Сети (СИ) - Рей Полина Страница 12

Ангел: Чёрт. Да нет же. Чтобы понимать, если ты вдруг исчезнешь, почему это случилось.

ТТ: Ангел… пожалуйста, давай остановимся, хорошо? Просто перестанем об этом говорить.

Ангел: Ты не хочешь меня понять?

ТТ: Я тебя понимаю и в то же время — нет. Зачем нужно всё это, если у нас с тобой всё хорошо?

Ангел: Я же пояснила. Для того, чтобы… когда у нас всё перестанет быть хорошо, я бы поняла, откуда ноги растут.

ТТ: Не говори глупостей. Я никуда от тебя не собираюсь деваться.

Ангел: Да? Слушай. Только честно. Если бы ты знал, что я иду в реал трахаться с человеком, которого люблю, а после пишу тебе пространные послания, когда он уснёт?

ТТ: Почему ты об этом спрашиваешь?

Ангел: Просто ответь.

ТТ: Ты знаешь ответ, разве нет?

Ангел: Знаю. Но хочу его ещё раз от тебя услышать.

ТТ: Я бы не смог с тобой быть. Ревновал бы.

ТТ: Изводился. Сходил бы с ума.

Ангел: Ты ответил не только мне. Но и себе. Почему я об этом спросила.

ТТ: Ангел. То, что у нас есть с тобой — неизменно. И я уверен — если бы мы встретились в реальности, то я бы вообще ни о ком другом думать не смог.

Ангел: Ты сам себе врёшь. Поверь. Или та, другая, настолько ничего для тебя не значит, что ты готов забыть о ней ради девушки, которую ни разу не видел?

ТТ: Хитрая моя. Ты знаешь, как загнать в угол. Но я на это не поведусь.

Ангел: Ты серьёзно?

ТТ: Совершенно.

Ангел: Пф! Я не собираюсь загонять тебя в угол. А если такие мысли возникают, может, тогда стоит подумать, продолжать ли общение?

ТТ: Блин… Ангел, чего ты добиваешься?

Ангел: Я. Ничего. Не. Добиваюсь. Я лишь пытаюсь донести до тебя, что если вдруг ты нарисовал себе блондинку с роскошной грудью и ногами от ушей, а вместо этого на встречу приедет толстая и прыщавая сорокалетняя тётка…

ТТ: Перестань. Я уже не могу. Честно.

Ангел: Молчу.

ТТ: Ты толстая и прыщавая?

Ангел: А если да?

ТТ: Ангел. Ну, хватит, правда. Я не люблю, когда на ровном месте такое происходит.

Ангел: Я же сказала — молчу.

ТТ: Не надо молчать. Куда делась моя девочка? Я тебя сегодня не узнаю.

Ангел: Я сама себя не узнаю. И мне надо об этом всём подумать.

ТТ: Что это значит?

Ангел: Что я пока пропаду. Ненадолго.

ТТ: М-м-м.

ТТ: Надеюсь, это не шантаж.

Ангел: Нет. Мне действительно нужно об этом подумать.

ТТ: Хорошо. Сколько времени тебя не будет?

Ангел: А это важно?

ТТ: Для меня — да.

Ангел: Раньше ты и десяти минут без меня не мог.

ТТ: И теперь не могу. Но если тебе нужно время — не насиловать же тебя.

Ангел: И то верно. Всё, я ушла. Когда буду — тогда и буду.

ТТ: Знаешь… мне всё чаще начинает казаться, что порой ты надо мной издеваешься.

ТТ: Отдыхай.

ТТ: Чёрт.

Проклятая аська! И проклятый роман! И эти чувства, уродливые и неправильные. И ТТ, будь он тысячу раз неладен. Нет, он вправду написал ей «отдыхай»?

Лера со злостью швырнула сотовый на постель и стиснула руками край стола. В глазах стояли слёзы, и она сама не понимала, что стало причиной того, почему они появились — то ли злость, то ли обида, то ли отчаяние. Это была их первая ссора, и пока она не вышла из сети, была уверена, что ничего страшного не произошло. А теперь Леру с головой захлестнула волна удушья. Она больна. Этими недо-отношениями, этой своей странной любовью. И им. Своим ТТ, который, наверное, вовсе и не её.

И ведь чувствовала, что этот разговор лучше не затевать, но всё равно не удержалась. А самое дерьмо заключалось в том, что причиной беседы стал Макаров. Потому что он до сих пор будил в ней то, что уже давно было заживо похоронено. Потому что глядя на него, Лера задавалась вопросом: смогла ли бы она вообще видеть кого-то рядом, помимо Игоря, если бы они были вместе? Смогла ли бы чувствовать хоть что-то к кому-то другому, если бы Макаров был её мужчиной? И понимала — нет. А что, если и у ТТ появится кто-то, кто снесёт ему крышу так, как это делал с ней проклятый Игорь?

Она чертовски запуталась. Сетью было вовсе не то, куда Лера попадала, входя в аську. Нет. Сети — то в чём она барахталась, смешивая реальность и вымысел, чувства, которые она испытывала, уже не понимая, каких из них больше.

Что же теперь со всем этим делать?

Лера быстро сбежала вниз по лестнице, стараясь не думать о том, где будет искать ТТ, если тот вдруг — весьма ожидаемо, кстати — решит исчезнуть, давая ей возможность, как он изволил выразиться, отдохнуть.

Отдыхай! Ну, надо же. Козёл! Как и все мужики.

Яростно вытирая тряпкой все горизонтальные поверхности кухни, Лера поджимала губы, чтобы не разреветься. Ещё это заточение и Макаров. Ну за что же ей всё это?

— Какое поразительное рвение в облагораживании чужой территории! — раздался позади голос Игоря, и Лера закатила глаза. Нарисовался — не сотрёшь.

— А я надеялась, ты уехал.

— Вообще-то это мой дом.

— Я в курсе. Запомнила с первых ста пятидесяти раз.

— Удивительная память.

— Да уж получше, чем у твоих блондинистых недоразумений, которых ты сюда таскаешь.

Она отбросила тряпку и повернулась к Макарову, который смотрел на неё со злостью. Взъерошенный и без тени привычной наглой ухмылки на губах, он казался ей чужим и пугающим.

— А вот это уже не твоё дело. Мои женщины — то, о чём даже заикаться тебе не стоит.

— Да не очень-то и хотелось.

— Вот и не суйся.

— Да пошёл ты.

— Напомни мне, почему я до сих пор тебя терплю?

— А ты меня терпишь?

— Если ты до сих пор здесь — терплю.

— Я здесь потому, что…

— Знаю. Из-за отца. Ну так его рядом нет. Кто мне помешает выволочь тебя на улицу?

— Ты не посмеешь.

— А в этом я бы не был так уверен.

— Игорь, не надо…

Голос Леры прозвучал жалобно, за что она тут же себя возненавидела. А после испуганно вскрикнула, когда Макаров схватил её за предплечье и поволок к выходу.

— Немножко прокатимся. Тебе же куда-то нужно было?

— Игорь, нет-нет! Пожалуйста, нет!

Леру почти парализовал такой ужас, что она задохнулась — сначала от страха, потом — от примешавшегося к нему сковывающего лёгкие мороза, когда Макаров вытащил её из дома. Ей нельзя было покидать этот дом — Валентин Николаевич строго-настрого наказал сидеть и не высовываться. Но сейчас, когда тапочки Леры увязали в снегу, а Игорь тащил её за собой, будто марионетку, Валерия понимала, что ничего не может с этим поделать.

Макаров грубо впихнул её в машину и, обойдя её, уселся за руль. На губах его снова появилась усмешка, только теперь из наглой она превратилась в устрашающую. Лера вжалась в сидение, испуганно всхлипнув, а когда машина сорвалась с места и устремилась в сторону ворот, и вовсе закрыла глаза, чтобы не видеть ничего из того, что будет происходить дальше.

Он был так чертовски зол, что не понимал, что творит. Бросил взгляд на испуганную жмущуюся к двери Леру, мысленно обматерил себя на всех возможных языках. Сорвался на ней, будто она была виновата в том, какие демоны рвали его изнутри на части. А всё потому, что Ангел вывела его из себя за считанные секунды. Но спроси он сам себя, почему так остро отреагировал на разговор, который она завела — не смог бы ответить. Наверное, потому, что она будто прочла его мысли. Вытащила наружу то, о чём он сам не желал думать, но что неотступно его преследовало. А причина была в Лере.

Это её присутствие действовало на него так, что начинало рвать крышу. Причём спектр эмоций был таким многообразным, что Макаров и сам не знал, чего в нём больше — ярости, какой-то безнадёги или желания, чтобы Лера взглянула на него хотя бы раз так, как смотрела, когда была молоденькой девчонкой, в которую он так быстро влюбился.