Инга Берристер - На всю жизнь?.. Страница 13

Работа, сказала она себе твердо, заканчивая мытье чашек. Работа — вот панацея от всех бед, вот наилучшее болеутоляющее. Работа, работа и снова работа.

4

— Что, черт возьми, случилось с тобой на прошлой неделе? — нарочито серьезно спросил Ральф. — Работаешь так, будто завтрашний день не наступит.

— Внезапный прилив энергии, — ответила Джейми, поднимая голову от рабочих графиков, разложенных на столе. — Знаешь, как это бывает, люди торопятся закончить до Рождества все дела.

— Я знаю, как это бывает, — согласился Ральф, — просто никогда прежде не видел, чтобы ты занималась этой бумажной волокитой с таким усердием. Ты явно перебарщиваешь, работа для тебя будто наркотик, и все это, по правде говоря, не на шутку начинает меня беспокоить. Тебе нужно отдохнуть, Джейми. Если ты не… — Он покачал головой и проницательно посмотрел на нее. — Мне кажется, у тебя возникли какие-то чисто человеческие трудности.

— Думай о своих собственных делах.

Он принял ее резкость со слабой ухмылкой.

— Ага, значит, я прав! Милости просим, радость моя, в мир обычных человеческих радостей и скорбей. А то уж я начинал подумывать, что ты из породы сверхчеловеков. И кто он? Я его знаю?

— Если мы провернем эти два контракта, нам удастся через неделю закончить у Джонсонов, они…

— Понял. Мне не дозволяется об этом говорить. Хм, в таком случае, это серьезнее, чем я думал. — Он взглянул на часы. — Надеюсь, ты помнишь, что вечером мы должны быть на коктейле у этих Джонсонов. Мы обещали почтить их своим присутствием.

Джейми нахмурилась. Она и вправду забыла об этом приеме. Они с Ральфом обещали появиться на дружеской вечеринке у молодой пары, заказавшей им оформление своего дома в Челси. Говард Джонсон работал в одной из независимых телекомпаний, а его жена Елена — в рекламном бюро. Джейми знала, что на этом приеме можно будет завязать новые деловые контакты. Но, несмотря на это, ей страшно хотелось послать туда Ральфа одного, просто в отместку за его излишнюю наблюдательность.

— Ох нет, ты не сделаешь этого, — взмолился он, будто прочитав ее мысли. — Бизнес есть бизнес, радость моя, и бизнес прежде всего. Ты что, забыла? Это же твои слова. Пойми, мы оба должны быть там, иначе эти Джонсоны обидятся.

— Хм, они просто хотят похвастаться нами перед своими друзьями как очередным новомодным приобретением.

Ральф внимательно посмотрел на нее и пожал плечами.

— Ну, таковы законы бизнеса, тебе ли не знать. Прежде тебя никогда это не раздражало.

— Понимаю. Извини, Ральф, что я капризничаю, просто действительно малость устала.

— Сжигаешь свою свечку с обоих концов? Впрочем, хотя Ральф и заподозрил, что в жизни Джейми появился мужчина, он не видел никаких признаков физической удовлетворенности, весьма заметных обычно у женщины, которая обзавелась любовником. Напротив, она выглядела натянутой и изможденной, осунулась, все ее тело излучало нервное напряжение, напоминая слишком сильно натянутую тетиву лука. Что-то в ее жизни произошло, и, судя по всему, не очень хорошее, но советоваться с ним и искать у него утешения она не станет. Не такой это человек.

Если она и влюбилась в кого, это явно не принесло ей радости. Женатый мужчина? Но нет, это совсем не в ее стиле. Только теперь вдруг его поразило, как мало он знает о ее личной жизни, хотя они уже несколько лет работают бок о бок.

— Хочешь, заеду за тобой вечером? Не стоит тебе при такой усталости садиться за руль.

— Спасибо, Ральф, было бы неплохо. Я и правда не в силах сегодня бороться с лондонским уличным движением.

— Ну, благодарить меня не за что, на то и существуют друзья. Заеду за тобой в семь тридцать. Идет? — Он посмотрел на часы. — Смотри-ка, уже половина четвертого. Почему бы тебе на сегодня не закончить и не пойти домой, чтобы немного отдохнуть? Ты столько переделала, что и работы не осталось. Со всеми графиками разобралась, так что…

— Надо еще написать Спенсерам и Фортунесам, сообщить им время начала работ.

— Я напишу им, — заверил ее Ральф. — А ты отправляйся домой. Нашему бизнесу не пойдет на пользу, если ты заявишься на прием к Джонсонам в таком изможденном виде, как сейчас.

Джейми понимала, что он прав. Публика с телевидения, среди которой вращались эти Джонсоны, придает имиджу такое же большое значение, как и состоянию, и хотя дела у компании Джейми и Ральфа шли неплохо, они не могут себе позволить терять возможную клиентуру.

Но вместо того, чтобы отправиться домой, Джейми решила посетить свою парикмахерскую, куда раз в шесть недель ходила стричься.

Ей повезло, ее парикмахер оказался свободен. Когда Джейми сказала ему, что желает перемен, он, слегка поджав губы, пару минут сосредоточенно изучал ее.

— Так! Больше не стрижем, — категорично заявил он, закончив исследование, — а творим нечто юное и непринужденное.

Часом позже, когда Джейми выходила из дверей салона, она была полна сомнений, правильно ли она сделала, решившись на перемены. Ее волосы, свободно спадавшие к плечам, теперь сколоты на затылке в элегантный хвост, а спереди, почти от макушки, лоб закрывала пышная челка, уложенная с помощью геля и придающая прическе немного легкомысленный, но весьма непринужденный и свежий вид. Когда она усомнилась в том, идет ли ей этот стиль, не слишком ли он для нее юношеский, мастер только рассмеялся, сказав, что ее предыдущий стиль он всегда находил несколько старообразным.

Решив сделать карьеру и стать независимой и свободной от прошлого, Джейми в этом весьма преуспела. В те, первые годы, когда она создавала свой бизнес, времени не оставалось даже для самых незамысловатых развлечений, и она к этому привыкла. Зато сейчас, когда ей всего-навсего двадцать четыре года, она основала собственное дело, обзавелась жильем и может считать себя преуспевающей деловой женщиной. Но не потому ли порой она чувствует себя гораздо более взрослой, чем есть на самом деле? Успех и независимость дают ей законное чувство удовлетворения, почему же подчас она испытывает такую опустошенность? Почему до сих пор не может освободиться от ужасного влечения к Джейку? Она не раскаивалась в своем решении отказаться от брака с ним, но какая-то крошечная часть ее естества не могла не осознавать, как отличается ее жизнь от той, которая была бы у нее, не узнай она, почему он хочет на ней жениться. Но как бы там ни было, она сделала выбор и твердо сказала себе, что лучше жить в пустыне одиночества, чем во лжи. Она узнала правду и приняла единственно верное в ее обстоятельствах решение. Поступив подобным образом, она сохранила самоуважение, но разбила свое сердце.