Кэтрин Харви - Звезды Страница 131

Неужто и месяца не прошло с того дня, когда она впервые ощутила его губы на своих губах и его молодые сильные руки впервые обняли ее? Ее поразило, какой раскованной она тогда оказалась неожиданно для самой себя. После нескольких месяцев чисто служебных отношений с Рики достаточным оказалось одного его поцелуя, чтобы ее скрытые страсти вывались наружу. Она думала о том, как он овладел ею под летними солнечными лучами, пронизывающими комнату, о его руках – сильных, затвердевших от многих плаваний в качестве матроса, так нежно ласкавших ее тело, о его чувственном языке, наконец, о том, как мощно он вошел в нее, поднимая ее бедра над полом при каждом сильном и глубоком толчке. Наблюдая сейчас за ним, сидящим за машинкой, глядя на его мощные бицепсы под рукавчиками майки, Филиппа почувствовала, как вздымается в ней горячая волна желания.

Несколько мгновений спустя они уже занимались страстной, импульсивной любовью на ее ковре, а затем лежали в объятиях друг друга опустошенные, ошеломленные, и она чувствовала, как он снова твердеет внутри нее. Вторая их близость была даже более пронзительной, чем первая.

Филиппа наблюдала за ним еще некоторое время – желанным, желанным, но потом заставила себя сделать глубокий вдох, заполнив легкие свежестью пустыни, и напомнить себе о цели своего приезда сюда. Позже, когда ее дела здесь будут завершены, она обдумает свои поразительные новые отношения с Рики, но сейчас еще слишком многое предстоит сделать, чтобы она могла позволить себе тратить время на всякие фантазии. С минуты на минуту должен был появиться Иван Хендрикс со своим отчетом о Беверли Берджесс.

По случайному совпадению Чарми в это время тоже думала об Иване. Одетая в кафтан от Руфь Норма из набивного красного, золотого и черного искусственного шелка с соответственно подобранными красными, золотыми и черными браслетами на руках, она безуспешно пыталась расчесать распушенные из-за сухого воздуха волосы, белокурым облаком окутывавшие ее плечи и разлетающиеся при каждом прикосновении щетки. Она хотела выглядеть красивой, когда придет Иван, а он мог объявиться в любую минуту.

Мысли о нем мешали ей спать; когда Иван посещал ее в эротических сновидениях, она тут же просыпалась, дрожа как в лихорадке. Чарми думала, что уже выбросила его из головы, как много времени прошло с их последней встречи. Сэм, мужчина, с которым она встречалась весь прошлый год, богатый биржевой брокер «Пасифик полисэйдес», был таким привлекательным и чувственным – их путешествие прошлым летом по Южной Испании было его идеей, – что ей просто некогда было вспоминать Ивана Хендрикса.

Но потом она увидела его в Перте! Когда Иван вошел в гостиную Филиппы всего лишь четыре дня назад, у Чарми едва не разорвалось сердце. Он пожал ей руку, и она почувствовала, как что-то словно пронзило ее, а память отбросила назад к таким живым деталям, что перехватило дыхание – к одному невероятному утру, когда она пекла пряники с жженым сахаром и испытала самое сильное потрясение в своей жизни.

Чарми только что поставила противень с пряниками в печь и слизывала остатки теста со шпателя, когда услышала шум подъезжающей машины.

Подойдя к кухонному окошку, она с изумлением увидела выходящего из машины Ивана с большим плоским пакетом в руках. До этого он никогда не был в ее доме, и она полагала, что он даже не знает, где она живет. Он подошел к входу, огляделся по сторонам, положил пакет у порога и уже, видимо, собирался вернуться в машину, когда Чарми, к его явному удивлению, распахнула дверь.

– Миссис Чармер, – воскликнул он, – я не думал, что вы дома! Я звонил вам, и автоответчик сообщил, что вы вышли.

– Я всегда ставлю эту запись, когда занимаюсь выпечкой, – сказала она с улыбкой, держа перед собой выпачканные мукой руки. Чарми была взволнована этим неожиданным визитом. – Это спасает мое тесто. Преимущество новейшей технологии, заходите.

Он колебался.

– Я оторвал вас.

– Заходите, пожалуйста.

Войдя, он протянул ей пакет, сказав смущенно:

– Это для вас.

Все время, пока Чарми развязывала ленточку и разворачивала коричневую обертку, стараясь не запачкать мукой то, что лежало внутри, она сознавала, что Иван стоит рядом и наблюдает за ней. Был жаркий летний день, и на Иване была гавайская рубашка,[37] заправленная в белые брюки. Верхние пуговки были расстегнуты, и в развороте она краем глаза разглядела темные волосы на его груди.

Когда пакет был наконец освобожден от оберточной бумаги, Чарми даже задохнулась. Она держала в руках застекленную литографию и смотрела на Ивана.

– Как вы узнали? – спросила она.

Он зарделся до самых корней своих по-военному коротко подстриженных волос.

– Я слышал, вы говорили мисс Робертс, что любите этого художника и что собираете его работы, потому что его стиль очень подходит к вашему новому дому. Вы упомянули как раз об этом оттиске. Ну вот, когда он мне встретился, я решил принести его вам.

– Я не знаю, что и сказать… Это… это так прекрасно! Спасибо! – вымолвила она тихо.

Они глядели друг на друга.

– Ну, тогда я пойду.

– Пожалуйста, задержитесь, выпейте чашку кофе, – сказала Чарми и стремительно убежала на кухню, чтобы он не успел отказаться.

– Я только что поставила в печь пряники, – крикнула она через плечо. – Через десять минут они будут готовы.

– Ну, – сказал Иван, заходя на кухню, – а как ваш сын?

Он огляделся, словно на самом деле хотел спросить «Где ваш сын?»

Чарми повернулась, ей хотелось сказать в ответ: «А что у вас, Иван? У вас есть сыновья или жена?» Но вместо этого она произнесла:

– Натан все лето гостит у отца. Возможно, Рон для меня был скверным мужем, но он хороший отец для нашего ребенка. После развода Рон оставил свою работу и уехал в Орегон, где открыл забегаловку на Роже-Ривер. Каждое лето Натан проводит у него несколько недель, они вместе ловят рыбу. Это хорошо для них обоих.

Иван кивнул, будто уже знал об этом, но ничего не сказал, словно понимал, как это бывает с сыновьями и экс-женами.

– А пряники здорово пахнут, – сказал он некоторое время спустя, взяв чашку кофе и добавив туда сливок. Хотя она и пригласила его сесть, он по-прежнему стоял.

– О, да! – воскликнула она, открыв плиту, чтобы взглянуть, как там пряники. – Никак не соответствуют программе «Старлайта»! Я никогда не могла соблюдать диету. Лучше оставаться толстой, я полагаю.

Она почувствовала, как он приблизился к ней.

– Пожалуйста, не говорите так. Вы великолепная женщина. Вы прекрасны такая, какая вы есть.

– Ладно, – сказала она, нервно вытирая руки о фартук, надетый поверх кафтана. Это было одно из просторных марокканских одеяний от Ханны, сшитое из хлопковой ткани, окрашенной в бежевый и винно-красный цвета. Спереди вместо пуговиц были деревянные палочки и петли.