Пенни Винченци - Злые игры. Книга 1 Страница 12

Все, что происходило в этот вечер, было для Вирджинии новым, казалось ей великолепным, действовало на нее возбуждающе, и в то же время она чувствовала себя здесь абсолютно в своей тарелке, свободно и непринужденно; она ощущала, что сможет кое-чего добиться в этом мире, знала, что сумеет какую-то его часть сделать частью самой себя.

Дельную мысль, которой Вирджинии поначалу так не хватало, подсказала ей мать Тиффи Бэбсон, ее лучшей подруги по колледжу, потенциальная клиентка миссис Адамсон. Миссис Бэбсон как-то упомянула, что купила некоторое время назад летний дом в Коннектикуте, неподалеку от Олд-Лайма, и хотела бы, чтобы ей помогли отделать там жилые комнаты. «Все остальное просто великолепно, и я не хочу ничего менять, но спальни там настоящий кошмар. Не могли бы вы попросить миссис Адамсон: может быть, она возьмется их отделать?»

Вирджиния попросила; миссис Адамсон ответила: «Извините, нет», — и по ее тону было понятно, что она возмущена тем, за кого ее принимают; но Вирджиния и так знала, что она действительно никогда не берется за отделку спален.

— Я еще могла бы подумать о том, — заявила миссис Адамсон, — чтобы сделать спальню кому-нибудь очень и очень знаменитому. Ну или, конечно, матери или дочери очень важного клиента. Передайте миссис Бэбсон, что ни один мало-мальски приличный дизайнер не станет заниматься отделкой одних только спален. Весьма сожалею.

Вирджиния в самой тактичной форме, на какую только была способна, передала все это миссис Бэбсон; та была очень расстроена. Вирджиния посмотрела на нее и решилась.

— Миссис Бэбсон, я… если вы не возражаете, я, возможно, могла бы чем-то вам помочь. Не надо только говорить об этом миссис Адамсон, но я, безусловно, могла бы посмотреть ваш дом и что-то предложить, а может быть, даже купить ткани для занавесок или что-то еще.

— Вирджиния, это было бы просто великолепно! — воскликнула миссис Бэбсон. — Приезжайте в ближайший же уик-энд и посмотрите.

Вирджиния съездила и посмотрела. Дом оказался очень милым, стоял он прямо на берегу. Вирджиния достала набор акварельных красок — в нем преобладали белые, зеленые и голубые тона — и образцы тканей — этот альбом постоянно валялся без дела у нее в конторе — и сделала набросок каждой комнаты, не забыв светильники (бронзовые, подвешенные на цепях), белую плетеную мебель и — на крашеных деревянных полах — ковры, которые она расписала под мрамор в тонах морской волны. Миссис Бэбсон была в восторге и попросила Вирджинию довести дело до конца; Вирджиния согласилась походить по магазинам и присмотреть подходящую мебель и ковры, но сказала, что не может рисковать работой и потому не сумеет ничего купить у оптовиков:

— Придется все покупать в розницу, и боюсь, что это окажется очень дорого.

— Ничего, — ответила миссис Бэбсон. — Мне не придется платить миссис Адамсон, и я сэкономлю массу денег. Но, Вирджиния, я отнюдь не ожидаю, что вы будете все это делать за просто так. Считайте меня своей обычной клиенткой и пришлите мне счет.

Вирджиния заявила, что и слышать об этом не хочет; но если миссис Бэбсон останется в конечном счете довольна ее работой, то, может быть, она порекомендует Вирджинию своим знакомым.

Миссис Бэбсон так и поступила; и почти сразу же к Вирджинии обратилась одна из соседок миссис Бэбсон по Коннектикуту, которая хотела переделать как-нибудь по-новому спальни и в своем загородном доме, и в нью-йоркской квартире; потом последовало еще одно обращение. Вирджинии нравилось заниматься отделкой спален: в них было гораздо больше личного, человеческого, не то что в официальных гостиных. Она вела долгие предварительные беседы с клиентами (этому Вирджиния научилась у миссис Адамсон), выясняя, что такое для них спальная комната: просто место для сна или еще и уголок, где можно посидеть, поболтать с кем-нибудь, почитать или даже позавтракать утром. Одной из своих клиенток она предложила выгородить в спальне при помощи плетеной ширмы закуток, который фактически превратился в небольшой кабинет; другой клиентке, миниатюрной девушке, которой хотелось жить в палатке, сделала кровать на четырех столбиках под огромным, ниспадающим с четырех сторон балдахином; к третьей, в Хамлтоне, пригласила художника, и тот расписал одну из стен крошечной спальни под бушующий океан. Все ее клиентки были единодушны в том, что спальня, отделанная Вирджинией Прэгер, больше говорит о личности ее владельца, чем весь остальной дом.

Так появилась на свет фирма «Спальни Ви-Ай-Пи». Вирджиния потом говорила Бетси: «Никогда не думала, что мое второе имя — Ирэн[6] — окажется для меня такой удачей».

К осени следующего года Вирджиния стала ощущать, как нарастает в ней дотоле неизвестное чувство: уверенность в себе. Список ее клиентуры разросся, время ее было до предела заполнено делами, встречами, переговорами, небольшой кабинет, который она подыскала себе в доме на 80-й Восточной улице, на этаже, где был устроен зимний сад, быстро оказался мал и тесен, и посетители, желающие обсудить с ней проблемы отделки и украшения своего жилища — а число их непрерывно возрастало, — вынуждены были переступать через набросанные на полу альбомы с образцами тканей, краски, справочники, прежде чем им удавалось добраться до ее маленького письменного стола и стоявшей с ним рядом большущей чертежной доски. Одна из ее работ, небольшая, но обворожительная однокомнатная квартирка-студия в Гринвич-Виллидж — строго говоря, выбивавшаяся из ее правила заниматься только спальнями, — привлекла к себе внимание настолько, что материал о ней вроде бы собирался опубликовать даже журнал «Семнадцать». Вирджиния понимала, что тут сказалось прежде всего обычное везение, а не что-то другое: дело в том, что парень ее клиентки, которая сама была молодым дизайнером, работал в этом журнале. В редакции в то время как раз готовили специальное приложение, посвященное квартирам тех, кто живет один; поэтому заместитель заведующего художественным отделом журнала специально приходил посмотреть квартиру, отделанную по эскизам Вирджинии, и ему понравились и слепящая белизна комнаты, и то, как строго был выдержан в отделке стиль квартиры-студии; на него также произвела большое впечатление написанная на большой стене картина-розыгрыш, создававшая иллюзию полной реальности: на ней была изображена открытая дверь, прямо за которой на фоне неба торчала голова статуи Свободы, как будто бы статуя эта стояла сразу за дверью. Вирджиния понимала, что если статья об этой квартире появится в журнале, то слава и известность будут ей обеспечены, ее имя можно будет считать сделанным. Как-то вечером, за ужином, она рассказала об этом Фреду III и Бетси; на Бетси ее рассказ произвел колоссальное впечатление, так что она стала даже выдвигать абсолютно неприемлемые идеи вроде того, чтобы послать Клэрри, их горничную, прибрать квартиру перед съемками; еще она предложила сама отвезти туда цветы.