школьный язык можно назвать «Боже мой»: практически все произносят эту фразу по сто раз на дню. А я вот не могу, даже как название языка: мне кажется, это несправедливо по отношению к Богу. Он же у Себя на облаках не разбрасывается фразами вроде «Джози моя» всякий раз, когда теряет ключи или у Него зависает компьютер.

Только на языке «Боже мой» «заткнись» значит «спасибо», «адский» – это либо «безумно популярный», либо «сексуальный», «остыть» означает «успокоиться», а «крутой» и «милый» – синонимы. В колледже говорят на «Боже мой» версии 2.0: какие-то слова те же самые, какие-то отличаются. В школе я «подруга», в колледже – «дамочка». За день я успеваю повзрослеть или впадаю в детство, и зависит это исключительно от того, где я нахожусь.

Мне нравится учить языки. В Кэпе я уже подала документы на отделение романских языков, но не знаю пока, что буду делать с таким образованием. Я еще не знаю, что я полна энтузиазма, когда речь идет о науках, которые мне интересны, но если предмет мне не понравится, я могу быть ужасно упрямой и буду делать лишь необходимый минимум, просто чтобы получить оценку. Пока я знаю только, что хочу чего-нибудь посложнее, и тайны иностранных языков (а также путаница английского) – задача как раз по мне. На свете, как показывают «Боже мой» и «Боже мой 2.0», куда больше языков, чем государственных границ.

Тем же днем около трех я вижу Софи: она стоит у своего шкафчика и увлеченно беседует с друзьями из художественного кружка. Я спешу на кросс, поэтому бросаю ей «Позвоню тебе вечером», но она хватает меня за запястье и говорит друзьям: «Подождите минутку. У меня важное дело».

– Я поспрашивала там и сям, – Софи поворачивается ко мне. – Решила не спешить. Ну, знаешь, тут нужна дипломатичность.

– Ага, дипломатия мне подходит больше, чем плакат на шкафчике с надписью «Помогите, мне нужен парень для выпускного».

– Хотя, знаешь, я бы нарисовала тебе отличный плакат.

– Уверена в этом.

Мимо проходит Эмми Ньюэлл и спрашивает меня, иду ли я. Ей не нравится ходить куда-нибудь одной. Совсем не нравится.

Софи возвращается к друзьям, пообещав связаться со мной позднее.

– Вы только послушайте, – у спортзала нас догоняет Джен. – Сегодня на химии… Вы слушаете?