Лена Петсон - У Ромео нет сердца Страница 14

– Привет! – кивает он мне.

– Привет!

Я пытаюсь проскользнуть мимо как можно быстрее. Однако Марк хватает меня за руку, поворачивается к своей спутнице и с вызовом говорит:

– Моя Джульетта…

– Хорошенькая. Я даже не узнала! – оправдывается за игнор дама.

– Тебе не рано бывать в таких местах? – Марк смотрит на меня насмешливо, слегка откинув голову, и улыбается.

Я отвожу глаза, как первоклашка, которую пожурил старшеклассник, – и молча продолжаю свой путь, а когда возвращаюсь, наблюдаю продолжение любовного спектакля. Марк и его спутница о чем-то игриво спорят и заразительно смеются за соседним столиком. Я же почти не отвечаю Ёжику; однако, кажется, он и не замечает, что беседует сам с собой. Я и хотела бы развидеть это, закрыть глаза, отвернуться, сбежать. Но не могу – все, что связано с Марком, важно для меня, и даже боль не мешает мне от всего этого отказаться.

Мне нравится страдать. Эта мысль приходит сама по себе, без усилий. Иначе как объяснить, что я все еще на что-то надеюсь. Мало уделяет времени – занят; не звонит после секса – не помнит о том, что произошло. Я придумываю всему объяснения и не устаю от иллюзий. Вот и сейчас… брюнетка в красном платье и его брачные игры с ней… это все, что я знаю о Марке. И мне вроде все понятно, но я все равно мысленно умоляю – дай мне знак, дай знак, что это всего лишь спектакль…

Мы с Ёжиком допиваем кофе, когда рядом с Марком неожиданно появляется Кирилл. С ним – худенькая девушка на высоких каблуках. И это не Марина. Увидев меня, местный Бибер машет мне рукой, а затем идет к нашему столику так стремительно, словно боится, что мы с Ёжиком убежим.

– Ух ты! Какие люди!

– А вот Марк меня даже не заметил, – нудит Ёжик.

– Марк?… а вы с ним знакомы? А, точно! Тогда, у меня на вечеринке. Марк, он такой… сам себя не помнит, а ты хочешь, чтобы он других помнил, – смеется Кирилл, после чего садится рядом и вдруг поворачивается ко мне:

– Как ты, наша самая лучшая в мире Джульетта?

«Ух, сколько внимания и как неожиданно», – думаю я, но вслух произношу лишь два слова:

– Все хорошо.

Кирилл наваливается грудью на стол и начинает эмоциональную речь по поводу огромной радости от встречи с нами. Поскольку в это время он смотрит в сторону Ёжика, я пользуюсь случаем, чтобы улизнуть. На крыльце я сталкиваюсь с худышкой, которая пришла сюда вместе с Кириллом. Она явно перебарщивает с диетами, ярко накрашенные губы кажутся алым пятном на бледном, безжизненном лице. В ее пальцах сигарета. Вместе с ней какой-то парень, он стоит в неосвещенном углу, и потому мне виден только его силуэт. От нечего делать я переминаюсь с ноги на ногу и чуть не грохаюсь со скользких ступеней.

– Осторожнее, – Марк говорит мне это прямо в ухо.

Его руки подхватывают меня и держат на весу. Еще мгновение – и он осторожно ставит меня на ступени. С ума сойти: это не сон! Его лицо рядом с моим, я смотрю ему в глаза, опускаю взгляд, смотрю на его губы, он что-то мне говорит: и это жизнь, а не съемки фильма! Я и он. И никаких женщин в красном.

– Привет! – слышу я голос Ёжика, он как раз выходит из кафе и зависает на полпути. – Вы и тут, что ли, репетируете?

– Ага, только-только хотели начать целоваться, и тут вы! Как там… «Не надо наклоняться, сам достану», – Марк притягивает меня и нежно прикасается к моим губам.

– Дурак! – от неожиданности я слишком резко его отталкиваю.

Забыв про Ёжика, в смятении спускаюсь с крыльца. Что все это значит? Позерство Марка после того, как я успокоилась, и моя внезапная слабость. Я оставляю позади все: кино, кафе и ухажера. Вхожу в метро, сажусь в поезд и закрываю глаза. Пытаюсь вспомнить, как в ту ночь Марк смотрел на меня: его взгляд был открытым, естественным и беззащитным… как сегодня. Неужели он что-то чувствует ко мне? Он – такой гордый, непостоянный, замкнутый. Однако, может, все объясняется лишь бравадой и вседозволенностью? У этих богатеньких каких только бзиков не бывает… как и прежде, я погружаюсь в мир своих иллюзий, где продолжаю теряться в догадках и не нахожу ни одного ответа…

Меня перенесла сюда любовь,Ее не останавливают стены.В нужде она решается на все,И потому – что мне твои родные!

– Стоп! Вы роботы? Я спрашиваю вас обоих – вы роботы?

Полдня мы тратим на крик. Чем сильнее все вокруг орут, тем в большем ступоре я нахожусь. Марк спокойно реагирует на происходящее, терпеливо молчит, пытаясь понять, чего от нас ждет режиссер. Ни словом, ни взглядом он не напоминает мне о вчерашнем. Делает все с невозмутимым видом, а когда слышит критику, лишь улыбается своей особенной улыбкой, которая заметна только мне одной. Или я придумала это…

– «Меня перенесла сюда любовь», – передразнивает режиссер. – Кака така любоф? Ребята, вы выглядите как истуканы, которые только что научились говорить. Вы произносите какие-то слова, но о чем они – я не понимаю! Не понимаю! Не слышу вас!

Вполне возможно, Марк и не любил никогда, он нравится женщинам и сейчас переключился на дам постарше, но сам – всегда закрыт. О-о-о, что за романтический бред я несу? Бред как бред. Это же мой бред, мне можно – я девочка. Все еще наивная дурочка, но уже не такая, как вчера.

И все же… вчерашний вечер, спасибо тебе за даму в красном, за «поцелуй», за одиночество в компании с Ёжиком, за новое знакомство с Марком. Любви нет. Есть только наше представление о ней. Ох уж эти мысли-статусы из социальных сетей. Любовь лишает людей разума, – это точно. Вернусь домой и напишу: «Ты сделал меня идиоткой на тысячу дней, но сегодня я прозрела».

Меня перенесла сюда любовь,Ее не останавливают стены.

Марк, Марк… Я представляю на его месте Ёжика – такого безопасного и надежного, что рядом с ним сложно испытать какие-либо чувства, кроме одиночества. Это помогает мне оставаться спокойной. Нет, Марк, я больше ничего к тебе не чувствую. И твои глаза, смешливые и нахальные, больше не волнуют меня.

– Стоп! Юль, ты сегодня таблеток каких-то наелась? Что с тобой?

– Все нормально…

– Как же нормально, когда тебя здесь с нами нет! Ну, пусть вы как следует поцеловаться долго не могли… но тут-то в чем проблема? Все, что от тебя требуется, – это проникновенно слушать…

– Хорошо.

Ничего хорошего на самом деле. Я чувствую, что лишаю свою жизнь самого главного – волнений, трепета, ожиданий и солнца, греющего меня в минуты наших встреч.

– Хочешь встретиться?

– Опять вы…

– Ты говоришь это так обреченно, будто я страшный карлик и предлагаю тебе грязный секс, – незнакомец грустно смеется.

Я хочу закончить разговор, но после фразы о карлике почему-то спрашиваю: