Вера Колочкова - Ключи от ящика Пандоры Страница 13

– Ой, какую вы безрадостную картину нарисовали! Сейчас все так живут, господи!

– Вот именно – все. И ничего с этим не поделаешь, время такое. Жестокое поколение вырастает, дополнительной порцией любви не избалованное. Откуда ей взяться, дополнительной-то, если мать вынуждена о материальной стороне жизни больше думать? И это вполне оправданно – без материальной стороны тоже никак не обойдешься. Иногда она совсем уж безысходной бывает, не спорю. Тут ничего не попишешь. Но если ее нет, этой безысходности? Вот как у тебя, например?

– Ну, знаете! При чем тут… Тогда вернемся к домострою, и любую женщину, у которой безысходности нет, заставим дома сидеть! Просто из принципа! Потому что она женщина, что с нее возьмешь, да? А может, во мне талант педагога пропадает, вы об этом не думали?

– Ну да… Талант педагога, это конечно… Наше образовательная система наверняка твоим талантом спасется.

– Не понимаю вашей иронии, теть Саш. Вы меня обидеть хотите? Или совсем в меня не верите?

– Да бог с тобой, девочка, – вступила вдруг в их диалог до сих пор молчавшая тетя Маша. Она почему-то всегда молчала, когда говорила сестра. – Саша вовсе не хотела тебя обидеть.

Обе повернулись к ней удивленно. Тетя Маша смутилась, отвела взгляд к окну. И в который раз Ирина поразилась этой разнице характеров теток-близнецов, точь-в-точь как у девчонок! Сашка – смелая говорунья, а Машка – тихая скромница. Но, странное дело, всегда последнее слово почему-то за Машкой остается!

– …Наоборот, мы очень в тебя верим! И относительно таланта – он ведь штука всеобъемлющая, знаешь ли. А женский – тем более. Для женщины самый наивысший талант – это ее талантливое сердце, предназначенное семье и дому. Создать дух семьи, дома, выстелить любовью будущее своих детей – это не каждой дано, поверь. Кому не дано, те на работу бегут, самоутверждаются в лихорадке. Тут Саша права. А тебе – дано. Я знаю, поверь мне. И твой муж знает.

– Ну да. Так оно и есть, в общем, – удовлетворенно кивнула головой тетя Саша. – В этом я и пыталась тебя убедить, да без толку.

– Почему же без толку, теть Саш, не без толку. Знаете, от меня как-то отхлынуло. Может, вы и правы. И Игорь – прав. По крайней мере истерик насчет работы я ему больше устраивать не буду. Как вы сказали, теть Маш, – быть духом семьи тоже своего рода талант?

– Да, девочка, – и талант, и работа. Не самая легкая, между прочим. И успехов тебе на этом поприще.

Ловко они ее тогда убедили. Вдохновили на подвиги, можно сказать. А что – старалась, видит бог. В стараниях и втянулась, и даже полюбила «домохозяйскую» стезю. Есть в этом что-то, определенно. Всю себя семье посвятить, до конца, до капельки. Да, это не жертва, а способ самореализации. Хорошая мысль, между прочим!

Так. Мысли мыслями, а надо бы письмо дочитать. А то нехорошо получается, непоследовательно – открыть открыла, а до конца не дочитала. М-м-м… На каком месте остановилась, уже запамятовала… А, вот тут. «…Да, слава богу, у девочки нашей все хорошо. Но знаешь, Аннеточка, мы с Сашенькой оконечного за нее покоя так и не имеем – каждую секундочку боимся: не дай бог, она узнает о том обстоятельстве. Помнишь, я тебе писала, давно еще? Но Света мне клятвенно обещала, да и не в ее интересах, в общем…»

Кресло скрипнуло, остановилось. Строчки вдруг заплясали перед глазами, потерялась нить письма. Так, где это место? Еще раз перечитать: «Не дай бог, она узнает о том обстоятельстве…»

Интересно, о чем она? Может, дальше идет разъяснение? Нет, дальше пошло описание рецепта знаменитого тети-Сашиного варенья из абрикосов с грецкими орехами. Потом вопросы – кто и как из Аннеточкиных родственников поживает. А про «девочку» и неизвестное «обстоятельство» нет больше ни слова. Интересно, что тетя Маша имела в виду? Странно, странно… Еще и Света – мама, должно быть, – что-то там клятвенно обещала. Хм! Прямо тайны мадридского двора! А по сути, наверное, пустяковина какая-нибудь! Тетя Маша, бывало, любила пострадать излишней мнительностью. Да, наверняка – пустяковина…

Ирина аккуратно сложила письмо, сунула в конверт, повертела его в пальцах перед глазами. Вспыхнула, побежала в голове робкая беспокойная мыслишка – не надо было открывать. Теперь вот сиди, думай, напрягайся неожиданным беспокойством. Вон оно, уже затрубило внутри легким тревожным звуком, теперь так сразу от него и не отделаешься. Света, главное, клятвенно обещала… Не в Светиных интересах… Интересно, при чем тут мама вообще?

А дождь-то, надо же, кончился, и не заметила как. И солнце золотит мокрые стволы сосен, от травы поднимается легкий туман. Сиди, любуйся, ты ж хотела! Забудь, забудь! Все у тебя хорошо, ты счастлива, просто до безобразия счастлива. Забудь…

Словно в подтверждение этого «забудь» послышался шум подъезжающей к воротам машины. Кто это? Девчонки с учебы приехали? Или Игорь? Нет, ему еще рано.

Ага, девчонки. Машка выскочила, поежилась слегка, открыла кованые створки. Значит, сегодня Сашка за рулем…

– Привет, мамуль! – помахала рукой радостно.

– Привет.

Улыбнулась, ответила тихо, себе под нос. Надо подниматься из кресла, идти на кухню, ужин готовить. Как она нынче с ужином-то припозднилась, они ж наверняка голодные! Придется что-то на скорую руку…

– Мам, ты чего такая приплюснутая? Случилось что-нибудь? – заглянула на кухню Сашка, звонко чмокнула ее в щеку.

– Нет… Ничего. Устала просто.

– А бабушка уехала?

– Да.

– Ура!

– Саш, – укоризненно обернулась она от плиты.

– Все, не буду! А что у нас сегодня на ужин?

– Для вас – омлет со шпинатом. Вы ж меня убьете, если я вам свиные отбивные предложу.

– А то! Конечно, убьем. И даже плакать не будем.

– А блинчики? – простонала за Сашкиной спиной Машка. – Я же блинчики утром просила…

– Прости, Машенька, с блинчиками не успела. Хочешь, сейчас сделаю?

– Ой, мам, не надо ей никаких блинчиков! – сердито отмахнулась от стенаний сестры Сашка. – Представляешь, эта красотка вчера встала на весы, и я чуть в обморок не упала – семьсот граммов плюсом! Говорила ей – не ешь вторую порцию десерта в кафе, а она не послушалась. Там же сплошные взбитые сливки, калория на калории сидит и калорией погоняет. Еще и блинчиков просит, чтобы они вместе с десертом жировую композицию на боках составили.

– Ох, не рассказывай мне таких вещей, Саш, а то мое материнское сердце не выдержит! Ну чего вы себя голодом изводите, бессовестные? В модели, что ли, намылились? Вот скажу папе…

– А папе, между прочим, не мешало бы на диету сесть. Ты помнишь, когда он последний раз в тренажерке был?

– Ему некогда, Саш, он работает много. И вообще – яйца курицу не учат, как жить. Вы сейчас ужинать будете или папу подождете?