Внешность может обмануть (СИ) - Ворсова Анна Страница 13

— Ты сам сказал, что он у тебя просто так валялся. Будем считать, что ты его отдал бедной студентки в качестве гуманитарной помощи.

— Ах ты маленькая стервочка! — он рассмеялся. — Невинная овечка, скромная простушка, а ты еще та овца.

— Овца? Я тебя не оскорбляла.

— А это не оскорбление. Знаешь, я люблю баранину. Особенно, вкусно приготовленную.

— Угрожаешь?

— Предупреждаю. Ладно, не могу я на тебя злиться. К тому же я тебя сегодня подставил. — А если не подставил бы, тогда что? — Пришлось бы тебя по носу щелкать и ставить на место. Чисто в профилактических целях.

— Я против этого. Не хочу, чтоб меня кто-то учил.

— Так, принцесса недовольна.

— Думаешь, что я сорвусь с крючка?

— Не сорвешься. Пока я тебя сам не отпущу. Но мне не нравится твое плохое настроение. Завтра пообедаем?

— И это поднимет мне настроение? — Поднимет.

— Нет. Я завтра не могу.

— Обещала братьев с секции забрать? — весело спросил Борис.

— Нет. Просто не хочу.

— Хорошо. Давай тогда поступим иначе. Завтра мне нужна твоя помощь. Посидишь за столом и поиграешь в куклу. Вот только не надо говорить, что ты не кукла.

— Ты меня куда-то тянешь и куда-то в плохое.

— Конечно. Я тебя хочу плохому научить, — весело сказал он. — Чего молчишь? О чем думаешь?

— Как от тебя избавиться.

— Пожалуйся папе. Я серьезно. Подойди к нему и скажи, что я к тебе пристаю. Так и скажи, меня домогается хрен старый, извращенец. Разводит на фоточки за телефоны и деньги. Чего смеешься?

— Я не могу.

— Почему?

— Потому что не могу такое сказать. Мне стыдно.

— Чего стыдного, принцесса? Стыдиться нечего. Или ты не хочешь наши отношения прерывать? Не волнуйся. В воскресенье я тебя все равно зацелую. Но папе скажи про меня.

— Не буду. Ничего не буду.

Он опять рассмеялся, а я повесила трубку. Разговаривать с ним больше не хотелось. Мне ничего не хотелось. Я уже жалела, что взяла у него телефон, что целовалась с Борисом. А всего-то поддалась порыву.

Нужно было попросить прощения у родителей. Сказать, что больше такого не повторится. Ведь вместо того, чтоб оправдываться, я молча слушала, как они меня ругают. Выбравшись из кровати, я вышла в коридор. Прошла на кухню, но не дошла до нее, остановившись около комнаты родителей, где разговаривали мама и бабушка. Иногда слово вставлял папа. Прям семейный совет, на котором не было лишь меня.

— Я говорила, что ничего из нее не получится, — сказала бабушка. — Надо было ее в детский дом отдать.

— Мам, перестань, — попросила ее моя мама.

— А чего переставать? Мы все знали, что из нее ничего не выйдет. Я вас предупреждала. И что вы мне говорили? Гены не станут помехой. Главное воспитание. Но сколько волка ни корми — он все равно будет в лес смотреть. Так и с ней.

— Ира один лишь раз ошиблась, а вы ее в шлюхи записали, — заступился папа. — Ей уже двадцать три года. Должен же у нее кто-то появиться. Или вы хотите, чтоб она всю жизнь была одна?

— Если бы это был хороший человек, то она бы нас познакомила, — выдвинула аргумент мама.

— Ее своеволие проявилось, когда она в Москву на полгода укатила. Рассказала нам красивую сказку, что на фабрике печенье упаковывала, а на деле стояла на панели. Вот поверьте мне, — сказала бабушка. — Но достаточно одного раза попробовать, чтоб привыкнуть. — Эх, как бы мы ни пытались…

Я не стала дослушивать. Вернулась к себе в комнату. Крутилась по кругу, как по клетке. Мне было так противно от всего услышанного, что мне начало казаться, что меня сейчас всю разорвет на части. Почему они так обо мне думали? За что? Почему сразу в проститутки записывать?

Раздался стук в дверь. Первым желанием было ответить грубо, но не так воспитали. Я открыла дверь.

— Пустишь? — спросил папа.

— Заходи, — сказала я, пропуская его в комнату.

— Злишься?

— Злюсь, — ответила я. — Я знаю, что накосячила, но не так же жестоко…

— Согласен, что жестоко. — Папа привычно взял стул. Я подошла к окну. Нервы были натянуты до предела. — Помнишь, я тебе часто говорил, что хорошо иметь беспроблемную дочь?

— Помню.

— А когда проблемы начались, то мы к этому были не готовы.

— Нет никаких проблем. Пап, это все ерунда.

— Ерунда? — Он почему-то улыбнулся.

— Я учусь. У меня нет проблем с учебой. Помогаю по дому, если есть время. Всегда возвращаюсь к десяти вечера. Ничего лишнего не требую. Так почему вы меня во всех грехах обвиняете?

— Никто тебя не в чем не обвиняет. Сказала бы, что не можешь, и все проблем бы не было.

— Все поменялось в последний момент. Пап, если честно, то я уснула. Заехала за книжкой к Вере и уснула. А она меня будить не стала. Побежала в магазин. Ну и… А это, — я коснулась шее. — Это было…

— Случайно, — рассмеялся папа. И сразу мне стало весело. Он мне не верил, но ни в чем не обвинял.

— Не веришь?

— В жизни все может быть. Было мне лет двадцать. После работы тогда подрабатывал в одной кафешке официантом. И там как-то был кооператив. Вот честно не помню, что там была за организация, но коллектив был исключительно женский. Разновозрастной. Нас два парня и две девчонки, плюс бармен и охранник. Дамы перепили и захотелось им приключений. Начали к нам на шею вешаться. Мы оказались в эпицентре внимания. Еле их по домам разогнали. Возвращаюсь я поздно вечером домой. Весь помятый. А еще губная помада везде. Как-то оказалась даже на внутренней стороне локтя.

— А что мама сказала? — заинтересовалась я.

— Мы тогда с ней не встречались еще. Я тогда жил с Викой, а Таня к ней как раз в тот день в гости приехала. Я Вике пытался объяснить, что был на работе, а не изменял ей, но она не поверила. А вот Таня поверила. Помогала мне вещи в чемодан собирать, — он улыбнулся.

— Мне всегда казалось, что вы познакомились у общей подруги.

— Так и получилось. Познакомились мы у Вики, — сказал папа. — В жизни бывают самые разнообразные ситуации. Все бывает. Даже самые невероятные совпадения. Только ты врать, Ир, не умеешь.

— А на чем я попадаюсь?

— Уверенность пропадает в словах. Появляются паузы. Еще и прищуриваешься, — ответил папа. Он коснулся шеи. — След от вчерашнего мужика остался, который к тебе приставал? — Да.

— После учебы поехала к подружке жаловаться. Пока трепались, забыли о времени. Так было дело?

— Можно сказать, — согласилась я.

— Я так и подумал. А телефон откуда новый? — спросил он, когда увидел на кровати подарок Бориса.

— Таня отдала. Он у нее без дела валялся. Ей парень новый подарил, — сказала я. И почти не соврала. Тане действительно подарили новый телефон, а старый она хотела продать.

— Таня твоя… Не стоит с ней общаться.

— Только не начинай мне читать лекции, как мама. Я с Таней почти не общаюсь, но это единственный человек, к которому можно прийти с любой проблемой. А она меня выслушает и совет даст дельный.

— И какой совет дала Таня в этот раз?

— Купить перцовый баллончик, — ответила я.

Похоже, папу все это успокоило. Я была уверена, что он уладит вопрос с мамой и бабушкой. Убедит их, что я не шалава. Я так привыкла, что папа почему-то всегда был на моей стороне, что вначале удивилась, когда он меня не поддержал сегодня. Но оказалось, что я ошиблась. Он поддержал, только вначале решил узнать всю правду, а потом разбить их доводы этой правдой.

Мы еще какое-то время поговорили о всякой ерунде и взял с меня слово, что если будут проблемы, то я ему расскажу о них. Я обещала, но подумала, что сама со всем справлюсь. Обманула и почему-то не почувствовала угрызения совести.

Папа пожелал спокойной ночи и ушел. Я же пошла в душ. Потом навела себе какао и вернулась в комнату. Надо было готовиться к завтрашнему дню, но мысли разбегались. Какое-то время я сидела за столом и смотрела перед собой.

У меня были проблемы с бабушкой. Я никогда не могла с ней найти общий язык. С мамой были странные отношения, но я все равно могла с ней разговаривать на любые темы. А папа был на моей стороне. Почему же я никому не рассказывала про Бориса?