Смотри на меня - Сара Кейт Страница 14

— Похоже, ты застрял со мной. Если только ты не думаешь о возвращении, — игриво говорит она.

Я не могу сказать, говорит ли она с сарказмом или серьезно; в ее поведении есть что-то почти кокетливое, что сбивает меня с толку. Мия ни разу ни в малейшей степени не флиртовала со мной, так что я предполагаю, что это сарказм.

Но после вчерашнего вечера я лично могу придумать около сотни вещей, которые мы могли бы сделать, чтобы сделать эти следующие семь дней просто великолепными.

— Нет, прекрати это.

У моего члена каким-то образом вырос собственный мозг, и его не волнует множество причин, по которым я должен избегать подобных мыслей о Мии.

— Ты так легко от меня не избавишься, — отвечаю я.

В ее глазах мелькает тревога. Затем она выхватывает пиво у меня из рук и подносит его к своим губам. Просто наблюдая за тем, как работает ее горло, когда она проглатывает жидкость, я понимаю, что у меня большие-пребольшие неприятности.

—

После ужина я ухожу в свою спальню в подвале. Дом у озера состоит из трех этажей, а готовый подвал обычно предназначен для гостей, с большой уютной гостиной, отдельной ванной комнатой, спальней и дверью, ведущей в гидромассажную ванну на заднем дворе. В общем, это заставляет меня задуматься, почему я больше не пользуюсь этим загородным домом.

Достав свой телефон, я снова проверяю свою электронную почту, но все равно… там ничего нет.

Затем я чувствую, как мой большой палец тянется к новому приложению для видеочатов. Тот, который я скачал только вчера вечером.

Она же сейчас не в сети, не так ли? Она где-то наверху, двумя этажами выше, но наши родители дома. Неужели она действительно будет настолько смелой, чтобы делать это в одном доме где и родители?

На мой вопрос дан ответ, когда я открываю приложение и вижу ее имя вверху.

WickedKitten214 в прямом эфире.

Черт возьми, Мия.

Когда я нажимаю на ее прямую трансляцию, открывается видео, на котором она снова лежит на кровати, слава Богу, полностью одетая, и что-то рисует в открытом дневнике. Она лежит на животе, согнув колени и скрестив ступни, беззаботно болтая во время рисования.

— Когда я была ребенком, я хотела стать художницей, — говорит она.

— Мои родители взяли меня с собой в поездку в Венецию, когда мне было десять, и я помню этих уличных художников, которые могли нарисовать целый портрет примерно за пятнадцать минут. И я помню, как подумала… Я хочу делать это когда вырасту.

Затем она поднимает блокнот, чтобы показать рисунок на странице, и я громко хихикаю, когда вижу ужасный набросок ее кошки Бетти с перекошенной головой и косыми глазами.

Она хихикает и говорит: — Но, как вы можете видеть, я не художница. Вместо этого мои родители отдали меня на гимнастику, что, наверное, было весело. У меня это получалось лучше.

Я обнаруживаю, что полулежу на синем диване, положив ноги на кофейный столик, и наблюдаю за ней. У нее есть своего рода харизма, которая идеально подходит для камеры; она способна сделать трансляцию интересной, не позволяя моменту затянуться и не испытывая неловкости. Как же я раньше не замечал, какая она очаровательная?

Мой взгляд продолжает скользить по кнопке запроса на отдельную комнату, но было бы довольно глупо платить четыреста пятьдесят долларов за то, чтобы поболтать с кем-то, к кому я могу подняться на два лестничных пролета в том же доме, чтобы увидеть ее бесплатно. Но опять же, я не принимаю разумных решений.

Я нажимаю пальцем на кнопку и снова соглашаюсь на гонорар, стараясь не слишком много думать об этом. Это исследование, говорю я себе. Мне нужно довести это до конца. Должна же быть какая-то причина, по которой я вдруг обнаружил, что меня влечет к девушке, которую я знаю пятнадцать лет.

Серьезно, почему она? Почему не любая из сотен девушек, которые пересеклись со мной за такое же время? Сотни девушек, к которым я ничего не чувствовал. Но сейчас, по какой-то причине, меня тянет именно к этой.

Мия снова замечает мой запрос на номер и прощается со своей аудиторией в прямом эфире. Затем, как и в прошлый раз, экран становится черным, прежде чем запросить у меня доступ к камере или к микрофону, и то, и другое я отвергаю.

— Еще раз привет, Дрейк, — говорит она с кривой улыбкой.

Это имя на мгновение сбивает меня с толку, прежде чем я вспоминаю, что пьяный Гаррет дал ей имя моего друга-бабника Дрейка. Мии понравился бы Дрейк. Конечно, он тоже полюбил бы ее, но, вероятно, только раз или два.

— Я вижу, ты снова стесняешься.

Я печатаю свой ответ.

Я здесь только для того, чтобы увидеть тебя.

— Это мило. Но мне понравилось видеть тебя в прошлый раз.

Может быть, позже. Давай просто поговорим сегодня.

Я смотрю, как она читает мои сообщения, с плотно сжатыми губами и любопытным выражением на лице. Интересно, о чем она сейчас думает? Если загадочности мужчины на другом конце провода достаточно, чтобы заинтересовать ее. Всегда ли она дарит этим мужчинам ту улыбку с ямочками на щеках и неподдельную теплоту, которую дарит мне сейчас? Видел ли я когда-нибудь, чтобы она так смотрела на меня в реальной жизни?

— О чем бы ты хотел поговорить, Дрейк?

Расскажи мне о себе. Мне нравится слушать, как ты говоришь.

Выражение ее лица смягчается.

— Ладно…

Она откидывается на кровати, глядя в камеру, прижимаясь к подушке, а я лежу на диване, почти повторяя ее позу, пока она рассказывает мне все, что я уже знаю о ней. И все же, я как будто слышу это в первый раз.

Она рассказывает о гимнастике, своих неудачных попытках поступить в школу косметологии, колледж, стать барменом, петь, а затем снова о своих артистических способностях. Сколько раз я дразнил ее из-за отсутствия направления и постоянных неудач? Почему я должен был так сильно придираться к ней по поводу этого?

Мне сейчас не хочется придираться к ней. Вместо этого я печатаю свой ответ.

По крайней мере, ты пыталась.

Иногда пытаться — это самое трудное.

Ты же не хочешь дожить до определенного возраста и осознать, что ты что-то упустила, потому что никогда не пыталась это сделать.

Она смеется.

— Что ж, передай это моей семье. Они, наверное, все думают, что я одна огромная неудача.

Я уверен, что они этого не делают.

Так как