Отец моего жениха (ЛП) - Лоу С. И. Страница 13

Вздохнув с облегчением, я возвращаюсь в гостиную, чтобы снова проверить стационарный телефон. В трубке тишина.

— Ладно, ты посреди леса, у тебя нет рабочего телефона. Но твоя мама знает, где ты, а хижина заперта, так что не позволяй своему воображению разгуляться.

Удовлетворённая своей небольшой напутственной речью, я осматриваю комнату, гадая, что мне теперь делать.

Невольно вздрагиваю.

— О-о-о-о, становится холодно, — бормочу я себе под нос. С нарастающей бурей снаружи морозный ночной воздух медленно просачивается в комнату. — Должно быть, я оставила окно открытым, — но я знаю, что это неправда. Просто в это время года в горах холодно, а из-за такого проливного дождя температура резко упала.

Я смотрю на свои джинсы и лёгкую футболку.

— Прежде всего, давай оденься потеплее.

Я беру фонарь и осторожно поднимаюсь по деревянной лестнице в спальню, где ранее оставила свою спортивную сумку. Свет лампы отблесками падает на комнату, и мне приятно, что я вспомнила, где находился маленький фонарь.

— Брр-р-р-р! — визжу я про себя. Торопливо вытаскиваю из сумки свитер и свои самые плотные спортивные штаны и раздеваюсь до нижнего белья. Я натягиваю тонкий свитер и спортивные штаны. Пританцовывая, чтобы мои ноги не касались холодного пола слишком долго, я хватаю толстые шерстяные носки и натягиваю их.

«Всё ещё слишком холодно», — думаю я, понимая, что вижу своё дыхание в холодном воздухе.

Я хватаю другой свитер, более толстый, связанный косами, и натягиваю его поверх своего нынешнего. Я натягиваю на голову шапку и решаю поваляться на диване, так как я уже бросила там несколько одеял.

Взяв из спальни фонарь и ещё одно одеяло, я возвращаюсь к своему уютному месту на диване.

— Что теперь? — спрашиваю я себя.

Снаружи небо озаряет вспышка молнии, за которой следует раскат грома. Ненавижу это признавать, но мне страшно.

— Хорошо, тогда займу себя размышлениями. О чём думать, о чём думать… о твоих обречённых отношениях? О том факте, что кто-то попросил тебя выйти за него замуж, а потом бросил? Как насчет всех странных, сбивающих с толку, чувств, которые ты испытывала к его отцу? Это потому, что Марки никогда не уделял мне достаточно внимания, или потому, что он мне действительно нравится?

Раздаётся ещё один раскат грома, за которым следует ещё более сильный дождь.

— Угу, Кора. Это бесполезно. — Я дрожу от холодного воздуха, всё ещё зябко. — Хорошо, давай разожжём огонь. Это отвлечет меня от мыслей.

Я беру фонарь и возвращаюсь на кухню.

— У меня есть спички, но мне нужно что-то, чтобы разжечь огонь, — бормочу я, обыскивая шкафы. — Ага! — я достаю из-под раковины бутылку с жидкостью для разжигания и возвращаюсь в гостиную с вещами.

Стоя на коленях у камина, я пытаюсь осмотреть его на предмет каких-либо проблем. Он давно не использовался, но в нём есть несколько поленьев и ещё несколько в держателе рядом с ним. Здесь пыльно и, возможно, мне не стоит… Но в тусклом свете и со стучащими зубами я решаю, что это не имеет значения.

Осторожно выдавливаю немного жидкости для разжигания на поленья внутри камина, стараясь не допустить попадания вонючей жидкости на одежду или окружающий пол. Нащупывая спички скованными холодными пальцами, мне наконец удаётся зажечь одну и бросить её поверх кучи дров.

«Пожалуйста, сработай, пожалуйста, сработай», — думаю я, быстро потирая ледяные руки.

К моему удовольствию, огонь быстро разгорается и вскоре начинает бушевать. Я возвращаюсь на кухню и ставлю бутылку с жидкостью на стол, не зная, нужно ли мне ещё.

Возможно, что-то ещё чтобы помочь огню продолжать гореть.

Вдохновлённая, я быстро иду к шкафу в прихожей и беру несколько старых газет, чтобы бросить их в бушующее пламя, решив поддерживать огонь как можно дольше.

Я комкаю несколько кусков газеты и бросаю их в огонь. Вау, теперь это действительно происходит.

Огонь громко потрескивает, и языки пламени подпрыгивают выше.

«О, чёрт, может быть, всё идёт слишком хорошо», — понимаю я.

Но прежде чем я успеваю даже отреагировать на своё первоначальное удивление, через несколько секунд пламя разгорается вовсю, и его горячие языки вырываются из камина. Теперь, благодаря яркому пламени, я могу видеть, и я бросаюсь на кухню, чтобы найти кастрюлю и потушить пламя водой.

Я нахожу самую большую кастрюлю, какую только могу, и наполняю её водой из-под крана. Я бросаюсь к горящему камину и выливаю на него воду.

Ничего не происходит.

О боже, этого мало!

Огонь потрескивает так же сильно, как и раньше, а теперь из пламени вылетают и искры.

Я несколько раз повторяю свои попытки — мечусь между кухней и камином, но безрезультатно. Огонь, кажется, становится только жарче и больше, и всё моё тело пропитано потом от моей лихорадочной беготни и изнуряющей жары. Я могу сказать, что моё лицо тоже красное от жары, а щёки горячие на ощупь. Тем не менее, я продолжаю таскать из кухни кастрюлю за кастрюлей с холодной водой.

Но огонь берёт верх надо мной. Всего за несколько минут искры от огня прыгают из старого камина на один из ближайших стульев.

Я кричу от шока и ужаса.

Боже, я упаду в обморок от этой жары.

Со стоном я почти хочу выбежать через парадную дверь, чтобы избежать этого кошмарного сценария, но передумываю. Я не могу допустить, чтобы хижина сгорела! Моя семья убьёт меня!

Набравшись решимости, я бегу обратно на кухню и снимаю с себя множество слоёв одежды, пока на мне не остается ничего, кроме лифчика и трусиков. Почти сразу становится прохладнее, в голове начинает проясняться, и я могу сосредоточиться на тушении пожара.

Я стараюсь не думать о повреждениях или о том, что воздух в маленькой комнате наполняется дымом. Вместо этого я просто наполняю старую кастрюлю и продолжаю лихорадочно метаться от раковины к огню и снова к раковине, надеясь, что с каждой порцией вылитой воды я всё ближе к тому, чтобы потушить чудовищное пламя.

ГЛАВА 8

Мэтт

Когда я делаю последний поворот перед тем, как добраться до хижины, я вдруг чувствую неуверенность в своей вечерней миссии по изъятию обручального кольца у Коры. Это смело и не совсем рационально, к тому же я не хочу напугать её до смерти, учитывая бушующую снаружи дикую бурю. К тому же уже поздно. Кто появляется у порога в такое позднее время?

Чёрт. Я не из тех, кто склонен нервничать, но что-то в Коре делает меня таким.

«Слишком поздно», — вздыхаю я, наконец подъезжая к причудливой маленькой хижине. Но что-то не так с маленьким деревянным домом передо мной. Даже в тёмную дождливую ночь очевидно, что из трубы вырываются тонны тёмного дыма, и его туманное облако наполняет воздух вокруг маленькой хижины. Я оглядываюсь на переднюю часть дома и даже из-за закрытых штор на окнах первого этажа вижу вспышки оранжевого и жёлтого света.

Что за чёрт? Хижина горит?

— Твою мать!

Я паркую машину и тут же выпрыгиваю из неё, не заботясь о том, что идёт проливной дождь или что ветер обрывает ветки вокруг меня. Я бегу так быстро, как только могу, к входной двери, встревоженный тем, что могу увидеть внутри. Надеюсь, Кора выбралась до того, как начался этот пожар.

Пытаюсь открыть входную дверь, но она заперта. Я изо всех сил колочу по её тяжелой деревянной раме, но даже мой громкий стук не может сравниться с раскатами грома и треском деревьев поблизости. Я прислушиваюсь у двери к любому звуку жизни, но слышу только бурю вокруг себя и потрескивание огня внутри.

Дерьмо.

Я отступаю от двери на несколько футов, а затем — изо всех сил — бегу и бросаюсь на неё всем телом. Дверь с громким треском распахивается, и я оказываюсь в самой странной ситуации.

В гостиной пламя выходит из-под контроля. Часть соседнего стула и часть ковра горят. Кора, обнажённая, если не считать кружевного нижнего белья, пытается потушить огонь кастрюлей с водой.