Мы просили у вечности рай - Виктория Вайт Страница 142

— Да… — На выдохе. Томно. Постанывая в полный голос. Амани качает бедрами навстречу моим диким толчкам. Ощущая, что причиняю ей немыслимую боль, но остановиться не могу. Да, и перед глазами теперь не она. Сука с лживыми глазами. Растоптавшая мои чувства. Вымещая злость, продолжаю трахать, упираясь головкой в пульсирующие мышцы. Пытаясь избавить от образа, который ядом травит нутро. Презираю себя за то, что творю. Резко выхожу, разворачивая Амани к себе лицом. За горло хватаю, сильнее прижимая к стене. Провожу другой рукой пальцами по бедру, а затем поднимаю ногу, хватая ее под колено. Толчок, и мой член снова в ее теле. — Боже, Эмир. — Глаза закатывает, запрокидывая голову. Ударяясь затылком о мраморную стену. Стонет, прикусывая губы, которые когда-то я любил целовать. Ярость окончательно овладевает разумом. Бесконтрольные чувства забирают в плен. Трахаю, ощущая, что долго не выдержу. В глаза ее блядские смотрю, в очередной раз, видя перед собой другую девушку. Ту, которая обещала любить. Быть рядом несмотря ни на что. Сознание отключается. Все настолько нереально, что становиться тошно. Проваливаюсь куда-то. Не помня, что происходило дальше. Вспышки реальности ничтожны. Белые простыни. Обессиленное тело так и не может расслабиться. Затылок утопает в мягкой подушке. И рядом она. Улыбается довольно. А у меня нет сил хоть что-то сказать. Прогнать. Осмыслить то, что натворил. Раскаяться или смириться. Плевать.

Едва нахожу в себе силы повернуть голову. Слыша, как хрустят шейные позвонки. В висках дикая сдавливающая боль. Не ощущаю своего тела. Не хочу ничего вспоминать. Неумолимая жажда давит на глотку. Откашливаюсь, приподнимаясь. Упираясь локтями в матрас. Голову поворачиваю, прищурено открывая глаза. Видя рядом обнаженное тело. Амани. Яркими вспышками память возвращает прошлую ночь. Или день. Точно уже не помню время суток. Все запуталось. Начинает безумно тошнить от самого себя. Наизнанку выворачивает. Ощущаю себя вываленным в грязи. Но сам виноват в том, что произошло. Выдыхаю, полностью освобождая легкие от кислорода. Разворачиваясь, спускаю ноги на пол. Волосы на голове взъерошиваю, чувствуя мерзкое ощущение на душе. Я не должен был спать с ней. Не мог. Не удержался. Слишком больно. Все слишком. Теплая ладонь в спине прикасается, и я дергаюсь, разрывая физический контакт. Понимая, что не хочу находиться с Амани в одной комнате. Больше не секунды. Она ошибка, которую я дважды совершил. Поднимаюсь на ноги, нехотя разворачиваюсь к ней лицом. Ядовитая улыбка. Взгляд победительницы.

— Поднимайся. — Обессиленно. Но пытаясь говорить жестко и прямо. — Чтобы через пятнадцать минут тебя не было в моем доме. — Вдох делаю. Чувствуя, как начинает печь за грудиной. Мне нужно одиночество. Покой. Что угодно, лишь бы больше никогда ее не видеть.

— Эмир, ты мой. Всегда был моим. — Смело и нагло. Кривя губы в нахальной улыбке. Чуть приподнимается на кровати, демонстрируя свое обнаженное тело. Рассчитывая, что и в данный момент сумеет удержать меня своими цепями. Тошнит от ее упрямства и самоуверенности.

— Я сказал, уходи. Навсегда. — Разворачиваюсь, направляясь в сторону ванной комнаты. Желая скорее смыть с себя всю грязь прошлой ночи.

— От себя не убежишь. Ты останешься моим мужем, пока смерть нас не разлучит. — Истерично-дьявольский хохот. Захожу в ванную, мгновенно захлопывая двери. Оставляя ее смех позади. Стирая воспоминания об этом грязном озлобленном сексе, которого быть не должно. Забывая о девушке, разбившей на осколки все, что было. Я должен справиться, начав новый этап своей жизни. Свыкнуться, вычеркнув два имени из своего разума. Поверив в чувства, пожалел об этом. Только то, что было моим с самого начала, останется до самого конца.

Глава 44

Амани.

Женева. Швейцария. Три недели спустя…

Тьма. Безмолвие. Пустота. На короткие промежутки времени, кажется, что ты живешь полноценной жизнью, но вскоре осознаешь, все не так. Тьма напоминает застывшее время. И если однажды ты что-то в ней потерял, больше никогда не приобретешь, как бы не пытался. Не вернешь былого. Не возвратишь время вспять, полностью изменив собственную жизнь. Вспотевшими от нервного истощения руками хватаюсь за подоконник, вглядываясь вдаль. Сквозь окно. Зацикливаясь на мыслях, которые последние пару дней не давали покоя. Я ненавидела это место, несмотря на то, что этот город был чертовски красив. Быть может потому, что он насквозь пропитан мучительными воспоминаниями. Озеро, с прозрачной водой отливающей бирюзой. Сложно не восхищаться красотой окружающей природы. В последнее время я часами смотрела на пейзаж за окном и размышляла. Я помню вид на это озеро с обратной стороны. Из окна частной клиники, в которой я провела достаточно долгое количество времени. И сейчас мне нужна была срочно помощь и консультация моего лечащего врача. Лучшего в Европе. Со временем я осознала, что он, пожалуй, единственный человек, которому я, не боясь, могу показать свою тьму. Безумие, которое порой накрывает с головой, превращая меня в совершенно другого человека. Узнав о моем нынешнем местонахождении, Ирма захотела увидеться. Поговорить. Черт. Кто бы мог подумать, что у моей матери была сестра. Мама была скрытной и таинственной. Упорно скрывала свою жизнь в юности, никогда не рассказывая мне никаких подробностей. Отец когда-то купил ее в качестве искусной наложницы. Поселил в доме, где готовят юных девушек ублажать восточных мужчин. Если кому-то сильно везло, девушки становились женами, приобретая с этим статусом более выгодное положение. Вспоминая, осознаю, что по сей день в глубине души зла на отца. Он до безумия любил мою мать, но так и не решился на ней жениться. Мама умерла грязной рабыней, но для меня эта женщина всегда была особенной. Никогда не забыть тепло материнских рук и ее лучезарную улыбку. Она излучала свет, которого никогда не было у меня. После ее смерти в моей душе поселился холод. И появилась она. Чертова тьма, которая разрушила всю жизнь и мой брак с любимым мужчиной. Она походила на неизлечимую болезнь, стремительно отравляющую все внутренности. Zalaam (тьма) разрушала и уничтожала. Тогда, я еще не понимала, насколько тяготящими будут последствия. Самое паршивое, что я не помнила ничего, когда впадала в это безумное состояние. Не отдавала отчета ни одному из своих действий. Однажды, в пятнадцатилетнем возрасте я накинулась на одного из дорогих и близких людей для меня, после мама. Моя кормилица. Няня, которая была рядом практически с момента моего рождения. Избивала, ничего не соображая. Очнулась, когда кто-то сильнее схватил и оттащили