Татьяна Алюшина - Любовь со вкусом вишни Страница 14

Он подхватил Милкину рюмку, налил водки из графина и выпил.

– Они здесь? Покажи, где они, Костик! – встряла любопытная до невозможности Милка.

– Нет, они не пришли. Мы с ними уже отметили. Видишь ли, Чижик, у них такая специфичная работа, что чем меньше людей знает их в лицо, тем лучше.

– Это были какие-то финансовые, банковские проблемы? – спросила Ника.

– Не только, – задумчиво протянул Костик. – Даже не столько финансовые, сколько иные! Но вам, Чижики, этого знать не надо!

Он называл их Чижиками, на что имел полное право. Они были для него младшими сестренками.

Ника познакомилась с Костиком, когда в первый раз пришла к Тишиным в гости. Ей было семь лет, и они сидели с Милкой за одной партой в школе и были для Костика желторотой мелюзгой, такими и остались на всю жизнь. С девчонками малолетними он был снисходителен, щедр и авторитетен, Никушу называл «интеллигентной пуговицей».

– Почему пуговица? – обижалась она.

– Потому что маленькая, веселая, перламутровая, с вишневым отливом, – смеясь, пояснял он.

– Почему с вишневым? – стараясь во всем разобраться, допытывалась семилетняя Ника.

– Потому что пахнешь вишней!

«Вот что мне нужно!» – поняла четко Вероника.

Бросив на стол полотенце, которым вытирала облитые чаем джинсы, она выбежала в прихожую, схватила трубку телефона, собираясь набрать Милкин номер, и остановилась.

«А ведь они вполне могут прослушивать телефон. Даже наверняка прослушивают, и, может, не только телефон!» – вдруг выстрелила в голове догадка.

Вероника осторожно положила трубку на место и тихонько похлопала ее рукой, как будто успокаивая – извини, что потревожила.

«Итак, что мы имеем? А имеем мы необходимость конспирации! Мамочки!! Ты послушай себя, Ника! О чем ты рассуждаешь и всерьез обдумываешь – конспирация!! Это же бред!»

Бред – не бред, а соображать оперативно приходится.

Сотовый мог бы облегчить оперативность действий, подумала Ника и тут же покачала головой – да ни фига! Даже младенцу известно, что мобильник проще простого и отследить, и прослушать как нечего делать! К тому же ее сотовый разбился вдребезги, выпав из сумки в момент удара о машину, а новый она пока так и не купила. Вот странное дело – остальное содержимое сумочки осталось в целости и сохранности, даже косметика не пострадала, а вот телефон – надо ж тебе! Ника потому и зашла вчера к Милке прямо в офис – телефона-то нет, а звонить с бывшей теперь работы ей почему-то не хотелось.

«Ладно, мы встретимся завтра в два часа. Очень хорошо! Договорюсь с Марией Гавриловной на утро и поеду в гости. Пора уж создать видимость бурной поисковой деятельности!»

Ника сидела в их любимом кафе и ждала Милку. Через три столика от нее торчал соглядатай, не тот, подмигивающий, который, видимо, утомился бегать за ней все утро по Москве, а другой, обычно остававшийся в машине.

Она приступила к «показательным» действиям с раннего утра и навестила трех бабулиных подруг, живущих в разных концах Москвы. Ника чувствовала, что перестаралась – голова кружилась не то от голода и усталости, не то от волнения, а скорее, от все еще не прошедших последствий аварии. А может, от всего сразу.

Милка, как обычно, опаздывала. Ну не умеет она по-другому.

Сейчас подруга искала себя на ниве дизайна. Хотя что она может там найти, имея за плечами школу, дающую знания на уровне церковно-приходских; «жопинский» институт, где всегда были недоборы и принимали всех подряд на коммерческой основе, законченный подругой на неуверенные тройки? Милка уже искала и не нашла себя в роли свободного журналиста, не менее свободного художника и испробовала еще десяток профессий. Но как говорится: «Бог в помощь!»

Милка влетела в кафе, высмотрела Веронику, махнула рукой, прошла к ней, лавируя между столиками, и плюхнулась на стул.

Ника, переждав шторм ее появления – усаживания, шумных приветствий-расспросов, заказа, первого глотка чая, – сразу приступила к делу.

– Мила, меня преследуют какие-то аферисты.

– Да ты что?! – вытаращив от любопытства глаза, воскликнула Милка. – А что они хотят? Это из-за квартиры бабушки?

– Не знаю.

– Господи, а что же еще?! – засверкав загоревшимися от любопытства глазами, возроптала подруга.

– Мне нужно разобраться, и как можно быстрее. Ты помнишь, когда у Костика были неприятности, ему помогли какие-то люди? – спросила Ника.

– Конечно, помню!

– Ты можешь взять их координаты?

– Могу. Сейчас позвоню и спрошу! – И она принялась ковыряться в своей необъятной сумке в поисках трубки.

– Не надо звонить, – остановила активное пощупывание сумочных недр Ника. – Он офис не сменил?

– Нет.

– Тогда сходи прямо сейчас и возвращайся, я буду ждать.

– Правильно! Я поеду, я на машине.

– Не надо ехать, – вздохнула немного тягостно Вероника, – здесь через переулок пешком пять минут.

– Точно! – радостно согласилась Милка и тут же возмутилась в стомиллионный, неизвестно какой раз: – Былинская, мне всегда было до чертиков обидно, что ты такая умная, а я вот не очень!

Обычное, ставшее привычным и неизбежным, как утро следующего дня, Милкино нытье на тему «какая я дурочка» и прилагающиеся к нему рассуждения, почему такие умные, как Ника, дружат с такими дурочками, как Милка.

Ну, дружат и дружат, кто его знает почему, так сложилось. Обычно эти рассуждения обострялись в моменты очередного неудачного романа или с началом отдыха от неудачного поиска себя в очередной профессии, поэтому-то Ника и спросила:

– Ты что, уволилась с работы?

– Нет, но подумываю над этим, у руководства неправильное цветовое видение современной обстановки, – изобразив смирение, проныла Милка.

– Ясно. Иди! И не говори Косте, что это для меня, скажи, что у твоего «неправильного» руководства проблемы. Придумай что-нибудь, ты же умеешь.

– Поняла, поняла! Я мигом. А ты мне все расскажешь потом!

На визитной карточке, которую Ника держала в руке, значилось: «Кнуров Сергей Викторович», два номера офисных телефонов, один мобильный и больше ничего – ни названия, ни логотипа, полагающегося фирме. На обратной стороне рукой Костика был написан еще один номер мобильного телефона.

– Не хотел давать, еле уговорила, – трещала Милка рядом, понизив голос. – Понимаешь, они берутся только за очень непростые дела, как правило, связанные с большими деньгами, аферами там всякими, еще чем-то сильно сложным, потому что, как говорит Костик, они очень непростые ребята.

– Что значит большими деньгами? – уточнила Ника.