Попробуй меня разлюбить - Мария Николаевна Высоцкая Страница 13

Пульс под двести. Оттого, что бежала, наверное.

— Привет. Все нормально. Я уже все здесь собрал. Осталось расплатиться, — кивает в сторону кассы, едва задевая меня глазами.

Мы стоим рядом уже несколько минут, а он ни разу не посмотрел на меня нормально. Только вскользь. Зачем тогда вообще позвал? Это какая-то игра под названием «Выкажи все безразличие по максимуму»?

— Давай пополам? — предлагаю совсем вяло. Мой боевой настрой расщепляется на глазах.

Данис прищуривается и вот теперь ловит мой взгляд. Глаза в глаза. Пропускаю вдох и обмираю. У него такие ресницы длинные…

— Я тоже хочу внести свой вклад, — звучу почти обиженно и очень тихо. Дыхалки не хватает, а в легких пусто. Я так и не вдохнула же.

Тянусь в сумку за картой, но Дан душит мой порыв на корню.

— Я сам заплачу. Но могу скинуть реквизиты приюта, — тут же смягчается и пропускает меня вперед.

— Конечно.

Мы идем между стеллажей прямо к кассе, возле которой стоит его водитель в окружении трех тележек с товарами.

Тут и корм, и лежанки, и даже игрушки.

— Ты давно им помогаешь? — смотрю на все это добро.

— Пару лет.

Кайсаров расплачивается и толкает телегу на выход. Водитель катит две другие.

В магазине так тепло, что, когда мы приближаемся к стеклянным дверям, выходить на улицу я не хочу. Не отогрелась, да и вообще осень терпеть не могу. Не мое это время года, вот совсем. Я люблю солнышко, летнюю жару, загар, короткие платья и босоножки. А сейчас приходится кутаться в шарф и напяливать куртку, в которой больше на пингвина смахиваешь, чем на сексуальную девушку.

— Постой тут, — просит Данис, — я сейчас принесу зонт.

Перекатываюсь с пяток на мыски и послушно киваю.

Наблюдаю, как он вместе с водителем засовывает все купленное в багажник под проливным дождем, обхватив при этом плечи ладонями.

Ко мне Кайсаров возвращается мокрый до нитки. Зонт, который он для меня несет, почему-то в самый последний момент открывает.

— Идем, — зовет на выдохе, поэтому получается немного сипло.

Забегаю под зонтик и охаю, про себя конечно, от близости. В нос ударяет запах его парфюма, смешанный с дождем. Дышать сразу труднее становится, и не потому, что духи неприятные, наоборот, они заполняют легкие, и кажется, этот запах меня весь день теперь преследовать будет. Стоит только глаза закрыть…

— Спасибо, — улыбаюсь и тянусь к ручке зонта. Касаюсь мужских пальцев и замираю.

Данис резко поворачивается. Задерживаю взгляд на капле дождя, падающей с его разлохмаченной челки, пока он впивается в меня глазами, словно я преступление совершила.

Руку, к счастью, не отдергивает, правда, смотрит так, будто в самую душу. Я даже жалею о своем опрометчивом поступке, но сдавать назад не в моем характере. Поэтому, шире улыбнувшись, киваю на машину.

— Пошли.

Кайсаров заторможенно кивает и делает шаг. Мы идем небыстро.

Он галантно открывает для меня дверь и только потом, обогнув автомобиль сзади, садится в него сам.

Устраиваюсь поудобнее. Расстегиваю куртку, а потом и вовсе ее снимаю. Влажность на максимум сегодня, и не только на улице, в мыслях — тоже.

— Куда мы теперь едем?

— Нужно забрать пса из ветеринарки и отвезти в приют, — поясняет, когда машина плавно трогается.

— Хорошо. Ты обещал реквизиты для перевода.

— Точно.

Пока он роется в телефоне, я украдкой за ним наблюдаю. Такой весь серьезный и сосредоточенный…

Губы поджал, а они у него красивые, с ярко очерченной верхней линией.

— Скинул.

Данис так резко ко мне поворачивается, что я вздрагиваю. Он опять ловит меня за подглядыванием. Мы снова друг на друга пялимся. Во все глаза смотрим и молчим.

Мои губы предательски подрагивают, и он, наверное, это замечает. В ушах какой-то непонятный шум из ударов собственного сердца и писка.

— Спасибо, — шепчу.

— Тебе спасибо, — практически копирует мою интонацию.

Волнение становится осязаемым. Я так нервничаю, что роняю куртку, которую уложила на колени. Мы синхронно тянемся вниз, чтобы ее поднять, и стукаемся лбами.

— Ауч, — растираю место удара, зацикливаясь на губах. Его губах, которые сейчас в паре миллиметров от моих.

Не шевелимся. Кажется, даже время замирает.

Данис поднимает мою куртку. Выпрямляется чуть резковато, я даже не сразу соображаю, как это происходит. Лишь когда мой затылок соприкасается с подголовником, отдаю себя отчет в том, что произошло.

Я так на него пялилась, он, наверное, все понял. Ужас какой. Выглядела идиоткой.

— Держи, — Дан протягивает мне куртку.

Я снова укладываю ее на колени и быстро отвожу взгляд. Уши начинают гореть.

Часом позже мы отвозим милого пуделя из ветеринарной клиники в приют. Данис ведет себя сдержанно, можно сказать, безэмоционально, из меня же эти самые эмоции так и прут. Произошедшее в машине стирается. Неловкости я больше не чувствую, только разрывающую сердце боль. Смотрю на собак и чуть не плачу. Все они лишены дома, а некоторые еще и с увечьями. У очень позитивной дворняжки, чем-то смахивающей на овчарку, нет глаза, а ласковая такса лишена половины правого уха.

К горлу подкатывает ком из слез. Я вот-вот разрыдаюсь. Внутри все стягивает тугим узлом. Всхлипываю и чувствую, как материализовавшийся рядом Данис сжимает мою ладонь.

Смотрю на наши руки замутненным взглядом.

— Если бы у меня была возможность, я бы забрала всех. Помогла бы.

— Ты уже помогаешь, Катя.

— Но этого слишком мало.

— Пошли.

Он тянет меня за руку, и мы оказываемся на улице. Дождь уже закончился. К счастью.

— Я подумала, что могу разместить посты в своих соцсетях. У меня прилично подписчиков, вдруг это поможет?!

— Хорошая идея.

Скольжу глазами по его лицу, наталкиваясь на улыбку. Едва уловимую, но искреннюю. Наверное, со