Вера и Марина Воробей - Рыцарь-невидимка Страница 12

– Эй! Ты куда? – испытующе взглянула на него Тополян. – Не нравится?

– Нравится… – пожал плечами Володя. – Только знаешь, Свет… Давай ты меня как-нибудь в другой раз научишь… Я сегодня обещал маме Машку от бабушки забрать, – сказал Володя, виновато покосившись на Тополян.

Это была ложь. Машку – младшую сестру Володи – мама должна была забрать от бабушки сама. И Надыкто, не привыкший да и не любивший врать, боялся, что Света все сразу поймет.

– Ну хорошо, – обольстительно улыбнулась девушка, откидываясь на спинку дивана. – Как скажешь…

Тополян привела Володю к себе домой. Родители девушки еще не вернулись с работы. Но на всякий случай она все-таки заперла дверь своей комнаты на ключ. Мало ли что?

– Так я пойду? – нерешительно поднялся на ноги Надыкто. – Давай завтра в кино сходим… Если хочешь, – предложил он, по-прежнему остро ощущая собственную вину.

Похоже, он и на этот раз ударил в грязь лицом. И вместо того чтобы хоть как-то реабилитироваться в глазах Светы, только усугубил положение.

– В кино? – пренебрежительно хмыкнула Тополян. – Что я там забыла? Вон у меня домашний кинотеатр с экраном во всю стену. Смотри что хочешь… – сказала она, кивнув подбородком в сторону двери.

– А куда же тогда? Опять в кафе? – совсем растерялся Надыкто.

Полное отсутствие опыта в общении с девушками давало о себе знать. Все эти два часа, проведенные с Тополян, он чувствовал себя не в своей тарелке. Начиная с самой первой минуты. Но сам урок (если, конечно, это можно так назвать) стал для Володи сущим адом. Он и предположить не мог, что «искусство поцелуя», как выразилась Тополян, окажется таким сложным. Но самым удивительным и даже пугающим казался Володе тот факт что, целуясь со Светой, он не испытал ничего, хоть отдаленно напоминающее то, что называется удовольствием. Эмоции были, конечно, но все они оказались отрицательными. Причем настолько, что в какой-то момент бедный Надыкто всерьез забеспокоился на предмет собственной нормальности: «Неужели все, когда целуются, чувствуют себя так ужасно? – сокрушенно думал он, изо всех сил стараясь выполнять все требования Тополян. – Не может быть! Не могут люди добровольно подвергать себя таким мукам, да еще при этом умудряться делать вид, что они на седьмом небе от счастья… Значит, все дело во мне… Потому что Светка-то симпатичная девчонка, даже очень, а я только и мечтаю, чтобы все это побыстрей закончилось! Может быть, я просто чересчур брезгливый?»

Дело в том, что всякий раз, когда Тополян на короткий миг отпускала его из своих объятий, Володе нестерпимо хотелось вытереть губы и прополоскать рот. И не потому, что у Тополян шел изо рта какой-нибудь неприятный запах, совсем даже наоборот. От девушки пахло мятой и еще чем-то сладковато-пряным.

Конечно, Надыкто не позволил себе обидеть Свету неосторожным, оскорбительным жестом. Но один раз он, забывшись после очередной попытки девушки научить его целоваться, уткнулся ей в плечо носом, как-то неловко дернув при этом головой.

– Ты чего это там? Губы, что ли, об мой свитер вытираешь? – заподозрила неладное она.

– Нет, – испугался Володя. – Просто нос зачесался, извини…

Но Тополян, видимо, не поверила ему, потому что сразу надулась как мышь на крупу и долго молчала, сурово сдвинув брови. И только после клятвенных заверений Володи в том, что он и не думал вытирать губы, Света чуть-чуть оттаяла и после перерыва на чаепитие продолжила столь тягостный для Надыкто урок.

– Если хочешь, можем на выставку сходить, – предложил Володя, когда Света уже снимала с вешалки его куртку.

– На какую еще выставку? – слегка надменным голосом поинтересовалась Тополян.

– Ну там рыбы, черепахи, рептилии всякие, – принялся перечислять Володя и вдруг понял, что с ним это уже однажды было.

И тот же самый разговор, и те же самые слова он говорил… Только вот кому? Нет, не Свете… Светы тогда еще и на горизонте не было. А когда же это происходило? Кажется, в прошлом году… Вспомнил!

И тут перед его мысленным взором в ярких картинках пронеслись события, о которых он с того самого дня ни разу даже и не вспомнил. Прямо наваждение какое-то! Он увидел растерянное лицо Иры Наумлинской, увидел себя, стоящего посредине лужи, и потом ее руку, осторожно касающуюся его щеки, и взгляд ее раскосых глаз – растерянный, робкий и… благодарный.

– О чем это ты задумался? – вернул его к реальности недовольный голос Тополян.

– Да так, – небрежно махнул рукой он. – Кое-что вспомнил.

– В общем, завтра мы с тобой ни на какую выставку не пойдем. Это во-первых, – тоном, не терпящим возражений, произнесла девушка. – А во-вторых, мы с тобой пойдем в одно очень даже классное место. Там, кстати, и потанцевать можно, и целуются все запросто.

– Я не умею танцевать, – замотал головой Володя.

– Опять «не умею»! – зло сверкнула глазами Тополян. – Что ты только умеешь?

– Свет, завтра я не могу, – выдохнул вдруг Володя неожиданно для самого себя.

– То есть как это не могу? – Тополян не привыкла слышать возражения. Ей нравилось командовать, повелевать, снисходительно разрешать и строго запрещать. Она терпеть не могла, когда кто-то начинал ей перечить, высказывать отличную от ее мнения точку зрения. – Не поняла, – нервно дернула плечиком Тополян.

– Не могу, и все, – упрямо повторил Надыкто, чем поверг Тополян в еще большую ярость.

– То есть ты хочешь сказать, что отказываешься от свидания со мной? Но ты же только что, в комнате, сам предлагал куда-нибудь пойти! – от возмущения девушка даже покраснела.

– Предлагал, – угрюмо согласился Надыкто. – А теперь понял, что мне это все не надо… Ты уж извини…

– «Извини»?! – так и подскочила на месте Тополян. – Иными словами, ты заявляешь, что я тебе на фиг не нужна?! Ублюдок, – сквозь зубы процедила Света. – Я тебя извиню, – с угрозой в голосе пообещала она. – Я тебя так извиню, что мало не покажется. А ну пошел вон! – взвизгнула хозяйка квартиры, и бедный парень, не поднимая головы, поплелся к лифту.

Нажимая на кнопку вызова, он каждой клеточкой спины чувствовал на себе ее неотрывный и злобный взгляд. Плечи и уши Володи горели огнем. Тополян почему-то не закрывала дверь. Не оборачиваясь, парень шагнул к лестнице и бегом, перепрыгивая через три ступеньки, кинулся вниз.

12

Тополян была вне себя от ярости. Никто еще не смел так поступать с ней! Что он о себе возомнил, этот «благородный рыцарь»? Другой бы на его месте за счастье бы счел, что такая невозможная умница и красавица внимание на него обратила! «Нет! – прикусила нижнюю губу Тополян. – Ему эта подлость не сойдет с рук!»