Подвиньтесь, босс! (СИ) - Золотарева Елена Страница 14

Уже в лифте краем глаза замечаю Давида, чинно шествующего в нашу сторону, и как сумасшедшая бью по кнопке закрытия дверей, чтобы не оказаться с ним рядом. Ильич странно поглядывает на мои хаотичные движения рук, но ничего не говорит. А я чувствую себя глупее некуда. Моя реакция на Давида пугает своей истеричностью.

Ильич, чего и следовало бы ожидать, этого так не оставляет, и то и дело гоняет меня с поручениями мимо их с Сержем кабинета, а вместо того, чтобы вовремя отпустить на обед и вовсе заставляет отнести на подпись «кому-нибудь из главных» какую-то ерунду.

Осматриваю себя предельно критично. Никаких вольностей в одежде. Все застегнуто до самой шеи. Выдыхаю. Стучусь. Только бы Давида не было!

Чувствую пульсацию в висках. Толкаю дверь и вижу Сержа, прислонившегося мощным плечом к большому панорамному окну. Тот воркует по мобильному и взглядом просит войти.

Иду на цыпочках, чтобы не отвлекать его от милостей, кладу на стол папку, и собираюсь уйти, но он рукой просит остановиться. Быстро прощается и убирает телефон в карман.

— С Катюшей говорили, — отчитывается зачем-то мне и лениво просматривает документы, — зачем мне это?

Пожимаю плечами.

— Федор Ильич просил передать, — развожу руками.

— Этим отдел закупок занимается. Но по заданию Давида. Пусть он и подписывает.

— А может вы? — складываю брови домиком, молчаливо умоляя главного босса подписать самому.

— Хорошо. Я понял.

В его глазах осуждение. А может, сожаление. Но Серж все же достает из кожаного чехла золотую ручку и ставит подпись. Быстро подхватываю бумаги и спешу покинуть кабинет.

— Знаете, Лена…— звучит мне в спину, — я думал вы другая.

Замираю. Пальцы впиваются в ребристую папку, а на языке так и вертится вопрос: «Какая же?». Но это генеральный. И даже не официальный парень моей подружки. Так что нечего с ним беседы по душам устраивать. Я здесь работаю, а не удовлетворяю чьи-то чаяния на счет себя.

Решаю не продолжать разговор и просто выхожу, бубня про себя возмущения. Моя работа из удовольствия стала превращаться в стресс. Если так и дальше пойдет…уволюсь к черту. Когда я шла в «Дримерс», думала, что это поможет стать ближе к нужным людям. Да, связи, безусловно появились, но это не дает мне желанного развития. Я хотела большего. А получила…

Представляю, как спущусь в столовую и съем чего-нибудь жутко вредного. Бегать по лестнице надоело, но сегодня я в более удобной обуви и ноги не так сильно устают. И стоит мне только дернуть пожарную дверь…

— Давид Александрович?

— Почему вы не пользуетесь лифтом, Лена? — останавливается передо мной, ничуть не запыхавшись.

— Аааа…его пока дождешься…— мычу в ответ.

— Ну да…особенно, если кто-то видит, что ты спешишь и закрывает двери перед твоим носом.

Его укол с намеком на сегодняшнее утро, заставляет мои щеки вспыхнуть. Но я кремень. Оправдываться не стану. Пытаюсь обойти босса, но тот, будто играясь, преграждает путь своей крепкой фигурой.

— Я тороплюсь! — пытаюсь отделаться от него, но он только сильнее заводится.

— Куда?

— На обед! — возмущаюсь я, повышая голос.

— Надо же! Я тоже! — По-свойски кладет руку на мои плечи, подтягивает к себе и заставляет идти рядом, — вот и пообедаем вместе! — издевательски сияет босс, таки заводя меня в лифт.

Нажимает этаж подземной парковки, дожидается, пока двери закроются, и только тогда убирает руку. Ведь не денусь уже никуда. Подводная лодка практически. С акулой.

Ладошки потеют от волнения. Надо быть полной дурой, чтобы не понять, что у босса на меня планы. И совершенно верно, он везет меня не на деловой обед, чтобы обсудить детали новой рекламной кампании его империи. Будет к сексу склонять, как пить дать!

Стою, переживаю как девчонка нецелованная, но ничего не могу с собой поделать. Даже успеваю обидеться на Давида, чтоб его, Александровича, за то, что тот без ухаживаний в постель потащит, назначит содержание и заставит подписать бумажку о неразглашении.

Становится смешно. Любим мы девочки накрутить себя! Вот и сейчас, может, человеку компания нужна для аппетита, а я уже сама придумала, сама обиделась.

Ловлю в зеркале внимательный взгляд, направленный на мою улыбку, и пытаюсь перестать, но отчего-то становится только веселее.

— Лена, чему вы так рады? — заражается моей смешинкой Давид.

— Так на обед же едем! А я поесть люблю, — склоняю голову на бок, мысленно отпуская ситуацию. Будь что будет.

Давид кивает и переводит взгляд на табло. Я, пользуясь моментом, отворачиваюсь, чтобы больше не встречаться с ним глазами. Короткая мелодия оповещает нас о прибытии на парковку, Давид выходит первым.

На секунду меня посещает мысль нажать на кнопку и уехать, помахав ему ручкой в закрывающиеся двери, и босс, будто считав ее в пространстве, делает шаг назад и снова сгребает меня под мышку.

— Давид Александрович! — ворчу я. Идти не удобно. Я не могу подстроиться под его широкие шаги, да еще и руки крепко прижаты, — соблюдайте субординацию, товарищ начальник!

— Я себя разжаловал, — поворачивается ко мне и целует в висок, от чего, кажется, сам немного недоумевает. Это вышло как-то само собой, будто мы парочка окончательно и бесповоротно влюбленных.

Простой милый жест заставляет меня поплыть и забыть все претензии к этому снобу. Потому что сейчас он совершенно не такой, каким показался в самый первый раз.

Мы останавливаемся у черной, начищенной до блеска машины, стекла которой тонированы в тон обшивки. Давид открывает заднюю дверь и ловко так вынуждает сесть.

— Добрый день, Елена Тимофеевна, — слышится с водительского места, и я узнаю охранника, что доставлял в пятницу мою малышку к подъезду.

— Здравствуйте, — отвечаю только из вежливости. Откуда ему вообще мое отчество известно? Бесят меня эти игры!

К моменту, когда Давид, обойдя машину, садится рядом, я снова его ненавижу. Наверняка же разузнал все обо мне! И не один он в курсе подробностей моей личной жизни. Охрана, видимо, тоже досье изучила.

— На Кутузовский, — сообщает босс водителю, и тот, сверкнув фарами, плавно трогается.

На мягком кожаном сидении, которое так радушно приняло мою фигуру в свои эргономичные объятия, сижу как на иголках. Давид рядом, и мне, вопреки здравому смыслу, безумно, до неприличия безумно, снова хочется к нему под мышку.

А он, гад такой, сидит и ухмыляется, глядя на меня.

— Макс, заблокируй двери, иначе, наш ценный сотрудник вот-вот вывалится.

— Ничего я не вывалюсь! — надуваю губы.

— А чего же вы так вжались в двери?

— Пытаюсь держать дистанцию.

— От меня? — он так чудно делает брови домиком. Его великолепнейшее высочество и подумать не мог, что есть на свете девы, не готовые пасть к его ногам!

— От вас!

— Почему?

— Слишком голодная. Боюсь съесть ненароком.

Давид, как будто издеваясь, придвигается ближе, и я перестаю дышать. Его бедра прижаты к моим. А мне отступать некуда.

— Лена, я только за, — тихим, чуть хрипящим голосом, говорит тот. А глаза такие… с поволокой…Будто сейчас сам разденется и будет засовывать свои части тела мне в рот.

— А я против, — смелею я.

— Чего же?

— Потому что вы не в моем вкусе!

Безбожно лгу. Очень даже в моем. А главное, в любом виде выглядит этот мерзавец отпадно. И в костюме, и в плаще, и в косухе. А без одежды…Так, Лена! Остановись.

— Стало быть, Ваня в твоем вкусе? — босс, ничуть не обидевшись, продолжает мурлыкать мне на ухо, явно издеваясь.

— Не успела понять. Примчался какой-то неандерталец и накинулся на меня с поцелуями, — поворачиваюсь к боссу, чтобы видел мое недовольное лицо.

— Неандерталец хотя бы во вкусе? — Давид улыбается и его губы неумолимо приближаются к моим.

— Не распробовала! — фырчу, поджимая губы, но тут же сдаюсь под натиском мужчины.

Долгий томный поцелуй действует одуряюще, расслабляет тело и будоражит кровь. Нежно поглаживая, пальцы освобождают мои волосы от заколки и зарываются в распущенные пряди. Мурашки рассыпаются по коже, щекочут, холодят. Поцелуй становится развязным, порочным, несдержанным… Мне хочется постанывать от возбуждения, горячая влага пропитывает белье, и я едва держу себя в руках, чтобы не оседлать босса.