(Не) настоящий ангел - Амалия Март Страница 14

Поворачиваюсь к нему и кручу пальцем у виска. Неужели не видит, какая космическая жопа тут намечается, если малявка не успокоится? Мать точно отберет приставку и запрет дома на ближайший год за этого дебильного хомяка.

— Пошли, — толкаю его в спину, выгоняя из комнаты.

Прикрываю дверь, рыдания немного приглушаются, а затем переходят в дикий вой. Жопа, как она есть.

— Всё, игре конец, — оповещаю друзей, входя в зал.

Серый ставит игру на паузу и отрывает взгляд от телека.

— Да ты прикалываешься! — не верит он.

— Мать скоро придет, а тут эта… — киваю головой на стену, за которой продолжаются громкие всхлипы. — Мне кранты.

— Отстой, — Серый кидает на пол джойстик и встает. — Завтра доиграем?

— Не знаю, если мелкая не успокоится, мать приставку заберет, ты ж знаешь.

— Не повезло тебе, — хлопает по спине Санёк. — Сёстры — это жесть.

— А эта даже не сестра, — вдевает ноги в кроссы Серый. — Я б на твоем месте прикопал ее где-нибудь за школой, — громко ржет над своей шуткой.

Я ржу в ответ, хотя не смешно ни разу. Им не объяснить, что такое ответственность и мамин шантаж.

Закрываю за друзьями дверь и возвращаюсь в комнату. Мелкая все так же рыдает, уткнувшись в колени лицом. Два белобрысых хвоста раскачивают в такт всхлипам. Рядом с ней на моем одеяле валяется дохлый Роджер. Больше не веселый, потому что труп. Вот на фига она его сегодня в школу таскала? На фига из клетки тут выпустила?

Сажусь с ней рядом, вздыхаю.

— Конфет хочешь? Я знаю, где мать прячет.

Мелкая затихает, но голову не поднимает, просто отрицательно машет. Тихонько всхлипывает, но уже не воет, как раненная. Хорошо.

— Хомяки вообще долго не живут, — решаю утешить. — Года два, не больше.

Очередной всхлип превращается в громкий вой, от которого аж мурашки по рукам бегут. Да что она так убивается, что я такого сказал?

— Я тебе завтра другого притащу! — наконец, меня озаряет. Точно, в зоомагазине их видел, недорогие и все на одно лицо. Морду. Хотел Need for Speed купить, конечно… но лишь бы мама не узнала.

— Я не хочу другого, я хочу Роджера! — вскидывает голову и стреляет в меня краснющими глазами.

— Будет Роджер два! Назовешь его Великим!

Мелкая вытирает сопли рукавом и кидает взгляд на тушку почившего в бою за диван хомяка. Ее лицо снова кривится, словно вот-вот рванет новый поток слез.

— И колесо! — вставляю, пока она не опомнилась. Помню, она у матери все выпрашивала.

— Морскую свинку! — тут же успокаивается мелочь, снова проходясь рукавом свитера по лицу. — И колесо.

— Нет, погоди. Так все поймут, что с этим хомяком стало.

— Ты его убил! — прищуривается и поджимает губешки.

— Давай договариваться. Я тебе хомяка и колесо, а ты никому ничего не рассказываешь.

— Не-а, — качает головой. Один хвостик от энергичных движений съезжает ниже с макушки, и заноза становится ужасно похожа на Пеппи Длинный чулок. Такая же… зараза!

— Хомяк, колесо и поильник?

— Поильник, колесо и морская свинка! — победно загибает пальцы, кивая.

Переговорщик от бога. И такая же пройдоха.

— Ладно, — пораженно выдыхаю. — Но никто ничего не должен знать!

— Угу, угу, — кивает и вскакивает с кровати. Радостно улыбается, оттого что удалось развести меня на нового питомца. Хорошо, что не щенка попросила, отделался, можно сказать, малой кровью. — Ой, — прикрывает рот ладошкой, натыкаясь взглядом на дохлого Роджера. — Надо его похоронить.

Кидает на меня взгляд полный печали. Я снова вздыхаю.

— Пошли, коробку для него найдем. У тебя есть лопатка детская? — разворачиваюсь в коридор.

— Не-е-ет, откуда?

— Ну вы же возитесь там в песочнице?

— Ты дурак? Мне уже девять!

— Малявка, — фыркаю я.

— Сам такой! — пинает по ноге. Больно.

И смотрит дерзко и с вызовом, знает, что ничего ей за это не будет. “Девочек бить нельзя, девочек бить нельзя, девочек бить нельзя!” Даже если они совершенно дурные. Вот если б ее мать иногда брала в руки ремень, как моя!

Но я просто стискиваю зубы и открываю шкаф, чтобы найти подходящую обувную коробку. Все ради X-Boxa. Ремень уже давно не помогает, так что у мамы новые способы моего воспитания. И я привык платить за слезы мелкой заразы.

Нахожу коробку, укладываю в него хомяка, и под тоскливые вздохи мелкой перевязываю ее толстыми нитками. Мы выходим во двор и крадемся под каштаны. Где дохлого Роджера еще хоронить?

Копать яму приходится найденной палкой. “Ангелочек” стоит на стрёме. Заговаривает зубы соседям, отгоняет собачников, а когда приходит время закопать коробку со сдохшим питомцем, даже не всхлипывает. Держится прямо, как солдат, мужественно опускает на кучку земли сорванные на клумбе неподалёку нарциссы и громко вздыхает. Я отряхиваю руки от земли и становлюсь рядом с мелкой. Мне жаль, что так вышло, самому неприятно оказаться убийцей, но надеюсь, наш договор облегчит и мою совесть, и ее грусть.

Маме она ничего не говорит, на следующий день получает обещанную морскую свинку, колесо и поилку. А уже вечером того же дня я обнаруживаю свой X-Box сломанным.

“Прости, это случайно вышло” — совершенно не соотносится с дерзким взглядом огромных глаз. — “Я случайно на нее села” — убеждает в коварности мелкой заразы.

Но предъявить мне ей нечего, в отличие от меня, она сразу во всем призналась и с гордостью понесла наказание от своей матери.

Так я узнал, что девчонки ничего не прощают.

Глава 10

Ангелина