Этьен Годар - Соседка Страница 12

— Это кошки. У них драка, — сказал Бернар.

— Нет, — улыбнулась Арлетт, — это не драка. Это март.

Как всегда после бессонной ночи, наутро кружилась голова. Бернару так и не удалось уснуть ни на минуту. Он был расстроен предстоящим визитом соседей.

Поспешно перекусив и выпив чашку кофе, быстро оделся, взглянул на часы. О, черт! Уже поздно. Выскочив из дома, он стал торопливо открывать машину. Утро было сумрачное, прохладное. Стоял туман, отчего окружающие серые дома казались еще более скучными и угрюмыми. Особенно этот, напротив. Его стены казались Бернару неприветливыми и зловещими.

— Во сколько вернешься? — Арлетт выглянула из окна.

— Как всегда в восемь, — бросил Бернар, садясь в «ситроен». Он услышал скрип открывающихся окон. Это г-н Бушор. И, конечно же, с женой. Они смотрели из окон своей спальни. Бернар даже заметил, что Матильда в одном белье, ее волосы не расчесаны и в беспорядке рассыпаны по плечам.

— Вы встаете так рано, — сказал Бернар, поздоровавшись.

Ему пришлось выйти из машины. Он вдруг вспомнил, что забыл кошелек.

Вернувшись, старался не поднимать глаз, но чувствовал: она смотрит, и от этого сердце бешено колотилось.

— Не задерживайся! — сказала Арлетт.

Тьфу! Черт! Дверь в машине захлопнулась. Это ж надо! Этого еще не хватало. Бернар замешкался. Он понимал, что сейчас выглядит смешным. И еще — как назло — чета Бушор словно застряла в окнах. От замешательства у него пылали щеки.

— Нужно открыть багажник.

Арлетт знала: если у мужа горят щеки — он очень зол.

Бернар открыл багажник. Подбежал маленький Том. Он проворно залез туда, а оттуда в салон.

— Нажми белую кнопку, — сказал ему Бернар, — и вылезай поскорее.

Через минуту он уже сидел в своем «ситроене». Уфф… Слава Богу. От волнения он весь вспотел.

— Не забудь зайти в магазин!

— Не забуду, зайду.

Он резко включил зажигание и машина, взвизгнув от резкой подачи газа, быстро уехала прочь.

Бернар работал инструктором по танкерам на лодочной станции. Он почти любил свою работу. Она даже подходила к его внешнему облику. Молодой, высокий, крепкий, хорошо развитый физически, он годился не для шикарных офисов, чистых и душных кабинетов, а как раз для работы физической (хотя то, что он делал, нельзя было назвать тяжелым трудом). От него исходила сила: широкое, с резкими чертами лицо, огромные плечи и сильные руки создавали образ эдакого неповоротливого «шкафа», а для тех, кто его не знал, человека, с которым, пожалуй, шутить не стоит. И только близкие люди, хорошо изучившие Бернара, видели в нем вспыльчивого, доброго и беспомощного ребенка, обаятельного мужчину.

Эта грубая сила когда-то покорила Матильду. Когда он сжимал ее, такую нежную и хрупкую, в своих объятиях, она чувствовала в нем защиту и в то же время дикое желание принадлежать ему всем телом, целиком…

Туман не проходил. Погода наводила на Бернара тоску, и он все больше погружался в свои мучительные мысли.

Бернар задерживался. Арлетт с подносом, на котором стояли старательно приготовленные и изысканно сервированные ею блюда, подошла к Филиппу.

— Очень вкусно, спасибо.

Она волновалась. Что случилось? Почему опаздывает Бернар? Это на него совсем не похоже. Он всегда любил гостей и охотно развлекал их.

— Извините. Я на минутку оставлю вас. Не пойму, почему задерживается муж.

Она подошла к холодильнику, достала шампанское. В это время Бернар обычно был уже дома. Иногда он задерживался со стажерами. Но сегодня? Он знал, что придут гости. Может быть что-то произошло?

— Человек из бюро по найму сказал, что ваш муж работает на танкере, — Филипп стоял у стойки, где располагались напитки и рассматривал журнал.

— Да. Он инструктор по танкерам в Гренобле. Капитаны приезжают туда на переподготовку. И Бернар обучает их на макетах. Для этого и оборудовано озеро.

— На игрушечных танкерах? — спросила Матильда.

Она сидела в кресле, листая альбом, а маленький Тома рассказывал ей о каждой фотографии. Вот они всей семьей на море. Бернар стоит по колено в воде, обняв жену. Они смеются. А вот они возле дома. И тоже смеются. И опять обнимает жену. Каждая фотография — счастливые лица. Им хорошо. Да, Бернару действительно повезло. Арлетт — очаровательная женщина, хорошая хозяйка, а главное — родила ему ребенка. И к тому же Тома — такая прелесть!

— Что ты, Матильда, — улыбнулся Филипп, — это большие макеты, на них можно плавать по озеру.

— Правда? — Матильда казалась заинтересованной, хотя на самом деле только с нетерпением ждала Бернара. Ей хотелось увидеть его. Она тщательно готовилась к этому вечеру. Надела лучший костюм, который особенно подчеркивал ее фигуру, выделяя достоинства. Как бы там ни было, ей хотелось его соблазнить.

— Они в масштабе 1:25, — сказала Арлетт.

— 1 к 25? — переспросил Филипп, — это где-то размером с парусную шлюпку.

— Да, где-то так. Пойдемте к столу.

Их прервал телефонный звонок. Арлетт подошла к телефону.

Матильда заметила, как изменилось ее лицо.

— Ты еще на работе? — растерянно произнесла Арлетт и повернулась лицом к гостям: — Он просит его не ждать. Он извиняется.

Она почувствовала неловкость. Новые люди. Что они могут подумать о них? Это так неприлично. Да и что с Бернаром? Почему он ведет себя так?

— Постарайся все-таки быть пораньше, — Арлетт положила трубку. — Весьма жаль, какие-то незначительные проблемы. Придется ужинать без него.

Заинтересованный наблюдатель, случись такой в данную минуту в этом месте, без труда прочитал бы на лице Матильды плохо скрытое волнение. Ее глаза неестественно блестели, кровь отхлынула от лица, сделав его мертвенно-бледным. Внутри словно что-то разом оборвалось.

Он не хочет ее видеть! Он, столь желанный все эти годы, он, раз за разом являющийся ей то в снах, то просто в праздных мечтаниях, он, некогда раз и навсегда сформировавший для нее единственно приемлемый идеал мужчины и возлюбленного, он не желает даже взглянуть на нее лишний раз. О Боже!..

Все ее надежды, все, чего она так ждала последние дни, на что уповала всем сердцем, как на высшее счастье — возможность видеть его, говорить с ним, чувствовать его подле себя — все это пошло прахом. Он больше ей не принадлежал.

Нет, она вовсе не злилась на Арлетт, даже наоборот. Ведь это он выбрал именно Арлетт, это он, блистательный и непредсказуемый, сделал эту женщину своей женой. Такова, значит, его воля.

Но Матильда, продолжая делать отчаянные попытки мило улыбаться, переживала в душе настоящую бурю. Ладно, пусть так, пусть он выбрал. Но ведь это она, Матильда, первая его встретила, она первая его полюбила, с ней первой он был (да, был, черт побери!) счастлив. Ну где же справедливость! И теперь она же должна изо всех сил скалить зубы, чтобы не закричать, не швырнуть об пол тарелки и бокалы, не сказать в конце концов всего, что она думает по этому поводу.