Джессика Марч - Очищение огнем Страница 14

Кей осторожно постучала и позвала мать. Раздался шум, нечто вроде приглушенного крика. Кей оцепенела, уставясь на широкую деревянную филенку, словно желая прожечь ее взглядом, увидеть все, что происходит в комнате, без вынужденной необходимости распахнуть дверь.

Поколебавшись несколько секунд, девушка решительно взялась за ручку замка. Из спальни вновь донесся неразборчивый плачущий звук, и Кей медленно толкнула дверь. И тут кровь в ее жилах мгновенно превратилась в лед. За крохотное ужасное мгновение каждая омерзительная деталь происходящей сцены запечатлелась в мозгу Кей с такой же отчетливостью, как узор, вытравленный кислотой на металле. Мать и Харли Трейн на постели; обнаженное мужское тело навалилось на женщину… Его рука зажимает рот Локи, чтобы та не кричала. Локи умоляюще смотрела в сторону двери. Почти пустая бутылка виски… и шприц на ночном столике.

И веревки – плетеные шелковые веревки. Кей видела такие, свисавшие с занавесей в особняке Трейнов, когда прошлым летом работала у них в саду, чтобы заработать немного карманных денег.

Короткие отрезки этого каната захлестнуты вокруг запястий и щиколоток матери: свободные концы привязаны к кроватным столбикам, так что голое тело Локи выглядело распятым, пригвожденным к постели, словно крылья бабочки в коллекции собирателя…

Мозг Кей отказывался воспринимать увиденное. Локи пыталась сказать что-то, но из горла рвались лишь жалобные стоны: она начала бессильно извиваться, пытаясь освободиться.

Кей рванулась вперед, вытянув руки, согнув пальцы наподобие когтей, и бросилась на мучителя матери.

Трейн не пошевелился, словно не собирался защищаться, только откинул голову и громко, отвратительно расхохотался, отняв руку от лица Локи. В комнате зазвенел отчаянный вопль:

– Нет, Кей! Не надо!

Кей замерла, ноги будто приросли к полу.

– Нет… не надо?

Она уставилась в подернутые пеленой глаза Локи. Неужели мать не желает, чтобы ее спасли?

– Оставь нас. Уходи, – ответила Локи на невысказанный вопрос.

Должно быть, Кей спит и видит кошмарный сон. Мать не может прогнать ее, приказать уйти! Трейн снова рассмеялся.

– Верно, солнышко, не уходи! Нужно же учиться когда-нибудь. Оставайся и смотри хорошенько, как я трахаю твою мать!

Он на секунду отстранился, показывая Кей степень своей эрекции, потом, зажав пальцами пульсирующий красный фаллос, медленно ввел его в гнездо блестящих черных волос между ляжками Локи. На какую-то долю секунды Кей оставалась неподвижной. Почему Локи молчит и не сопротивляется? Но тут, словно разорвав сковавшие ее цепи ужаса, Кей подлетела к кровати и, схватившись за шелковую веревку дрожащими пальцами, попыталась развязать узел на щиколотке матери, как сквозь туман слыша издевательский смех Трейна. Гневный вопль резанул по сердцу, вновь парализовав Кей.

– Heleoe! – Убирайся!

И это сон – в голосе матери больше бешенства, чем стыда. Кей тряхнула головой, все еще не в силах поверить. Локи отвела глаза, но с губ снова сорвался молящий стон:

– Пожалуйста… уходи!

Решимость Кей мгновенно развеялась. Она медленно, осторожно, с трудом отодвинулась от постели, пятясь, словно от змеиного гнезда, которое ни в коем случае нельзя потревожить. Ноги несли ее все дальше – через открытую дверь, через гостиную… и хохот Трейна, и видение сплетенных тел на постели все еще преследовали ее, слепили, отсекая все окружающее, в ушах громом звучал последний мучительный шепот.

Наконец она повернулась и, ничего не видя, бросилась из дома, едва не налетела по пути на кокосовую пальму, но в последнюю минуту успела отшатнуться и, спотыкаясь, побрела к широкому белому песчаному поясу. Волна тошноты бросила Кей на колени, приступ рвоты вывернул ее наизнанку, но через минуту девушка опять вскочила и побежала вдоль берега, пока легкие не начали гореть и сердце вот-вот готово было выскочить из груди.

Наконец Кей, задыхаясь, снова упала на песок, не в силах двинуться. Холодный язык волны лизнул ноги.

…На лазурном горизонте было неизгладимо запечатлена ужасная картина – привязанная к постели мать; в жалком испуганном крике, звеневшем в мозгу, тонул нежный шепот прибоя.

– Heleoe! Убирайся!

Всю жизнь Кей верила, что обстоятельства заставили Локи стать рабыней ненавистного человека. Теперь она поняла другую истину – мать не желала, чтобы ее спасли. Локи не питала ненависти к Трейну и не думала восставать против издевательств и унижений и если уверяла обратное, то лишь потому, что не хотела расстраивать дочь.

Но что могло заставить ее, да и любую женщину, терпеть такой позор? Вопрос этот терзал Кей, неустанный, безотвязный, как волны, с шумом выбрасывающиеся на берег.

Солнце давно погрузилось в воду, ночной воздух похолодал, но Кей оставалась на пляже, только отступала от надвигавшегося прилива. Она не могла пойти к Маку и Лили, попытаться скинуть с души тяжелое бремя. Не сейчас. Как она может признаться, что ее мать так же порочна, как Харли Трейн.

Шли часы – милосердная дремота прогнала гнусное видение, голоса, звучащие в мозгу, успокоились. Кей уставилась на луну – ярко-серебристую и почти полную.

– Может, – думала она, – Лили права насчет того, что нельзя сердить духов. День мог быть совсем иным, если бы эти люди не выстрелили в луну.

– Мама?..

В тускло-сером предрассветном свете Кей прокралась к лежавшей на постели фигуре, завернутой в простыню, наподобие савана. Девушка заснула на пляже, но, как только открыла глаза, омерзительная картина была тут как тут – никуда не исчезла, а вместе с ней возвратилась и буря бушующих в душе эмоций. Она помчалась назад к дому. Теперь, вместе с жалостью и отвращением, печалью и гневом, Кей ощущала леденящий страх: а вдруг извращенное желание Трейна не знает пределов?!

Локи лежала на боку, лицом к окну, спиной к Кей, неподвижно, словно мертвая.

– Мама! – вскрикнула Кей, во внезапной уверенности, что интуиция ее не подвела. Она обежала вокруг кровати.

Взгляд широко открытых глаз Локи был устремлен в рассветное небо. Даже в полумраке Кей заметила темные круги под этими все еще прекрасными глазами.

Кей нерешительно, по-прежнему боязливо опустилась на колени около кровати.

– Мама, – прошептала она.

Локи перекатилась на другой бок, по-прежнему пряча лицо. Девушка глубоко вздохнула. Наступила тишина. Молчание казалось нестерпимым. Солнечный свет за окном разгорался все ярче.

– Почему, мама? – спросила наконец Кей. – Почему ты позволяешь ему делать это с тобой?

Локи отказывалась отвечать и смотреть на дочь.

– Так было всегда? – настаивала Кей. – Неужели это можно вынести? Поговори со мной, мама. Пожалуйста…