Даниэла Стил - Услышанные молитвы Страница 14

— Я виделась с Зоей на прошлой неделе, — начала она. Алекс потянулся и сделал звук громче. — Она прекрасно выглядит и ей там нравится. — Фейт изо всех сил старалась перекричать комментатора.

— Знаю, — ответил Алекс, не поднимая глаз на жену. — Ты мне говорила. Как у нее с оценками?

— Кажется, хорошие. У нее скоро зимние экзамены.

— Надеюсь, она работает, а не только развлекается.

Зоя была добросовестной ученицей, и Фейт за нее нисколько не беспокоилась. Она ждала возможности обсудить с мужем свои планы, но соревноваться с газетой и телевизором было непросто. А перед Алексом громоздился целый ворох другого чтива. Нет, сам он не обратит на нее внимания — придется действовать. Фейт выждала еще пять минут и начала:

— Я хочу с тобой кое-что обсудить.

Вступление было очень осторожным. Фейт почувствовала, что у нее вспотели ладони. Оставалось надеяться, что Алекс окажется в подходящем настроении. Случались моменты, когда с ним невозможно было говорить, и Фейт начинала подумывать, не отложить ли ей беседу на другой день. Но в этот момент Алекс повернулся к ней и сделал глоток супа.

— Вкусный.

— Спасибо. Я говорила с Зоей по поводу Нью-Йоркского университета. — Она прыгнула в омут, но, похоже, угодила на асфальт.

Вот почему дочь называла отца ледяным. Временами он даже ей казался таким. Фейт твердила себе, что это не от того, что Алексу безразлична семья, просто у него голова занята важными делами. Она постоянно повторяла это себе и девочкам. До Алекса непросто было достучаться — только Элоиз имела к отцу особый подход. Но теперь Фейт предстояло убедить его самой. Никто за нее этого не сделает.

— Она собирается переводиться? — потрясенно переспросил муж. — Ты как будто говорила, что ей там нравится. Я ведь ей советовал поступать в Принстонский или Йельский университет!

— Речь не о ней, — спокойно возразила Фейт, — а обо мне.

— А ты тут при чем? — Алекс явно не понимал.

Фейт словно бы увидела, что рядом с ней стоят Брэд и Зоя и говорят, что ей следовало сделать.

— Я хочу записаться на курсы в Нью-Йоркский университет, — она понимала, что ее слова подействовали на мужа как разорвавшаяся бомба.

— Какие курсы? — Он сразу сделался подозрительным.

— Общие курсы на отделении продолжающих образование. По-моему, очень интересные. — Фейт чувствовала, что начинает волноваться. Муж таращился на нее, и его вид свидетельствовал о чем угодно, но только не о том, что он доволен.

— Это смешно, Фейт! К чему тебе учить юриспруденцию? На кой она тебе сдалась? Запишись на занятия в музей — это куда увлекательнее.

Алекс намеревался сбить ее с толку, прежде чем жена успеет высказаться. Но Фейт понимала: необходимо опередить мужа и самой вырваться вперед. И еще — молиться, чтобы он согласился. Их брак отличался тем, что все двадцать шесть лет Алекс сохранял за собой право вето на все ее начинания. Поздно было что-либо менять. Сначала по поводу многих вещей они приходили к обоюдному соглашению, но постепенно становилось ясно, что Алекс превращался в диктатора. Последнее слово оставалось за ним, и он определял условия. А Фейт, памятуя о своем прошлом, мирилась с таким положением.

— Я прослушала много курсов в «Метрополитен». Хотелось бы что-нибудь позанимательнее. — Она только что вытащила чеку из гранаты. Теперь оставалось одно — бросать в мужа.

— И что потом? Какой в этом смысл? — Ответ Алекс знал заранее, но хотел услышать его от жены.

— Хочу подать документы на юридическое отделение, — отозвалась Фейт. У нее перехватило дыхание, но тон был отнюдь не извиняющимся.

— Абсурд! Мы говорили об этом раньше. Женщине твоего возраста ни к чему заниматься юриспруденцией. Когда ты получишь диплом, тебя никто не наймет — слишком стара.

— Все равно хочется. Очень уж интересно. И я не теряю надежды, что кто-нибудь все же примет меня на работу. — Она упорно шла к цели, которую сама же поставила перед собой, и теперь ей было не важно, что думал об этом Алекс.

— Бред! Ты представляешь, сколько придется трудиться? Три года, не вылезая из дома, корпеть над книгами. И что потом? Вкалывать по четырнадцать часов в день — никуда не поедешь, никуда не пойдешь. Каждый раз будешь мне заявлять, что тебе надо остаться дома, потому что у тебя экзамены. Если ты этого хотела, надо было подумать до того, как родились девочки. Ты могла тогда закончить юридическую школу, но ты этого не сделала. А теперь слишком поздно! Надо смотреть правде в глаза.

— Ничего не поздно. Девочки разъехались. Мне нечего делать, Алекс. А свое расписание я буду подгонять таким образом, чтобы мы могли, как и раньше, выходить по вечерам. Мы с тобой давным-давно не путешествуем вместе, за исключением нескольких недель летом. А это я как-нибудь осилю. И обещаю: сделаю все возможное, чтобы тебе никак не помешать. — Фейт испытующе посмотрела на мужа, но совершенно напрасно.

— Это невозможно! — наконец взорвался он. — Какой смысл в браке, если следующие три года ты собираешься погрязнуть в книгах. С тем же успехом можно заточить себя в тюрьму или поступить на медицинский факультет! Никогда бы не поверил, что ты настолько неразумна. Надо же додуматься до такого! Что с тобой приключилось?

— Мне до смерти скучно, — тихо ответила Фейт. — У тебя своя работа и своя жизнь. — И процитировала Брэда: — Я хочу, чтобы у меня тоже была своя жизнь. Мои приятельницы либо работают, либо у них все еще дома дети. Все при деле. И мне совершенно не хочется учиться играть в бридж, заниматься благотворительностью или ходить на занятия в музей «Метрополитен». Я хочу делать что-нибудь стоящее. Не забывай — я год проучилась юриспруденции. Если мне его засчитают, долой целый год.

— Слишком поздно! — зарычал Алекс и стукнул по столу кулаком. Его явно перепугало то, что он только что услышал. Может быть, решил: если у жены будет собственная жизнь, его власть окажется не столь всеобъемлющей.

— Совсем не поздно, мне сорок семь, а когда получу диплом, исполнится пятьдесят.

— Если получишь, — отозвался Алекс. — Видишь ли, получить диплом не так-то легко.

Муж намекал, что Фейт на это не способна — еще одна форма проявления власти. Намек не ускользнул от нее, и Фейт сделала усилие, чтобы сохранить хладнокровие. Она понимала, что это единственный способ одержать верх.

— Алекс, это очень для меня важно. — То, как она это произнесла, заставило мужа замолчать, однако ненадолго.

— Хорошо, я подумаю, — буркнул он. — Но все это сплошной бред.

Алекс пришел в такое раздражение, что резко прибавил звук, и Фейт не могла с ним больше разговаривать, но по крайней мере она сумела сообщить ему то, что собиралась. А что решит муж — другое дело. Еще будет время с ним поспорить. Да и Зоя тоже обещала повлиять на отца. Протянуть руку помощи и попытаться убедить Алекса, раз матери так важно получить его согласие. Ей действительно требовалось его одобрение, прежде чем начать действовать.