Практикантка доктора Соболева (СИ) - Сакру Ана Страница 14

— Так, и… — Сергей повернулся к Любе, будто только сейчас вспомнив о её существовании, — Истории с невписанными анализами Любовь Павловне отдайте пожалуйста, Катерина.

Люба вспыхнула, но промолчала, закусив губу. Это второй день подряд только писать? Нашел себе…секретаршу…

— И когда у нас "смотрины" перед выходными? — Соболев снова перевел взгляд на медсестру.

— В двенадцать вроде бы планировали, СерИваныч.

— Хорошо, — задумчиво протянул Сергей и вновь вперил изучающий взгляд в притихшую Любу, — И истории тех, кого приведут, тоже на дородовом соберите, Любовь Павловна. Подготовьте. Хорошо? Будете мне ассистировать. Решать кого-куда-когда…

Люба вспыхнула опять, но уже от удовольствия. Всё-таки не только писать. А вот уже и решать! Любовь, конечно, больших надежд не питала, что вот прямо решать ей дадут, но всё же. Сергей Иванович скользнул взглядом по часам и, больше ничего не добавляя, отправился в свой кабинет, оставляя Любу наедине с Катериной. Та уже собирала Вознесенской кипу анализов и историй для обработки и наведения порядка.

— Вы вместе что ли приехали? — как бы невзначай поинтересовалась старшая медсестра, передавая Любе папки с бумагами.

Люба только слабо улыбнулась. Говорить, что они соседи, почему-то не хотелось. Не сейчас. Она ещё не разобралась кто тут друг, кто враг, а кто так, и интуитивно держала дистанцию. Да и в Соболеве не разобралась тем более…

— А дородовое на каком этаже? — аккуратно перевела тему, не желая обсуждать начальство.

— Так на этом же, от лифта слева. И на четвертом ещё, — подсказала Катерина.

— Спасибо, — кивнула Люба, прижимая полученные истории к груди, и уж было собралась уходить, но игривый вопрос Катерины на пару с её лукавым взглядом поверх огромной чашки, остановили.

— Ну и как тебе наш СерИваныч, Люб? — доверительным тоном поинтересовалась медсестра, — Ты-то ему глянулась, сразу видно…

Вознесенская застыла, лихорадочно раздумывая, как бы правильней ответить.

— Хорошо пока, — ответила настолько размыто, насколько это вообще было возможно.

— Ну, если хорошо, то уединяться лучше в кабинет УЗД на пятый ходить, там кушетка хорошая, — фыркнула насмешливо Катерина и отпила из своей огромной чашки.

— Я как-то не планировала, — холодно бросила на это Любовь Павловна.

— Ну-ну… — протянула Катерина, и потом тише, будто самой себе, — Тут половина отделения тоже не планировало…

— И вы, Кать? — Люба начала откровенно раздражаться. Левая бровь презрительно взлетела вверх, — Собственным опытом делитесь?

— И я, — ошарашила её Катерина своей откровенностью, а потом звонко рассмеялась, — В смысле и я в том кабинете была. Только с Акопяном, неонатологом, муж он мой, Люба! А вы то…

Катерина так захохотала, что чуть кофе не пролила.

— Вы бы лицо своё видели, Люб! Ахахах…Подумали уж тут!

Люба не удержалась и тоже начала смеяться. И от неожиданности, и от непонятно откуда взявшегося с головой накрывшего её облегчения. Почему-то тот факт, что у Соболева со старшей медсестрой ничего не было, был до чёртиков приятен. Хотя, какое ей дело, да?

— Пошла я на дородовое, — уже гораздо миролюбивей сообщила Люба. Катерина ей теперь очень даже нравилась, — Пирожки только в ординаторскую закину.

— Ммм, пирожки? — Катя привстала с места, с любопытством взирая на пакет в руках Вознесенской.

— Да, там на всех, хотите? — Люба даже немного смутилась от такой откровенной заинтересованности.

— Конечно! Так нам, оказывается, повезло с вами, Любовь Павловна, да? — и Катя задорно подмигнула новому ординатору.

Время тянулось медленно. Истории Люба писала как раз до обеда, оккупировав дальний обшарпанный стол в ординаторской и два раза отвлекаясь на кофе с пирожками. Сначала с забежавшей перед уходом домой Катериной, а потом с Виолой Петровной, акушеркой, и рыженькой Тоней, которую Соболев под своё шефство не взял, но на отделении оставил. Третью, Нину, отправили на дородовое на четвертом этаже. Тоня была полна впечатлений. В отличие от Любы, зарывшейся в бумажках, её отправили набираться опыта в большой родзал на пять рожениц. Вознесенская, слушая захлебывающуся рассказами Тоню, улыбалась ей и по-тихому завидовала. Вот где настоящая работа и обучение, а не в историях этих бесконечных, где каждый раз по полчаса только чужой почерк разбираешь.

Сергей появился на пороге ординаторской в три минуты первого. Окинул присутсвующих сосредоточенным отстраненным взглядом и остановился на поднявшей от бумаг голову Вознесенской, сидящей в дальнем углу.

— Любовь Павловна, истории с дородовых готовы?

— Да, Сергей Иванович… — Люба даже растерялась слегка. Так требовательно звучал низкий голос заведующего. Почувствовала себя ученицей, которую вызывают к доске.

— Хорошо, пойдёмте, — кивнул Сергей, и, не дожидаясь, пока она встанет, исчез из дверного проёма.

Люба быстро подскочила, чтобы поспеть за Соболевым, поправила кичку на макушке, собрала аккуратную стопочку нужных папок и, прижав их к груди, поспешила за заведующим в смотровую. Сердце глупо и волнительно забилось. То ли от предстоящей возможной минипроверки её знаний, то ли от того, что с самого утра она Сергея ещё не видела, а сейчас проведёт с ним как минимум полчаса.

***

Чтобы понять, где находится смотровая, следить за нумерацией кабинетов было совершенно необязательно. Справа и слева от нужной двери на кушетках беспокойными стайками осели пузатые почти- роженицы, все как один в цветастых халатиках и белых носочках, надетых под резиновые шлепанцы. Завидев Сергея, щебечущие женщины притихли и словно по команде впились в него настороженными взглядами.

— Здравствуйте, дамы, — громко произнес заведующий. Распахнул дверь кабинета под нестройный гул ответного приветствия и повернулся к спешащей за ним Любе, галантно предлагая ей первой войти.

Вознесенская кивком заменила "спасибо" и юркнула в кабинет. Вздрогнула от неожиданности, когда ладонь заведующего снова опустилась на её поясницу, придавая ускорение. И даже как-то разомлела, когда рука Сергея не исчезла сразу, а осталась на время представления тех, кто уже сидел в кабинете. Возможно, так, нарушая личные границы, Соболев просто обозначал, что это его личная протеже, но Люба ощутила себя странно защищенной и особенной, за что в данных обстоятельствах была благодарна.

— Ирина Евгеньевна, Марья Петровна, здравствуйте, это Люба, мой ординатор, — пальцы на её пояснице едва ощутимо погладили кожу сквозь хлопковую ткань, рассылая будоражащие неуместные мурашки.

— Здравствуй, дорогой мой Сергей Иванович, — пробасила пожилая плотно сбитая коренастая дама со впечатляющим бюстом, которая видимо была Ириной Евгеньевной. Вторая, сухонькая и тоже немолодая, Марья Петровна, лишь улыбнулась и кивнула.

— Люб, Ирина Евгеньевна — заведующая вторым дородовым, Марья Петровна- акушер-гинеколог.

— Очень приятно.

Женщины снова кивнули.

— Ну, — Сергей наконец отпустил Вознесенскую и отошел. Бодро хлопнул в ладоши, — Начнём? Люб, вы садитесь — писать будете. И давайте, кто у нас там первый?

Соболев выудил наугад историю из принесенной папки, нахмурился, читая.

— Та-а-ак, Соколова, двадцать семь, отеки, роды вторые, первые естественные, тридцать девять и три, — поднял задорный взгляд на Любу, — Ну, зовите Соколову, Люб, что сидим?

— А, да, сейчас, — Вознесенская вновь подскочила со стула и поспешила выуживать из стайки ожидающих счастливицу- Соколову.

Осмотры пошли бодро. Задача была проста- разгрузить перед выходными переполненное дородовое. Кому необходимо кесарево- прокесарить. Кто перехаживает- отправить на стимуляцию. Кому лучше ещё полежать- так и записать. Женщины и девушки бочком протискивались со своими немаленькими животами в кабинет, замирали на пороге, рассеянным взглядом скользя по присутствующим, и неизменно останавливались на Сергее, стоящем около гинекологического кресла, прикрытого ширмой, и натягивающего очередные латексные перчатки.