Демон-босс (СИ) - Алайна Салах Страница 12

— Вызывали, Олег Евгеньевич? — осведомляюсь я, постучавшись.

Генеральный вскидывает на меня свои глаза-буравчики и странно ведет подбородком. Догадываюсь, что так он кивает, но из-за складок на шее, собравшейся над воротником рубашки, это движение не сразу понятно.

Я присаживаюсь на стул и целомудренно подбираю колени, принимая позу радивого сотрудника. Рядом с Шапошниковым мне приходится имитировать субординацию. Что поделать? Свою работу я очень люблю, но вот начальника не слишком-то уважаю.

— Почему сегодня так поздно на работе появились, Любовь Владимировна? — без прелюдий спрашивает генеральный, чиркнув меня взглядом.

Мысленно я закатываю глаза. Минимум дважды в неделю на протяжении нескольких лет я езжу на завод и возвращаюсь в офис после обеда. Если Шапошников и пытается подловить меня на нарушении трудовой дисциплины, то лишь демонстрирует свою несостоятельность.

— Я ездила в цех по производственному вопросу, — поясняю я, не удержавшись, чтобы не шаркнуть каблуком по полу. — Как главному инженеру предприятия мне необходимо время от времени это делать.

— Так долго? — скептически переспрашивает Шапошников, дав себе время подумать.

Нет, это уже просто оскорбительно. Он полагает, что я в перерыве пью молочные коктейли в Макдональдсе или делаю ставки на ипподроме? Мне сорок три года, в послужном списке работа в крупнейших столичных предприятиях. У меня два высших образования, в конце концов. Почему я должна выслушивать эти беспочвенные обвинения?

— Олег Евгеньевич, я не совсем понимаю, к чему эти вопросы, — стараясь не выдавать своего возмущения, отвечаю я. — У вас есть сомнения в серьезности моего отношения к работе?

— Я этого не говорил, — буркает он.

— Тогда к чему вы все это спрашиваете? Я работаю у вас много лет, и за это время можно было понять, что я за человек и как отношусь к занимаемой должности. Мои поездки на производство — часть рабочего процесса. Если вам нужны доказательства — вы всегда можете позвонить на завод и уточнить часы моего посещения.

— Спрашиваю, потому что по офису гуляет интересная информация о вашей бурной личной жизни, Любовь Владимировна. — Кажется, впервые за нашу беседу Шапошников набирается смелости посмотреть мне в глаза. — Однажды я вам уже говорил: шашням в рабочем пространстве не место.

Если бы поблизости оказался Жданов, то наверняка отпустил бы ироничный комментарий по поводу стреляющих пуговиц. Потому что сейчас я действительно глубоко вдыхаю. То есть, причиной того, что я торчу здесь, все-таки сплетни. Неужели руководителю его уровня совсем нечем заняться, кроме как копошиться в чужом белье? Влюбился он в меня, что ли? Чего ему моя личная жизнь покоя-то не дает?

— О каких, как вы выразились, шашнях идет речь? — уточняю я.

— А то вы не в курсе, Любовь Владимировна, — Шапошников обвинительно сдвигает брови, напрягая мясистый лоб. — Вчера вас видели на концерте в обнимку с нашим крупнейшим клиентом. Как вы это объясните?

Уже и на концерте, да и не под ручку, а в обнимку. Погуляй эта сплетня еще пару часов, наверняка бы обвинил меня в прелюбодеянии на общественной парковке.

— Если вы говорите о моей встрече с Игорем Вячеславовичем, который, напомню, пока не является нашим клиентом, то мы действительно виделись, но не на концерте, а на автомобильной выставке, где разумеется не обнимались.

Глаза генерального вспыхивают торжествующим огнем: будто ему удалось поймать меня за чем-то очень непристойным.

— То есть было! И как вы это объясните?

Мне вдруг становится смешно. Ну кем он себя вообразил, ей-богу? Меня бывший муж так не тюкал, как этот.

— А почему я должна что-то объяснять? — ласково интересуюсь я. — Я женщина свободная и совершеннолетняя, Игорю Вячеславовичу, если меня зрение не подводит, восемнадцать тоже давно стукнуло. Почему я должна отчитываться перед кем бы то ни было, с кем я вижусь в свое свободное незамужнее время?

Шапошников то белеет, то багровеет, а ворот его рубашки угрожающе трещит. Он, конечно, рассчитывал пристыдить меня как с Коростылевым своим. Я тогда решила, что проще отмолчаться и поскорее историю его притязаний замять, но тут промолчать не могу. Обложили меня со всех сторон: с одной стороны неугомонный Жданов со своими причудами, с другой — генеральный хряк с обвинениями. Нет уж, хватит с меня.

— А цветы как объясните? — визгливо гавкает Шапошников, подавшись всей своей тушей вперед. — Весь офис об этом говорит! Это ведь от него?

— С каких пор получить букет стало преступлением?

— Вы на рабочем месте, Любовь Владимировна, и тем самым подрываете трудовую дисциплину и вносите разброд в ряды сотрудников…

— Чем? — теряя терпение, уточняю я. — Розами?

Диалог приходится прервать на раздавшийся в дверь стук, слишком нетипичный для нашего офиса. Громкий, короткий, небрежный, я бы даже сказала снисходительный.

— Олег Евгеньевич, я хотела…. — раздается из приоткрывшегося зазора взволнованный лепет Оли, прервавшийся знакомым гарканьем:

— Да что ты гарцуешь, как пони напуганная? Вошел я уже, так что обойдемся без представлений и почестей. Кофе лучше иди нам завари. Шеф твой, если не дурак, таких именитых гостей не погонит.

16

Приход Жданова действует на Шапошникова так же, как появление налоговой инспекции в борделе. Его и без того багровое от нашей перепалки лицо приобретает цвет перезревшей сливы, а глаза неестественно вылезают из орбит.

Меня же почему-то тянет ощупать пуговицы на рубашке и поправить волосы. Все-таки странно на меня действует присутствие Игоря Вячеславовича. Я бы сказала, нетипично.

— Да вы поглядите, как я удачно зашел, — громогласно объявляет Жданов, переводя взгляд то на меня, то на генерального. — Прямо два в одном. В одном кабинете и с начальником, и с его инженерской музой поручкаюсь. Не отвлекаю, надеюсь? Из вежливости спрашиваю. Какой производитель краски от таких почетных гостей откажется, да, Люба? — И подмигивает мне самым бессовестным образом.

Ну что за человек. Ничего его не смущает. Шапошников небось в предобморочном состоянии находится. Если раньше у него и были сомнения в наличии интимной связи между мной и полиграфическим магнатом, то теперь они наверняка исчезли. Неужели придется новую работу искать? Жалко будет. Привыкла я тут ко всем: к Пирогову потеющему, моей любимой сплетнице Нине и даже к Олечке с ресепшена. А еще у меня на подоконнике каланхоэ наконец зацвел. Как все это бросить?

— Игорь Вячеславович, — опомнившись, произносит Шапошников, выпрыгивая из кресла. — Рад видеть. Какими судьбами у нас?

Даже из-за стола не поленился выйти, что для него большая редкость. Не потому что невежлив к посетителям, а потому что с его весом двигаться тяжело. Ему бы тоже щитовидку проверить