Чужая Маша - Лилия Викторовна Тимофеева Страница 14

и тот травмированный. Вытащить почти сотню килограммов непросто. Поэтому двигалась очень медленно. Щенок подплыл сам, глядя на меня умными, испуганными глазами. Несмотря на травму и протест тети Поли, подоспевший Максим ринулся в котлован. Почувствовать надежные крепкие руки рядом было приятно. Макс умудрялся держать вырывающегося щенка и поддерживать меня. Вскоре и мы были наверху.

– Чей это ребенок? – взволновано спрашивала Полина. – У нее зуб на зуб не попадает, не может сказать, где живет.

Ответ пришел внезапно. На краю котлована появилась старушка – совсем древняя, полусогнутая, но говорливая:

– Лыковых девчонка. Отец ейный Федор месяц как помер, водки паленой выпил. Аринка с сожительницей его осталась. Галька девчонку в опеку не сдала, потому как на карту Федькину пособие на ребенка до сих пор получает. Да только Галька – синюшка, пробухивает все. Дите голодом держит, Аринка у меня кормится.

– А чего же вы в органы никакие не пожаловались? – возмутилась Полина.

– Эх, милая, куды ж мне… До города не доберусь. Богатеям, что тут живут, до нас дела нет. Они из машин выйдут и шмыгают за высокие заборы. Вот вы люди – добрые оказались. Может, поможете девчушке. А то я сегодня уезжаю, дочь забирает. Отсюда сразу на самолет.

– А дом девочки где? – спросил Максим. – Она вся промокла, нам нужна одежда.

– Так вся одежа и есть на ней. Федька и Галька девчонку нарядами отродясь не баловали.

– Хватит болтать. В дом! Наш! Бегом! – скомандовала Полина и первой ринулась вперед. – Ребенок запросто воспаление легких схватить может.

Максим взял девочку на руки. Невзирая на боль, он почти бежал. Дальше мчалась я, прижав визжащего вырывающегося щенка. Дружно ворвались в коттедж. Все грязные, в глине, цементе и песке. Глаза Элизы наполнились ужасом:

– Вы зачем притащить в дом девочка и собак? У них есть вша и блох! Я видеть один передач…

– Заткнись, Элиза! – неожиданно рявкнула Полина. – Помощи от тебя – ноль, хотя бы под ногами не путайся.

Хорошо, что в доме заработал котел. Вчера мы ополоснулись под холодной водой. Сегодня из кранов лил кипяток. Наличие в доме двух ванн порадовало. Первыми помыли Арину и щенка. Вещи девочки можно было сразу нести на помойку. Засаленная курточка с чужого плеча, выцветшее ситцевое платьице и совдеповские колготки с дырами на ступнях и коленках. Тетя Поля закутала малышку в свой теплый пушистый халат и посадила за стол.

– Боже, да она прехорошенькая! – воскликнула тетя Оля.

Она была права. Глаза у Аринки огромные, как блюдца, и синие-синие. А густые, каштановые волосы теперь были чистые, пушистые и блестящие. Оля улыбнулась, протянула руку и спросила:

– Ну что, будем знакомиться? Меня тетя Оля зовут. Это Маша. Она тебя спасла. Тетя Полина, дядя Максим и тетя Элиза.

– Арина! – ответила девочка и добавила. – Не замужем!

Все дружно рассмеялись. А Поля сделала удивленный вид:

– Не замужем? А жених-то есть?

– Есть! Рустам! Я за него замуж выйду.

– А почему именно за него?

– У него нос длинный-длинный. Когда Рустамка вырастет, нос у него еще больше станет. Мы поженимся, и у нас Буратино родится.

– Ладно, невеста, – улыбнулась я. – Бутерброд сыром и сливочным маслом будешь?

– Буду, только с растительным маслом.

– Это еще почему?

– Раз масло растительное, значит, от него растут быстрее. А я очень хочу побыстрее вырасти. Буду работать, конфет куплю.

Судя по вздоху и хитрому взгляду, это был намек! Но конфет, к сожалению, в доме не было. Я так и сказала:

– Не могу тебя угостить, Арина. Нет конфет.

– А вот и есть! – девочка разжала ладошку, в которой были зажаты две "Рафаэлки".

– Откуда ты их взяла?

– Нашла.

– Где?

Арина ткнула пальчиком в… сумочку Элизы. Там отчетливо виднелась вся коробка.

– Арина, так нельзя! Эти конфеты чужие!

– Эти конфеты вкусные! – парировала хитрюга.

– Все равно без спроса брать нельзя. Нужно дождаться, пока тебя угостят.

Арина резко погрустнела, потом сказала:

– Не люблю, когда угощают. Галька всегда кричит :"А вот я тебя сейчас поджопником угощу" И бьет больно по попе или по голове!

У меня сердце сжалось от боли! Да разве же можно бить такую крошку. Сколько ей? Лет пять. Но уже такая смышленая. Впрочем неудивительно. Детям из неблагополучных семей приходится быть самостоятельными, с малых лет самим заботиться о себе, поэтому они зачастую очень развиты для своего возраста. Элиза тоже увидела распечатанную коробку Рафаэло" и завизжала:

– Ты брать мой конфет?! Маленький воровка! Ее надо гнать, пока она не украсть деньги!!!

– Элиза, успокойся, – сказала Ольга. – Кто из нас в детстве не тырил конфет.

– Я.. не есть тырить! – возмутилась Лошадь.

– У тебя и нужды не было, – вслед за сестрой возмутилась Полина и неожиданно обратилась ко мне. – Маша, а вот ты меня удивила. Те документы о твоем якобы дворянском происхождение, что вы с Максимом "случайно" в прихожей оставили, я видела. Липа чистейшая. Пусть ты не благородных кровей, девочка, но душа у тебя получше, чем у некоторых герцогинь будет.

Полина замолчала. Максим улыбался. Ольга втихушку показала большой палец. А я воспряла духом: тетя Поля немного растаяла. И это замечательно!

Элиза не отступала:

– Надо водить этот ребенок к отец и мать.

Максим согласился:

– На самом деле нужно сходить домой к Арине, сообщить о случившемся. И я тут неподалеку магазинчик видел. Надеюсь, он еще открыт и в нем есть детские вещи. Кто со мной?

Вызвались я и тетя Поля. Тетя Оля осталась с Ариной, больше приглядеть за малышкой некому, Лошадь никто не брал в расчет. Макс уже еле ступал на ногу, но отказываться от затеи не собирался. Хоть расстояние предстояло небольшое, мы все же сели в машину.

Глава 9

Сначала заехали в магазин. Детские товары в нем имелись. Немного, ужасного качества. Мы выбрали кое-что из одежды, купили несколько игрушек и сладости. Дом, в котором проживала девочка, был совсем старым, покосившимся. Дверь оказалась не заперта. Вошли внутрь, я невольно закрыла нос рукой. Запах перегара, сигарет и чего-то тухлого был отвратителен. Мою с Ленькой квартиру трудно назвать богатой. Но у меня всегда чисто и уютно, тут же помимо нищеты царили запущение и грязь. Пол, давно немытый, затоптанный, сломанная древняя мебель, на кровати вместо постельного белья – грязные тряпки. И на этом спит ребенок! За столом, на котором стояла бутылка водки, сидели двое. Женщина непонятного возраста, нечесаная, в грязном старом байковом халате. И мужчина, в трико, майке-борцовке. На оголенных плечах и руках отчетливо видны многочисленные татуировки. Не такие, что сейчас делает