Берт Хэршфельд - Акапулько Страница 14

Гарри Макклинток оказался серьезным человеком с круглым, коричневым от загара лицом, седыми очень коротко подстриженными волосами и косоглазием — этим вечным признаком профессиональных кинооператоров. Он вел взятый напрокат грузовичок-пикап осторожно, тщательно соблюдая дистанцию между собой и другими автомобилями на Костера Алеман. Доехав до развилки, он развернулся и снова направился к центру города.

— Нет смысла ехать дальше по этой дороге, — сказал он Форману своим скрипящим голосом. — Там дальше залив, еще один отель, аэропорт. Еще американская военно-морская база и залив Пуэрто Маркес. Приятное местечко, но не слишком застроенное. Парни вроде Джеки Кеннеди любят там поплавать, да кое-кто из бывших президентов Мексики. Ну, что вы думаете? Вы ведь уже здесь почти целые сутки.

Форман пожал плечами.

— Отели здесь — прямо не отличить от Майами Бич. А все эти заведения: «У Денни», «Пиццерия Шейка», «Жареные цыплята из Кентукки»! Напоминает мне пригородный торговый центр где-нибудь в Штатах.

— Точно мои мысли прочитали.

— И все же, даже при всем этом хламе, здесь чувствуется огромная природная красота. Эта пышность, сочность, эти тропики…

— Да. Просто потрясающе. Но все тут чертовски по-торгашески…

Форман посмотрел вдаль, на залив. Под почти совсем прозрачным небом вода с солнечными бликами на ней была живой. Зеленые, шероховатые, изрезанные мысы обрамляли гавань; Форману они показались огромными, в натуральную величину декорациями для кинофильма.

— Закаты здесь вообще нечто особое, — рассказывал между тем Макклинток. — Pie de la Cuesta[37], Пляж Вечерней Зари называется. Всего в восьми милях от города или что-то около того. Потрясающая натуральная подсветка и классное послесвечение. Но прилив там очень сильный. Время от времени какого-нибудь утонувшего придурка вылавливают из воды. Есть еще один пляж, «Орнитос», там построили огромные волнорезы. Очень опасные, так мне сказали. На этом пляже местные рыбаки развешивают свои сети для просушки. Камера наезжает, потом обратно, дается нерезкий фокус…

Форман нацарапал что-то в своем блокноте.

— Здесь устраиваются бои быков, — продолжал Макклинток. — Еще играют в джай-алай[38], есть у них нечто вроде скачек, называется calandrias[39], прямо как в Сентрал Парк в Нью-Йорке. Потом ныряльщики с высоты. Парнишки забираются на этот утес, от его вершины до воды около ста тридцати футов[40], и прыгают вниз. Хорошие кадры могут получиться. Драматичная подсветка, тщательный расчет времени, прекрасный фон… Перед тем как прыгнуть, ныряльщик читает молитву у небольшой часовенки, потом уходит на утес, иногда держа в руке факел или даже два. Вся соль заключается в том, что они ныряют в небольшую закрытую бухточку: если неправильно рассчитают свой прыжок и волны не успеют наполнить бухту, то есть сделать ее достаточно глубокой, сломанная шея — минимум из того, что их ждет.

— Днем здесь все принимают солнечные ванны и занимаются водными видами спорта, увиваются вокруг женского населения. Дам просто изобилие, каждая прекрасна и доступна. Моя беда в том, что я счастливо женат.

— Другие развлечения — рыбная ловля, да охота высоко в горах. Правда, я слышал, что те, кто живет наверху, — очень упрямая компания, не любят они пришельцев. Как говорят у нас, здесь, — в горах чуть ли не каждый таскает с собой ружье и воображает себя Панчо Вилья.

— Бандиты?

— И партизаны в придачу. Легавые думают, что они занимаются ограблением банков и похищениями людей, чтобы финансировать свои революционные мечтания.

— Гостеприимное местечко, ничего не скажешь.

Макклинток мрачно кивнул.

— Эти местные парни с гор придумывают такие штучки — просто закачаешься. Тут мне как-то рассказали, что они делают. Парочка этих придурков подбирает мальчишку-сироту, их здесь видимо-невидимо. Потом выруливают на главную автостраду Мехико-Сити, большей частью по ночам. Когда засекают какого-нибудь туриста, выкидывают мальчишку прямо ему под колеса. Иногда машина его сбивает, иногда нет. В любом случае этот турист пугается так, что его чуть кондрашка не хватает, и, естественно, полагает за лучшее остановиться. А эти парни, размахивая перед его носом своей пушкой, преспокойно выгребают у туриста все деньги.

— Милый народишко.

— Тяжелый. Тем не менее, если надумаете подняться в горы, можете рассчитывать на меня.

— Посмотрим. У меня есть парочка идей, хочу попробовать их вставить в сценарий Бристола. Когда все обдумаю, я дам вам знать.

Круглое, загорелое лицо оператора осталось невозмутимым.

— Забавный парень этот Бристол. Осторожный до чертиков. Воду пьет только минеральную, из бутылок. Ни за что не положит в свою выпивку лед, если не будет уверен, что он сделан из очищенной воды. Мне даже как-то жалко этого беднягу.

Форман бросил быстрый взгляд на лицо Макклинтока. Он уже составил свое мнение об этом человеке: Макклинток будет достаточно хорош в работе, он профессионал, который знает все, что нужно об углах съемки, освещении и объективах. Но особого блеска в его работе ждать не придется, нет в нем своего, личного, оригинального операторского «зрения», того видения мира, что способно улучшить кадр, усилить его воздействие. Он квалифицированный подмастерье, который сделает то, что от него ждут, то, что ему скажут сделать. Волшебную силу картины, ее очарование нужно найти в чем-то другом. Может, в себе самом…

— О’кей, Мак, — объявил Форман. — Путешествие закончено. Вы можете высадить меня здесь. Я собираюсь пройтись пешком. Ать-два!

Грузовичок остановился у обочины.

— Пехота?

— Что-то вроде этого, — ответил Форман, вылезая из машины.

— Как-нибудь за пивком может расскажете свои похождения?

— Предпочитаю просто пиво, а не басни Американского Легиона.

— Я угощаю.

— Если появится Бристол, передайте, что я зайду к нему попозже.

— Обязательно.

Пикап уехал. Форман перешел Костеру и вышел с задней стороны пляжа «Бухточка». По заливу быстро скользил парусник, управляемый двумя мальчишками. Форман наблюдал, как они сражаются со встречным ветром, который почти положил их парус в воду. Но ребята быстро и умело выправили крошечное суденышко и поплыли дальше. Довольный их победой, Форман двинулся вперед.

Добравшись до отеля «Роялтон», он вошел внутрь. В вестибюле было прохладно, везде совершенно новая отделка, сплошь сверкающий хром, стекло и кожа; в каждом углу стояло по горшку с кактусом. Форман обнаружил бар и заказал коктейль. Из скрытых динамиков доносилась песня Синатры — «Маленькие зеленые яблоки», а на другом конце бара томилась какая-то в полном соответствии с модой обесцвеченная блондинка с восторженным выражением на вялом лице. За один из столиков со своими женами уселись двое мужчин среднего возраста в пляжных шортах и цветастых рубашках; все они смеялись — громко, уверенно, — а женщины заинтересованно поглядывали на Формана. Он взял свой стакан и прошел к бассейну.