Любовь по расчету (СИ) - Стю Мари Страница 13

Наталья и Давид встретились через два часа на пляже. Их отдых у океана прошел в основном в молчании. Обмолвившись парой фраз, на некоторое время Наталья и Давид погружались в себя. Наталья не считала нужным нарушать покой задумчивого Давида, полностью отдавая инициативу в его руки. Она с первых минут поняла, что такому мужчине не нужна болтушка, ему нужна женщина для души. А душа не всегда разговорчива.

— Вы надолго на Бали? — в очередной раз нарушил долгое молчание Давид.

— На двенадцать ночей…

— Я то же, — Давид привстал с шезлонга, посмотрел вдаль. — Выходит, мы обратно вместе улетаем. Вы же из Москвы?

— Нет, сейчас живу в Ростове. А перелет на Бали только через Москву.

— В Ростове-на-Дону?

— Да. Именно.

— Прекрасный город. Я там бывал. Теплый. Много красивых девушек, — Давид посмотрел на Наталью, прикусил нижнюю губу, потом отпил воды из стаканчика и спросил: — А чем занимаетесь в Ростове?

— Вы имеет в виду, труд, работу?

Давид кивнул.

— Пока ничем не занимаюсь. Муж содержал меня больше десяти лет, не хотел, чтобы я работала, — Наталья привстала, сняла очки. — Хотя у меня есть образование, экономическое. Сейчас отдохну, приеду домой и подумаю, чем себя занять. Если честно, — как бы между прочим прибавила Наталья, помолчав, — у меня огромнейшее желание кардинально изменить свою жизнь.

— А в Москву не думали перебраться?

— Думала, — Наталья запнулась, немного помолчала, потом прибавила: — Москва — город возможностей. Это — точно. И все же не знаю, сделает ли меня Москва счастливее. Ведь счастье в себе надо искать, а не где-то. От себя не убежишь.

— Вы сильно переживаете из-за развода?

— Сложно оценить степень переживаний, но то, что переживаю, — факт.

Давид посмотрел на чуть приоткрытый ротик Натальи.

— Понимаю, — сказал он, покивал: — А у вас есть любимое занятие, Наталья? Увлечения?

Наталья слегка улыбнулась:

— Изучаю иностранные языки. Еще увлекаюсь современной живописью… Немного разбираюсь в архитектуре. Люблю лошадей и верховую езду.

— Интересно. Какие языки знаете?

— Хорошо знаю два — английский и французский. На уровне — поговорить — испанский, греческий, немецкий…

— Прекрасно! Выходит, с вами удобно путешествовать.

Наталья мило улыбнулась.

— Мой бывший муж очень радовался моему пристрастию к изучению иностранных языков. Выгодно, когда жена почти что полиглот, — сказала она и смущенно хихикнула.

— Я, к сожалению, похвастаться знаниями нескольких иностранных языков не могу. Всю жизнь учил один — немецкий. Его знаю на приличном уровне. А вот другие языки — сколько ни пробовал, не получается. Хотя, говорят, если знаешь один язык, второй выучить проще.

— Все индивидуально. Кому как дано, — Наталья кокетливо улыбнулась, произнесла пару фраз на немецком.

— Hervorragende aussprache[1]!

— Danke[2]! Но если честно, навыков общения на немецком нет. Читаю, перевожу… А поговорить — проблема. Живых носителей среди знакомых нет. Хотя… — Наталья посмотрел на Давида, — есть. Это — вы.

Давид улыбнулся.

— В любом случае — похвально! — сказал он, чуть погодя прибавил: — Я больше разбираюсь в искусстве, в том числе современной живописи. А вот в архитектуре — на уровне чайника.

Наталья посмеялась — у Давида забавно получилось показать себя на уровне чайника.

— А в современной живописи какие предпочтения? — спросил Давид.

— Проще сказать, что мне не нравится.

— И что?

— Абстракционисты, увы, не греют мою душу. Ни классической школы, ни современной. — Наталья сожалительно улыбнулась. — Хоть убей, не могу понять такое творчество. Мне говорят, я не разбираюсь, не чувствую … Возможно. Но если наслаждение творчеством требует усилий, это уже не наслаждение. А для меня главное — получать удовольствие от созерцания картин.

— Согласен.

— Джон Каррин, Тацуя Ишида, Нил Саймон… — их работы мне нравятся.

— Мрачный сюрреализм Тацуя Ишида… Да, мне тоже нравится его творчество. На грани между реальностью и сновидением, — Давид опустил голову, немного помолчал, потом спросил Наталью, с чем связан интерес к архитектуре.

— Папа был машинистом. Но очень увлекался архитектурой — проектированием, строительством. Мечтал поступить в институт…

— Не получилось?

— Нет, — Наталья грустно улыбнулась. — Мои родители погибли в авиакатастрофе, когда мне было пятнадцать.

— Сожалею! — Давид погладил Наталью по руке, с особенным чувством посмотрел на нее. — Нелегко вам пришлось остаться без родителей в таком юном возрасте…

— Да, трудно … Тяжело. Больно. Но время лечит, — Наталья вздохнула, потом прибавила: — Предлагаю искупаться и … на ужин.

— Прекрасное предложение! Кстати, по поводу ужина.

— Да, — Наталья встала с лежака.

— Как на счет поужинать в ресторане вне отеля. Я очень хочу попасть в один ресторан. Кухня — пальчики оближете. Один из самых красивых ресторанов на Бали.

— Я — за, — кокетничала Наталья. — Люблю вкусно поесть. Только не сегодня…

— Нет, сегодня точно нет, — Давид посмотрел на едва заметную усталость Натальи. — Полагаю, ужин можно организовать через два-три дня. А сегодня — надо отдохнуть… День очень насыщенный.

— В точку! — улыбнулась Наталья. Проницательный, однако, мужчина. И столько искренней заботы…

После отдыха на пляже Наталья и Давид вернулись в отель, разошлись по номерам, потом отужинали в ресторане, где и договорились встретиться в восемь утра на следующий день в ресторане отеля.

Наталья пришла в номер почти в половину девятого, приняла душ, прилегла на кровать, написала сообщение Кристине, что прилетела и расселилась в отеле, жутко хочет спасть и пообещала связаться с подругой по видеосвязи через пару дней. Сейчас все равно не поговоришь — время по Москве позднее, половина первого ночи. Наталья выключила гаджет и свет, укрылась и беспробудно уснула до самого утра.

Уже днем Наталья поняла, что Давид совершенно другой, не похож ни на одного из ее бывших. Приятный и заботливый мужчина, но осторожный, деликатный; взглядом говорил больше, чем произносил слов. А взгляд у него очень загадочный, как у человека, знающего много тайн, но вынужденный о них молчать.

«Интересно, — думала Наталья еще на пляже, — кто он?» Спрашивать она не стала и не станет. Мужчины не любят отвечать на подобные вопросы. А скажет ли сам — вопрос. В любом случае, к нему еще нужно присмотреться. Возможно, вдовец окажется отличной партией для Натальи. А, может, и нет… Дальше — будет видно.

[1] Отличное произношение! (нем.)

[2] Спасибо! (нем.)

15.

Следующие два дня прошли так же тихо и спокойно.

Утром Давид встречал Наталью на ресепшен. После завтрака они шли на пляж. Океан в эти дни волновался. Наталья не решалась купаться, грелась на солнышке. Давид же подолгу и с удовольствием плавал, удивляя Наталью выносливостью не по годам. После пляжа они расходились по номерам, потом — вместе на обед, после обеденного отдыха, ближе к вечеру, встречались и шли вместе на пляж. Потом на ужин, потом — расходились по номерам.

Наталья и Давид говорили мало. Из одной темы их кидало в другую, в какой-то момент они замолкали и настойчиво молчали не меньше получаса, будто сговорившись. По внутренним ощущениям Натальи ее новый знакомый напоминал близкого человека, дядю или даже, отца, с которым уже взрослая дочь прилетела отдохнуть. Эти ощущения Наталью радовали и пугали одновременно. Радовали потому, что, как ни крути, даже ее расчётливой натуре нужно время, чтобы перестроится на новую волну отношений.

С другой стороны, Наталья оказалась в замешательстве. Ей сложно было понять, что, в конечном счете, хотел от нее Давид. То ли всего и только непринужденного общения, то ли чего-то большего. Да, он с восторгом смотрел на Наталью, очевидно, она привлекала его. Часто глядел в ее глаза с огоньком страсти — его не утаишь. Делал комплименты, откровенно любовался красотой и ухоженностью женщины. При возможности дотрагивался до Натальи. Старался приобнять. Брал за руку, целовал и долго смотрел на изящные пальчики. Он засматривался на чувственный ротик, потом опускал голову и какое-то время молчал. Давид явно хотел сближения с Натальей. И по всем законам курортного романа он должен был поторопиться. Однако Давил не спешил, будто чего-то ждал или боялся. Нет, этот зрелый мужчина не ждал инициативы от Натальи. И она эта прекрасно понимала, хотя, больше — чувствовала. Но чего, чего он ждал? Чего боялся?