Эвелина Пиженко - Единственный Страница 13

— Ну, во-первых, не на неделю, а на десять дней! — Элина уже заранее предполагала, чем закончится этот разговор, и вот теперь искренне разозлилась на себя, а, заодно, и на мужа, — А, во-вторых, не считай меня за круглую дуру!..

— Хорошо, ты не круглая дура, ты квадратная.

— Игорь, ты что, хочешь поссориться? — про себя она уже не раз пожалела, что сразу не отказала матери в её просьбе, но решила идти до конца, — Во-первых, я ещё никуда не лечу, а, во-вторых, откуда ты можешь знать, как там будет? Мы с тобой за все двенадцать лет только один-единственный раз были на море! Игорь, вслушайся в мои слова: один единственный раз!.. Если кому сказать — не поверят! Спасибо, что родители Антона с собой постоянно брали…

— Ах, вот оно что… — многозначительно усмехнувшись, Игорь бросил на жену ещё один выразительный взгляд, — Ну, конечно… Я же самый никудышный на свете муж и отец! Понятно…

— Что тебе понятно?!

— Всё понятно, — резко развернувшись, он вышел из гостиной в прихожую.

— Ну, Игорь, — готовая расплакаться, она поспешила за ним, — ну, что ты опять из мухи слона раздуваешь?! Ну, хорошо, если ты против, я не полечу ни на какое море… Поедем в Москву, на концерт…

— Мне одолжения не нужны, — торопливо обув туфли, он оглянулся на Элину, — вали на своё море, раз тебе мама дороже…

— Ну, зачем ты… — она не успела закончить фразу: её оборвал звук хлопнувшей двери.

Расстроенная, она ещё какое-то время ходила из угла в угол, пока, не посмотрев на часы, не вспомнила о сыне.

— Антон, ты где?.. — набрав его номер, Элина смахнула со щеки слезинку.

— Я с папой… — по шумному дыханию ребёнка можно было догадаться, что он быстро куда-то идёт, — Мы на пустыре, Шарика и Кузю кормим.

— Откуда ты узнал, что папа там?

— А я не узнал… — Антон кому-то хихикнул в сторону, — Мы возле подъезда встретились… Потом купили батон и немного колбасы, и вместе пошли сюда…

— Понятно… — Элина с облегчением отключила телефон.

«Собачий папа» — так в шутку звал Игоря его друг Кирилл, и в его словах была немалая доля истины: сочувствие к животным, особенно бездомным, всегда было его отличительной чертой. Куда бы он не торопился, но при встрече с каким-нибудь голодным псом обязательно находил для того угощение. Стоило Игорю остановиться в каком-нибудь дворе или присесть на скамейку, как тут же откуда-нибудь возникал либо кот, либо собака, которые начинали ластиться к нему, ходить кругами, задирая хвосты и заглядывая в глаза. Животные как будто чувствовали его душу, и шли к нему, искренне выражая свои самые радостные эмоции.

Два пса неизвестной породы, живущие на расположенном неподалёку пустыре, вот уже несколько лет подряд считали Игоря своим хозяином. Антон назвал собак Кузя и Шарик, и часто ходил вместе с отцом кормить своих подопечных. Сами подопечные обожали и Антошку с Игорем, и саму Элину, которую тоже признавали членом «своей» семьи с большим собачьим удовольствием.

Узнав, что после ссоры с ней муж пошёл кормить собак, Элина почувствовала, как от души отлегло. Она ещё не совсем привыкла к его трезвому образу жизни, и каждый раз, когда у них случались размолвки, втайне боялась, что Игорь со злости возьмётся за старое.

…Нет, конечно, зря она пошла у матери на поводу… Её семейное счастье такое хрупкое… Его надо оберегать день и ночь, не жалея сил, а она собственноручно подвергает его опасности… Но, с другой стороны, её мама, самый родной и любящий на свете человек, именно сейчас так нуждается в её поддержке!

Игорь… он, конечно, эгоист… Но, даже поссорившись с ним, Элина ловила себя на мысли, что и сама с гораздо большим удовольствием поехала бы на концерт легендарной рок-группы, чем на это чёртово море… тем более, что с билетами срасталось как нельзя более удачно.

«Лучше бы их не было вообще, этих билетов… Ни на поезд, ни на концерт… ни на самолёт… и путёвок — тоже… Да и самого отпуска — лучше бы не было!»

Не зная, на что решиться окончательно, Элина все дни металась между двух огней.

Ирина Германовна нешуточно давила на дочь, приводя все возможные аргументы в пользу отдыха на курорте, самым главным из которых было её, Ирины, одиночество.

Причиной же упрямства Игоря служило не только желание побывать на концерте рок-идолов. При всех его недостатках привязанность к жене носила чуть ли не патологический характер: Элина тоже была частью его существа… частью неотъемлемой и жизненно необходимой. Как руки или ноги… глаза, уши… Без которых жизнь, в принципе, возможна, но мучительно невыносима.

— Мама… — после ночи разрывающих душу раздумий Элина позвонила матери на мобильный телефон, — Я не знаю, смогу ли поехать с тобой на море…

— Почему?! — Ирина Германовна недовольно нахмурилась — они только на днях разговаривали с дочерью на эту тему, и Элина была готова составить ей компанию.

— Ну… я говорила тебе… Мы с Игорем ещё раньше собирались поехать в Москву на несколько дней. Приезжает знаменитая рок-группа, и не побывать на их концерте… в общем, мы едем с ним и Антоном на концерт. Я уже купила билеты через интернет…

— Эля!.. — в голосе матери слышались и изумление, и возмущение одновременно, — Ты в своём уме?! Я завтра выкупаю билеты на самолёт! Ты представляешь, что такое в разгар сезона достать билеты на самолёт?!

— Мам, ну… — Элина замялась, не зная, чем ещё оправдать своё решение, — Ну, не получается… Если бы на пару дней позже, я бы успела и туда, и туда… Вернее, я и так успеваю, но тогда у меня между поездом и самолётом всего три часа… А, вдруг, какие накладки?..

— Эля, ты о чём — вообще?! Ты говоришь о каком-то концерте, ради которого ты готова отказаться от десяти дней на море?! Ты о сыне подумала?!

— Антошка тоже хочет на концерт.

— Вы там все с ума посходили?! Но я знаю, откуда ветер дует… Это твой чокнутый Игорёк! Это только ему может прийти в голову такая ненормальная идея!

— Он не чокнутый. Просто мы любим эту группу, и всегда мечтали попасть на их концерт. Сейчас всё срастается, и их приезд, и отпуск, и всё остальное…

— Да, — с обидой в голосе ответила Ирина Германовна, — срастается всё, кроме меня! Ну, что ж… Езжайте… Я уже привыкла к одиночеству…

— Мама… — Элине вдруг стало до боли жалко мать — она представила её на берегу моря — одну, в печали…

— Эля… — как будто почувствовав это, Ирина вдруг сменила тон на умоляющий, — Подумай сама, тебе дали всего две недели на отдых… И ты, вместо того, чтобы подумать о своём здоровье, об Антошкином здоровье, просто так, с дурного плеча готова променять морской воздух на душную, прокуренную аудиторию, с тысячами полупьяных, потных, орущих людей?!