Мэри-Роуз Хейз - Аметист Страница 14

Танкреди поднес бокал с бренди к губам Гвиннет. Она сделала глоток. Танкреди снова поцеловал ее, слизывая капли оставшегося на губах напитка. После этого он отставил бокал в сторону и наконец вошел в зовущую, горящую нетерпением плоть. Гвиннет выгнула спину, прижавшись бедрами к Танкреди, и застонала, ощутив его присутствие в себе, после чего принялась с удивительной легкостью двигаться вперед-назад, вперед-назад и еще, и еще, и еще… пока не смягчился яркий свет сентябрьского дня и тени не стали длиннее, а его лицо над ней не обозначилось с поразительной четкостью и контрастностью, с бисеринками пота, выступившего на лбу. Руки Танкреди, обнимавшие девичьи плечи, стали судорожно сжиматься, и он хрипло прошептал:

— Я готов. А ты?

Где-то в доме хлопнула дверь, но Гвиннет не обратила на это ни малейшего внимания. Она была вне себя, счастливо уносясь куда-то, потерянная в дикой тьме собственного существа, без конца произнося имя любимого:

— Танкреди…

Они умиротворенно лежали в объятиях друг друга.

— Я люблю тебя, — прошептала Гвиннет на ухо Танкреди. — Я люблю тебя, люблю…

За дверью неожиданно послышались шаги и застучали, удаляясь, по мраморному полу.

— Кто-то… — пробормотала Гвиннет.

— Не волнуйся, — прошептал в ответ Танкреди. — Это всего лишь Блайн, сторож. Или, разумеется, Виктория. Мы ведь у нее в доме. — Губы Танкреди тронула ласковая улыбка. — Тебе пора возвращаться. Я обещал Джонатану, что напою его сегодня вечером. Черт бы побрал эти глупые свадебные традиции. Но завтра, Гвин, после свадьбы? Как насчет ужина? Виктория ночным поездом уезжает в Шотландию…

Это была свадьба из волшебной сказки. Репортеры светской хроники пришли в откровенный экстаз.

От Катрионы Скорсби, белоснежно-золотой невесты, нельзя было оторвать глаз.

Гости умиленно взирали на счастливую новобрачную пару, и практически никто не заметил, что жених, сэр Джонатан Вайндхем, не совсем твердо стоит на ногах и потому постоянно нуждается в поддержке своего красавца шафера, и что под глазами молодожена легли синеватые тени, а прическа — в легком беспорядке. Но даже если бы репортеры и заметили некоторые странности, они отнесли бы их за счет вполне естественной нервозности жениха. Да в конце концов ничего в этом удивительного не было, учитывая традиционную холостяцкую вечеринку накануне свадьбы, которая, как рассказывали, удалась на славу.

— Катриона Элизабет, согласна ли ты взять этого человека — Джонатана Канингема Приса Вайндхема — в свои законные мужья, любить и заботиться о нем отныне и вовек…

— Да, — поклялась Катриона.

Трясущимися руками Джонатан надел кольцо на палец невесты, и Катриона стала новоиспеченной леди Вайндхем.

В свадебное путешествие Катриона надела малиновое платье из тайского шелка. Крошечная шляпка красовалась на гладких белокурых волосах, в очередной раз уложенных неутомимым Мартино. Вся розово-золотая, светящаяся любовью и счастьем, под руку со своим красавцем мужем, Катриона подбросила свадебный букет высоко вверх, но поймала его не одна из подружек невесты, а маленькая грушевидная тетушка Мод из Манчестера. Катриона обняла родителей, и миссис Скорсби в очередной раз расплакалась. Гости, шумные и оживленные после пышного обеда с шампанским и изысканнейшими блюдами, громко умилялись при виде двух красивых молодых людей, начинающих совместную жизнь, аплодировали, смеялись и тоже плакали, от всего сердца желая новобрачным счастья. Вскоре вестибюль, украшенный гирляндами и серпантином, опустел, Катриона и Джонатан направились к большому черному «роллс-ройсу», который должен был отвезти молодоженов в аэропорт Хитроу, откуда они рейсом «Эр Франс» отправлялись в Париж.

— Ну вот, — Гвиннет все продолжала махать рукой, несмотря на то что свадебный автомобиль давно уже затерялся в непрерывном потоке машин, — первая из нас и улетела.

— Следующая на очереди — ты, Гвин. Итак, в Америку? — спросила Джесс, когда они вернулись наверх, в отведенную им в доме Скорсби комнату.

— В Америку, — согласилась Гвиннет и неожиданно, к удивлению и досаде Джессики, разразилась рыданиями. — Ах, Джесс, я не знаю, что мне делать. Я не хочу ехать. Я не могу! Не сейчас…

Наполовину сняв свое праздничное платье, Гвиннет не выдержала и, обливаясь слезами, бросилась на кровать.

— Гвин, прекрати! — Полностью одетая к ужину с родителями, четой Скорсби и леди Вайндхем, Джесс присела на кровать рядом с подругой и попыталась, правда, без особого успеха, вытереть ей слезы. — Ну, разумеется, ты должна ехать.

Тебе нельзя реветь: размажешь весь макияж. И потом, ты ведь увидишься с Танкреди сегодня вечером.

Гвиннет всхлипнула и высморкалась.

— О Джесс, я так его люблю…

— Знаю, но ты же едешь только на год.

— Целый год! О Боже! — Гвиннет разразилась новыми рыданиями.

Обнимавшей ее Джесс тоже захотелось плакать. Ею овладело чувство невыносимого одиночества. Катриона уехала, Гвиннет тоже покидала ее.

— Так что ты собираешься дальше делать? — спросила ее Виктория перед отъездом в Шотландию. — Ты, кажется, идешь на работу?

Джесс кивнула. Она уже нашла себе работу помощника секретаря в одном из издательств.

— Возможно, это то, что нужно, — неопределенно кивнула Виктория. — Уверена, ты поступаешь правильно.

Джесс ожидала со стороны Виктории жестокой критики за отсутствие в ней инициативы, но подругу, казалось, не очень волновал ее выбор, и это задевало.

— Конечно, правильно! Это — то, что мне надо.

— Ну разумеется, — безразлично подтвердила Виктория, словно она и впрямь никогда не ожидала ничего другого.

«О Боже, — думала Джесс, вытирая платком мокрые от слез щеки Гвиннет. — Если бы я знала, чего хочу на самом деле».

— Отец, я не хочу работать у «Тоуна и Хальстона», — заявила Джессика.

Слова вылетели как-то сами собой, помимо ее воли.

Обед проходил в ресторане «Бентли» в Мейфер. Леди Хантер и леди Вайндхем, мало знавшие друг друга, были заняты холодно-вежливой словесной баталией.

Генерал сэр Уильям Хантер только что разделался с дюжиной голубых устриц и дожидался своего основного заказа — запеченной лососины, за которой следовали грушевый пироги солидная порция стильтона.

— Не о чем говорить, Джесс, все уже устроено.

— Я не хочу быть секретаршей.

— Ты недолго ею будешь — только попробуешь. Потом выйдешь замуж за молодого Беннермана и оставишь работу.

Вернешься в родные пенаты.

Джесс мельком подумала о Питере Беннермане — весьма богатом молодом адвокате приятной наружности — избраннике ее родителей.

— Я не хочу замуж за Питера.