Ольга Мариуц - Любовь по объявлению Страница 13

Ксения взяла его миску и вывалила в нее из сковороды остатки рыбы. Арнольд обнюхал аппетитные куски и стал медленно, с достоинством есть. Скоро на газете остались только сухие зажаренные плавнички. А потом и их не стало.

— Ну и замечательно. Отлично! — с мрачным видом еще раз повторила Ксения.

Александру это начинало надоедать. Он понимал, что Ксении, с ее обостренным самолюбием, не хотелось признавать, что они были просто и элементарно «облапошены», но в тысячный раз переживать происшедшее — это было слишком. Однако, поразмыслив, он пришел к выводу, что лично ему это играет только на руку: во всяком случае, он оказался в дураках не один — теперь у него есть напарник.

— Я точно в таком же положении, — все-таки сказал Александр, всем своим видом показывая, что нисколько не расстроился из-за того, что судьба еще раз безжалостно ткнула его носом и в очередной раз наглядно продемонстрировала, кто есть кто в этой жизни. — Успокойся. Видишь, лично у меня никаких комплексов — сам дурак.

Ксения посмотрела на него внимательно, пытаясь определить, что он на самом деле думает: если «сам дурак» по своему поводу, то по ее?.. Он быстро опустил глаза.

— У тебя другое, — заверил он насквозь лживым тоном, который на ходу пытался выдать за искренний.

— Какая разница?

Они сидели за столиком под черно-белым полосатым «грибком» и уныло созерцали тающее шоколадное мороженое в пузатых металлических креманках. Хозяева кафе с «грибочками» явно просчитались. Полупрозрачный тент защищал от прямых солнечных лучей, но был изготовлен из воздухонепроницаемого синтетического материала, и под «грибком» стояла такая духота, что лучше уж жариться на солнцепеке. Ксения еще возилась с грязно-коричневой массой в креманке, а Александр давно отказался от попыток «охладиться». Он с удовольствием выпил бы холодного пива, но кафе было детским, и пива здесь не подавали. А затащить Ксению в пивной бар было нереально. Александр незаметно взглянул на часы и определил время, которое он может выделить на сочувствие ближнему. Правда, он не был уверен, что пятнадцати минут будет достаточно, чтобы вывести Ксению из депрессивного состояния, в котором она находилась после истории со своим «рыбаком». Но в конце концов, он ей не мать родная.

— Все, что ни делается, — к лучшему, — добродушно заключил он, предвкушая прохладу ближайшего полу-подвальчика, в котором пиво подается в настоящих пивных кружках, и уже ощущая вкус резкого холодного напитка, который вернет его к жизни.

— Не уверена, — мрачно возразила Ксения.

— А я уверен.

— Просто мы не сумели использовать ситуацию, — сказала она, продолжая тему «провала», которая беспрерывно мучила ее вот уже два дня. — Черт возьми, все было так просто, а мы, как два жалких идиота…

— Согласен. — Минутная стрелка на часах хоть и медленно, но все же двигалась. — Согласен с тобой на все сто — мы вели себя не лучшим образом. Но я не собираюсь делать из этого трагедию. Что, собственно, случилось? Мы «попали в муку»? Переживем! В этом мире, дорогая, — заключил он с мягкой улыбкой, — нужны даже такие жалкие личности, как мы.

— Ну, ты, может быть, и жалкая личность…

Он, собственно, и преследовал эту цель — разозлить Ксению. Злость должна была перечеркнуть ее депрессию и вернуть уже их обоих в привычную для них жизнь. Заодно выдернув из сумасшествия розовых мечтаний.

Но он не совсем достиг своей цели: разозлить Ксению ему удалось, но от безумной идеи отыскать счастье и погрузиться в него по самую макушку отказываться она явно не хотела. Он видел, как ее глаза стали проясняться, как вместо тоски в них зажглась иная страсть, прямо противоположная минувшему состоянию. Ксения как будто только сейчас хорошо рассмотрела креманку, обрадовалась ее содержимому и, наклонившись, чтобы не испачкать костюм, моментально и с аппетитом слопала шоколадно-сливочную жижу.

«Не слишком благоприятный знак», — подумал Александр, с надеждой поглядывая на часы. Но оставалось еще десять минут, которые, он чувствовал, играли уже не в его пользу. Он не ошибся.

— Где остальные письма? — спросила она, отбрасывая со щеки упрямую, как сама, пепельную прядь. — Надеюсь, ты их не выбросил?

И она посмотрела на него так, что Александр понял: скажи он, что выбросил письма, она заставила бы его полезть в мусоропровод, а если бы мусор вдруг уже «уплыл», то пришлось бы обращаться в ЖЭК, чтобы узнать, на какую именно помойку увезли драгоценные отходы.

— Зачем тебе эти письма? — подозрительно поинтересовался он.

— Твои письма нужны не мне, а тебе, — заявила Ксения.

— Да? — насмешливо от предчувствия надвигающейся грозы спросил он. — И что я с ними буду делать? Отклеивать марки, чтобы продать коллекционерам?

— Не суетись, — посоветовала Ксения, хотя он пока не двигался с места. — Что, собственно, произошло? Мы «попали в муку»? Переживем!

Она повторила его слова, и он уже знал для чего.

— Мы оказались в дураках? — лихорадочно продолжила она. — Это только на первый взгляд. Но мы окажемся настоящими дураками, если из-за какой-то гадости… — Она поморщилась и содрогнулась, вероятно, вспомнив «рыбака». — Если из-за какой-то гадости мы все бросим и не будем больше пытаться найти выход.

— Ну уж это черта с два! — бросил он, дабы пресечь давление с ее стороны, которое неминуемо надвигалось.

— Да! — твердо возразила она, глядя на него безумно вдохновленным глазом. На второй опять упала пепельная прядь.

— Нет, я сказал. — Александр как бы со стороны услышал свой решительно-раздраженный, даже угрожающий голос и в дополнение звучно припечатал ладонь к разогретому пластику стола.

— Да!

На них обернулось семейство, пиршествующее за соседним столиком. Лица двух карапузов были измазаны мороженым, а мамаши — выражало неодобрение.

— Мне пора идти, — сказал он, быстро взглядывая на часы.

До назначенного времени оставалось еще шесть минут, но он уже не ругал себя, что не выдержал. Какого черта он должен портить нервы и даже жизнь из-за какой-то ненормальной?

— Ты никуда не пойдешь, — заявила Ксения.

Александр поискал глазами официанта, но тот, по обычаю всех официантов, в самый нужный момент находился вне поля зрения.

— Ты не знаешь, сколько это может стоить? — нетерпеливо дергаясь и оглядываясь по сторонам, спросил он.

— Не знаю!

Александр порывисто выложил на столик две купюры и стал заталкивать остальное обратно в бумажник.

— Я всегда знала, что ты плохо закончишь, — презрительно сказала Ксения.

— Я что, уже умер? — нервно поинтересовался он.

— Почти, — загадочно произнесла она.