Лучший друг мужа - Агата Лав Страница 14

– Ого, да тут можно заблудиться, – сзади наплывает весёлый голос Кирилла, который входит в просторную гостиную, соединённую с кухней, вместе с Вадимом.

Я даю себе пару мгновений, чтобы привыкнуть к тому, что Кирилл в нашем доме, и оборачиваюсь к гостю. Да, гость, вот отличное определение для него. И ничего больше.

– Тут можно поесть. Ты голодный? – спрашивает муж, натягивая на себя синюю олимпийку.

– Кофе, – кивает Кирилл и переводит взгляд на меня. – Здравствуй, Мира.

Он смотрит внимательно и с явным подтекстом, где красным шрифтом идёт вчерашняя выходка. Я почти вижу отражение своего обнаженного тела в его зеленых глазах, которые горят огоньками предвкушения. Кирилл поворачивает голову в мою сторону, когда Вадим отходит столешнице, и хитро улыбается мне, закусив уголок нижней губы. Он всегда так делает, это его чертов фирменный знак.

– Здравствуй, – я отвечаю ему ровным голосом, но коротко качаю головой, показывая своё раздражение.

Я не буду играть в эту низость. Нет.

– Как доехали вчера? – спрашивает Кирилл то ли меня, то ли мужа.

– Быстро, – Вадим кивает. – Я заснул в клубе.

– Что? Правда? – Кириллу кажется это чертовским веселым, и он широко улыбается, вдруг напоминая мне беззаботного парня из дней, когда он мог рассмешить меня одной фразой или ироничной улыбочкой, которая безумно ему шла. – Нашел место, приятель. Мира, наверное, удивилась.

Он переводит взгляд на меня, заостряя его по пути, так что он полосует по мне острой бритвой.

– Удивилась? – спрашивает Кирилл, прищурив глаза. – Прекрасный же муж?

Отлично. Он втягивает меня в диалог, чтобы я не ушла.

– Прекрасный, – коротко подтверждаю я и подхожу к мужу, чтобы помочь ему с гостеприимством.

– Но я не просто так напросился в гости, – произносит Кирилл, и Вадим оглядывается через плечо, заинтересовавшись. – Вадим рассказывал мне, что ты давно занимаешься фотографией.

Я чувствую опасную тему и опускаю руки вдоль тела, чтобы они случайно не выдали меня. Вадим слишком близко.

– Я погуглил и впечатлился, – продолжает Кирилл как ни в чем не бывало, – это правда прекрасно…

– Благодарю.

– Нет, я серьезно. Я хочу сделать заказ, ты же работаешь с рекламщиками?

Я смотрю на мужа, задерживаю взгляд на его волевом лице, которое сейчас как спасительная гавань, и Вадим прочитывает мою усталость.

– Кир, притормози, – говорит он другу. – Мира ещё не проснулась.

– О, сорри, меня бывает несет… Когда видишь такую красоту, сразу хочется себе.

– Садись лучше, – Вадим указывает на большой стол и подходит к нему с чашкой кофе для Кирилла.

Они садятся, а я остаюсь позади. Наверное, это утро расплата за вчерашнюю слабость. За тот поцелуй, который я бездумно позволила себе, переоценив свои силы. Да, с него всё началось. Он повел Кирилла за мной и позволил то, что случилось в вип-зале.

– Мой юрист звонил, – Кирилл для разнообразия решает задеть строго деловую тему. – Он все-таки хочет переписать дополнительное соглашение…

– Черт, Кир, найди нашего юриста. Твои англичане сведут меня с ума.

– Он голландец.

Я смотрю на мужчин, которые мирно беседуют с дружескими колкостями, и подмечаю детали. Вадим не стал садиться на стул, а облокотился на край стола и собрал руки в замок на груди. У него расслабленное тихое лицо, он с интересом слушает Кирилла и то и дело усмехается, заостряя улыбку босса на губах. Кирилл же иногда смотрит на него, но чаще вдаль перед собой, словно хочет запомнить детали интерьера, и крутит ложку в беспокойных пальцах.

Длинные сильные пальцы. С четко очерченными костяшками. С почти квадратной формой ногтей, которые растут чуть вниз. И стертые едва различимые линии на широких ладонях, по которым не прочитать судьбу. Я неожиданно для себя вспоминаю столько мелочей из его внешности, что кажется, что я бережно хранила его портрет и не позволяла выцвести ни одной детали. Спрятала в шкатулку на замок, как главную драгоценность, и отложила до других времен.

И у меня так много его фотографий. С фокусом на его плечи. Торс. Руки. Мышцы. Некоторые я даже использовала на личных выставках, так что Вадим их видел, но не знал, кто модель. Я и сама делала вид, что забыла. Мало ли кто был в моей мастерской и чья фактура мне пригодилась… Без лица же.

Но теперь и лицо перед глазами. Не отвернуться. Кирилл почти недопустимо красив для мужчины. Природа остановилась в шаге от разделительной черты, за которой уже перебор и чересчур. Он крепкий и широкий в плечах, но на фоне того же Вадима смотрится почти ручным. Обманчивое впечатление, которому не дай бог довериться. И он выше мужа, у него более утонченный силуэт, который он прячет в молодежной небрежной одежде, играя в образ своего парня.

Да, Кирилл такой. Любит казаться проще и бесхитростнее, чем есть. Даже слабее. До поры до времени. А Вадим – это мужской монолит. Кусок гранита.

Я все-таки их сравниваю. И ловлю себя на странном и нереальном ощущении, словно две мои параллельные жизни вдруг нашли точку соприкосновения. Прошлое и настоящее. Дикое и родное. Они не могут находиться в одной комнате, но это происходит на моих глазах, и я начинаю путаться в ощущениях. Когда я была с Кириллом, мне казалось, что больше ничего невозможно, что мир на нем кончился и перестал иметь значение. А с Вадимом я забыла, что когда-то жила другой жизнью.

– Мира, – зовет муж, поворачивая ко мне голову, – Кириллу нужно показать город. Придумаешь программу?

– Я сама приезжая, – я изображаю самый мягкий тон, на который только способна сейчас и смотрю поверх плеча Вадима, потому что взглядом я точно “хамлю”. – Но что-нибудь придумаю.

– Я хотел бы увидеть твою студию, – тут же отзывается Кирилл. – Она же лучшая в городе.

– Да, отличная идея, – кивает Вадим. – Кирилл в отличие от меня любит искусство… Понимает в нем.

– Я знаток, – Кирилл вновь щурит взгляд в мою сторону. – И ценитель. Проверишь меня?

– Верю на слово.

– Ой, зря, – добродушно усмехается Вадим на мою реплику и достает из кармана сотовый, который завибрировал. – Это такой пройдоха… Так, я на минутку, извините.

Муж выходит из комнаты, по пути отвечаю кому-то строгим официальным голосом. А Кирилл тут же плавно разворачивается на стуле.

– Сиди, где сидишь.

Моя просьба уходит в песок, потому что он все равно поднимается на