Кэти МакГэрри - Отодвигая границы (ЛП) Страница 13

— Отвали, Бет, — отозвался глубокий, хриплый голос позади меня.

Вот дерьмо. Я знала, чей это голос.

Взгляд байкерши Бет остановился за моим плечом.

— Она накричала на меня.

— Ты первая в неё врезалась.

Рядом со мной стоял Ной Хатчинс. Его бицепсы касались моего плеча.

Уголки её губ поползли вверх.

— А ты не говорил, что спишь с Эхо Эмерсон.

— О Боги, — простонала я. Она знала меня и думала, что я занимаюсь с ним «этим». Комната накренилась, и любимое мной головокружение исчезло.

«С днём рождения меня».

— Она подтягивает меня по предметам.

Я прислонилась к стене и отчаянно пожелала, чтобы всё перестало двигаться.

— Пофиг. Увидимся снаружи, когда закончишь со своими занятиями.

Байкерша пошевелила бровями и ретировалась.

Ну просто блеск. Ещё один слух на мою голову. Мне нужно убраться подальше от него. Ной Хатчинс приносил лишь беды. Сперва он поднял меня на смех. Затем увидел мои шрамы. Затем разрушил надежду на починку машины Айреса. Затем вбил в голову людей мысль, что мы занимаемся «этим».

Я попыталась открыть дверь в уборную, надеясь присоединиться к Лиле, но она не открывалась. Закрытые двери были прямым нарушением Кодекса друзей. Да пошло оно всё к чёрту. Я оттолкнулась от двери и поплелась к заднему выходу. Воздух. Мне нужно много воздуха.

Я вышла на веранду и сделала глубокий вдох. Холодный воздух обжег мои лёгкие и моментально остудил открытые участки кожи на шее и лице. Я слышала смех и голоса в темноте за газоном внутреннего дворика. Наверное, наркоманы курят свою хрень.

— У тебя какие-то тёрки с куртками?

Да ла-а-адно, чёрт бы его побрал. Почему я не могу просто от него избавиться? Я развернулась и чуть не врезалась в Ноя. Восприятие окружающего и пиво никак не вязались друг с другом.

— Ты настроен испортить мне жизнь? — «Заткнись, Эхо». — То есть, тебе больше нечем заняться, чем мучить меня? — «Достаточно. Теперь можешь остановиться в любой момент». — Ты пришёл на вечеринку, чтобы рассказать всем о моих шрамах?

И я официально стала примером, почему подростки не должны напиваться.

Я смотрела в его глаза и ждала ответа. Никто из нас не двигался. Господи, Натали и Лила были правы. Он сексуален.

Как я могла не заметить такое телосложение? Его расстегнутая куртка открывала вид на облегающую футболку и очертания мышц. А эти тёмно-карие глаза…

Ной приподнял голову и холодно ответил:

— Нет.

Прохладный ветер задул на веранду, вызвав у меня дрожь. Ной снял свою чёрную кожанку и накинул мне на плечи.

— И как же ты будешь меня учить, если заболеешь грёбаной пневмонией?

Я изогнула бровь. Какая странная комбинация романтичного жеста и ужасно грубых слов. Я вцепилась в его куртку, поборов желание закрыть глаза, когда сладкий, мускусный аромат окружил меня. Мой медленный разум начал крутить колёсиком.

— Ты уже дважды упомянул учебу.

Ной засунул руки в карманы. Его волосы упали на глаза, закрыв мой новый любимый вид.

— Рад знать, что твой мозг все еще работает, когда ты в грёбаном алкогольном опьянении.

— Ты часто используешь это слово. — Я покачнулась. Может, мне не нужен воздух. Скорее, стенка. Я споткнулась и прислонилась спиной к холодному кирпичу. Маленькая мятежная часть моего мозга скандировала Кодекс друзей вновь и вновь.

«Да-да, я вернусь к нему… через пару минут».

Ной придвинулся и остановился меньше чем в дюйме от меня. Так близко, что тепло его тела окутало каждый сантиметр моего.

— Какое слово?

— На «г». — Вау. Он стоял ближе, чем Люк ранее. Так близко, что, если бы захотел, мог поцеловать меня.

Его тёмные глаза вглядывались в мои, а затем опустились, чтобы осмотреть остальные части моего тела. Я должна была его остановить, сделать саркастический комментарий или, по крайней мере, почувствовать себя униженной, но ничего подобного не случилось. Пока его губы не изогнулись в улыбке.

— Ну что, заслуживаю твоего одобрения? — Мой голос сочился сарказмом.

Он рассмеялся.

— О да. — Мне нравился его глубокий смех. От него у меня все щекотало внутри.

— Ты под кайфом.

Потому что никто в здравом уме не посчитал бы меня привлекательной. Особенно когда этот человек видел мои печально известные шрамы.

— Пока нет, но собираюсь. Хочешь присоединиться?

Мне не нужно полное функционирование мозга, чтобы ответить на это.

— Нет. Я предпочитаю работающую башку. Он может пригодиться, на случай если… ой, я даже не знаю… ты захочешь подумать.

Его злобная усмешка вызвала у меня улыбку. Не вынужденную — настоящую.

— Смешно. — Молниеносным движением он положил обе руки на кирпичную стену, заперев меня в оковах своего тела. Парень наклонился, и моё сердце забилось со скоростью, о возможности которой я и не знала. Его теплое дыхание ласкало мою шею, растапливая обмороженную кожу. Я наклонила голову, ожидая тепла его тела, прижатого к моему. Вновь видела его глаза, и эти тёмные зрачки кричали о голоде.

— Я слышал один слух…

— Какой? — Я попыталась выбраться.

— Сегодня твой день рождения.

Испугавшись, что разговор разрушит чары, я облизала внезапно пересохшие губы и кивнула.

— С днём рождения. — Ной приблизил свои губы к моим, этот сладкий, мускусный запах поразил мои чувства. Я почти ощутила вкус его уст, когда он неожиданно отступил, глубоко вдыхая воздух. Холодный воздух вернул меня в страну трезвых.

Он провёл ладонью по лицу и направился к деревьям.

— До скорой встречи, Эхо Эмерсон.

— Подожди. — Я начала снимать куртку. — Ты забыл это.

— Оставь себе, — сказал он, не оглядываясь. — Я заберу её в понедельник. Когда мы встретимся для обсуждения занятий.

И Ной Хатчинс — наркоман, использующий девушек, и мой спаситель с курткой — исчез в темноте.

8 — Ной

— Чего я не понимаю, так это зачем ты отдал ей свою куртку. — Голова и волосы Бет свисали с матраса. Она сделала тягу и передала косяк Исайе.

— Потому что она замёрзла. — Я так сильно прижался к спинке дивана, что, если расслаблюсь, он может раскрыться и проглотить меня. Я ухмыльнулся. Отменная травка.

После моей встречи с Эхо я купил щепотку, забрал Бет и Исайю из леса позади дома Майкла Блэра и вновь повел нас к Ширли и Дэйлу. Я не мог положиться на их трезвость, чтобы подвезти меня домой, да и сам намеревался накуриться до потери памяти.