Энди Брок - Последний шанс на счастье Страница 11

Супружеские отношения? Вот этого-то точно не будет – она готова руку дать на отсечение.

Печальная нелепость сложившейся ситуации поразила ее с новой силой.

Наконец Рафаэль и доктор Овейзи покинули комнату, а Лотти осталась в постели на требуемые пятнадцать минут. Глядя в пространство, она чувствовала, как множество самых противоречивых мыслей обуревают ее. Неужели все уже произошло? Внутри ее правда уже есть эмбрион?

Встав, одевшись и взяв себя в руки, она спустилась вниз. У стойки регистратуры стоял Рафаэль, прислонившись к стене, скрестив свои длинные ноги, и говорил по телефону.

Увидев Лотти, он жестом подозвал ее.

– Oui, oui, d’accord, deux semaines[2]. – Он повел бровями, приветствуя ее, и продолжил бегло говорить по-французски.

Лотти никогда до конца не понимала, как у него это получается – переходить с одного языка на другой с такой легкостью. Рафаэль свободно говорил на французском, английском, немецком, своем родном итальянском – говорил как дышал.

Пока Лотти ждала окончания разговора, она вдруг живо вспомнила несколько ярких моментов из их прошлой жизни. Они лежат, тесно прижавшись друг к другу, на смехотворно узкой кровати в ее крошечной студенческой квартирке, которую она снимала, когда они познакомились, а рассеянный свет полуденного солнца пробивается сквозь дешевые ситцевые занавески. Рафаэль передразнивает ее ученический английский, заставляет ее повторять за ним слова, а сам тем временем поглаживает пальцами ее кожу, а затем покрывает ее легкими, как перышко, поцелуями. Каждое слово становилось все более и более эротичным, а с последним он наконец накрыл ее припухшие губы своими, и урок закончился тем, чему их, конечно, никогда не учили в школе.

– Хорошо, решено. – Положив телефон в карман брюк, он обернулся и слегка нахмурился, увидев румянец на щеках Лотти. – Я организовал нам небольшое путешествие.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы едем на виллу Варенна. Я думал, ты будешь рада.

– Ну, да… наверное.

Пришла ее очередь хмуриться. У Ривальди было немало недвижимости, но это место было ее любимым – прекрасная вилла на берегу восхитительного итальянского озера.

– И когда мы едем? – Идея обсуждать отдых, пока они не узнали, забеременела она или нет, казалась немного странной.

– Прямо сейчас.

– Сейчас? – повторила она в изумлении. – Как мы вообще можем сейчас куда-то ехать?

– Легко. У меня здесь есть вертолет. Мы можем отправиться через пару часов.

– Нет, не можем. В смысле – не прямо сейчас. У меня ничего с собой нет. Ни одежды, ни туалетных принадлежностей.

– Ты всерьез сейчас мне говоришь, что не можешь ехать, потому что у тебя нет зубной щетки?

Лотти ответила ему упрямым взглядом. То, что он изображает из себя мистера Спонтанность, еще не дает ему права издеваться над ней.

– Я просто пытаюсь мыслить разумно. Как насчет машины? Той, на которой я сюда приехала?

– Все уже решено. – Ее возражения он просто отмел взмахом руки. – Не из-за чего напрягаться.

– Я не напрягаюсь. На сколько мы едем?

– До тех пор, пока не убедимся, что ты беременна.

– Две недели! Ты же наверняка не можешь просто все бросить и уехать на две недели?

– Есть такая штука, как компьютер, Лотти. И телефон, и современные технологии. Я же не предлагаю сплавляться по Амазонке и жить в землянке. Я отлично могу работать и на вилле. И я также не предлагаю все бросить, будь спокойна на этот счет. Правда, есть один момент. На вилле нет обслуживающего персонала. Думаю, нам понравится быть одним.

Глава 4

Оказаться на террасе виллы Варенна было все равно что попасть в другой мир. Всего несколько часов назад она лежала на больничной койке. А сейчас на озеро Варенна спускались сумерки, и разноцветные огоньки домов, выстроившихся вдоль берега, сверкали, как ожерелье из драгоценных камней. Небо казалось молочно-синим на фоне черных очертаний гор, а вода – ярко-фиолетовой.

Лотти никак не могла привыкнуть к неприкрытому богатству и привилегированному положению семьи Ривальди. Она выросла в совсем других условиях и поэтому никогда не чувствовала себя комфортно в подобных обстоятельствах – детство, проведенное в домике на окраине города, вряд ли могло подготовить ее к этому. Вся ее жизнь протекала на глазах у соседей, подглядывавших за ней из-за занавесок, наблюдали они и за ее матерью, возвращавшейся из очередного «мини-отпуска» с загорелым джентльменом и сувениром в бумаге на память о каких-то экзотических местах, которые она, вне всякого сомнения, видела лишь с палубы круизного судна.

У Рафаэля конечно же все было не так. Он был неотъемлемой частью этого мира. И вместе с богатством и привилегиями он унаследовал огромный запас целеустремленности и трудолюбия. Лотти лично смогла убедиться в том, какой груз ответственности предполагает титул графа Монтеррато, перешедший к Рафаэлю по наследству после смерти отца.

Лотти никогда не видела своего свекра Джорджио Ривальди. Он умер внезапно, когда они с Рафаэлем еще жили в Оксфорде. И это время, как теперь понимала Лотти, было сказкой. Их сказкой. Прекрасной, страстной, опьяняющей, слишком совершенной, чтобы длиться вечно. И поэтому ее конец был неизбежен.

Они встретились дождливым днем в Оксфорде – Рафаэль возник из клубов пара кофемашины в кофейне, где работала Лотти. Два часа, несколько чашек кофе, и нетерпеливая очередь посетителей стала свидетелем их быстрого знакомства.

Рафаэль оканчивал докторантуру по управлению бизнесом, Лотти была на третьем курсе в художественной школе. Казалось самой естественной вещью на свете, что он остался дожидаться конца ее смены, а потом они вместе под проливным дождем отправились в любимый английский паб Рафаэля и вбежали туда мокрые, смеющиеся – и безоглядно влюбленные.

Все и впрямь произошло слишком быстро – особенно внезапная беременность Лотти. И хоть они и были в восторге и поспешили зарегистрировать отношения в оксфордском бюро записей гражданского состояния, сейчас Лотти понимала, что отец Рафаэля вряд ли мог желать такого своему единственному сыну и наследнику. Что, по всей вероятности, она в принципе не была той, кого он хотел бы видеть своей невесткой.

Но ей так и не удалось выяснить это наверняка – Джорджио умер вскоре после того, как они расписались, – и вот тут-то все и начало меняться. Рафаэль поспешил в Монтеррато, взяв с собой свою беременную жену и погрузив ее в совершенно незнакомую атмосферу. Дела графства занимали все его время, и от этого в их отношениях стали появляться трещины, еще даже до трагической смерти Серафины.

Лотти была одинока, обижена на это чертово Монтеррато, укравшее у нее мужчину, в которого она влюбилась в Англии, и заменившего его на бизнесмена-трудоголика.