Внешность может обмануть (СИ) - Ворсова Анна Страница 15

— Зависть точно будет у моих однокурсников. Как и сплетни.

— Тебя все еще это волнует? — спросил Борис.

— Чужое мнение? Как бы да. Сам же говоришь, что добродетель надо беречь смолоду. Или честь. Так?

— Я говорил, что надо уметь отшивать мужиков, — сказал Борис. — А слухи — на них не стоит обращать внимания. Люди всегда будут злословить.

— Страх потерять лицо и обрасти сплетнями помогает нам держать себя в руках, — сказала я.

— Какой интересный ход принимает наш разговор. Вместо вопроса логичного вопроса про откуда у меня деньги, ты решила поднять вопрос о духовном.

— Я не буду спрашивать откуда у тебя деньги. Ответ мне не понравится.

Он рассмеялся. Я покосилась в его сторону.

— Зубы вставил?

— Забрал из ремонта. Сейчас заедем в гостиницу. Там переоденемся. Потом поедем гулять. — Почему в гостиницу, а не к тебе домой?

— У меня там сын отсыпается. Ночью завалился никакой. Зачем тебе его видеть?

— Нет, видеть я его не хочу.

— Вот и я так подумал, — сказал Борис. — Поэтому поедем в гостиницу.

Я поморщилась. Почему-то заболела голова. Пришлось потереть виски.

— Чего случилось? — Мне кажется, что у отца неприятности. И они поругались с мамой, — ответила я. — Но я это стараюсь не замечать.

— У тебя интересная черта характера: не замечать то, что тебя не касается. — Не совсем так. Я раньше думала, что это неважно.

— А сейчас?

— Сейчас думаю, что ты прав. Происходит что-то странное в семье. А я этого не понимаю. И не знаю, стоит ли мне это понимать.

— Зависит от тебя. Ты можешь всю жизнь прожить в уютном мирке, пряча лицо в ладони, закрывая глаза и отказываясь слышать. Никто тебе не скажет ничего плохого из-за того, что ты женщиной родилась. С вас всегда спроса меньше. Или можешь научиться управлять миром. Тогда придется научиться видеть и слышать, а еще улыбаться, — сказал Борис. — Решать тебе.

— Это как с правдой, которая может причинить боль?

— Все верно, Ириш. Поэтому не прогадай.

— Марионеткой быть легко: закрываешь глаза и плывешь по течению. Только такая жизнь не для меня, — сказала я.

— Как скажешь, Ириш.

Он заехал на стоянку около гостиницы. Как оказалось, номер он уже снял. Так же как и привез вещи.

— Мы знакомы всего ничего, а я уже с тобой по гостиницам таскаюсь.

— Ты ворчишь или радуешься?

— Я этого не понимаю, — ответила я. — Вот что я в тебе такого нашла?

— Харизму? — хохотнул он.

— Смеешься, а я серьезно.

— Ты хочешь, чтоб я нашел причину твоего влечения ко мне?

— Ну у меня же это не получается сделать, — сказала я. Он закрыл дверь номера. Кинул ключи на тумбочку около вешалки. По-джентльменски помог снять мне куртку.

— Умные девушки тянутся к умным мужчинам. С ровесниками тебе не интересно, — ответил Борис.

— Я подумала, что ты меня поцелуешь.

— Как в кино? — спросил он. — А ты, оказывается, романтичная натура. Ладно, будешь хорошо себя вести и тогда тебя поцелую.

— Сказал бы кто другой, то я бы обиделась, — ответила я, садясь на край кровати.

— Чего на меня обижаться? Вот злиться — это я еще пойму.

— Повод?

— Загляни в сумки, — сказал Борис. — Выбирай, что понравится.

Черное платье, которое было выше колена на тоненьких бретельках больше напоминало ночнушку. Брючный костюм с пиджаком, под которой не предусматривалось надевать блузку. Была еще пышная юбочка, но опять же короткая и цветастый свитер.

— В юбочке и свитере я буду выглядеть как вчерашняя школьница. Брючный костюм вроде выглядит прилично, а на деле развратно, но дает мне прибавку к возрасту лет на десять. Еще волосы собрать и точно буду тридцатилетней женщиной. А в платье буду напоминать шлюху. К тому же мне нужны под эти наряды туфли.

— В коробке, — ответил Борис. Он достал из чехла костюм. — Там две пары. Должны тебе подойти.

— К ним нужны еще колготки, — разглядывая туфли, сказала я. — А колготки я не ношу.

— Чулки и белье в одном из пакетов.

— Считаешь, что это белье? В таком не стоит ходить по улице. Всю задницу можно отморозить, — сказала я, с сомнением смотря на кружева.

— Не отморозишь, — хмыкнул Борис. Начал переодеваться.

— И чего? Мне самой выбирать, чего одеть? — Да, — ответил Борис. — Шмотки — это маски. Вот и выбирай, какую ты маску хочешь надеть.

— А если я привыкну к этой маски?

— Не привыкнешь. Стержень, который внутри тебя, слишком прочный. Просто так его не переломить, — Борис подошел ко мне. Без рубашки. Густая поросль седых волос покрывала его грудь.

— Я в этом не уверена, — сказала я. Отвела глаза. Мне в этот момент мне захотелось сбежать, скрыться, провалиться сквозь пол. И куда только смелость девалась.

— Чего глаза отвела? — спросил Борис. — Хотела ведь поцеловаться. Или уже перехотела?

— Все еще хочу.

Он наклонился ко мне. Я закрыла глаза, но приподняла голову, подставляя губы под поцелуй. Его ласковые губы мягко накрыли мои. У меня сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я невольно потянулась к нему навстречу. Было странное желание коснуться его, почувствовать, что он реален, а не плод моих фантазий. Но Борис отстранился.

— Переодевайся.

— А можно без белья? — попросила я.

— Оно всего лишь отражает твою суть. Поэтому не надо стесняться.

— А я не стесняюсь. Просто не думаю, что это уместно.

— Уместно, — ответил он. Опять быстро поцеловал.

Я взяла белье, черное платье и ушла переодеваться в ванную комнату. При Борисе это сделать не смогла. Он посмеялся, но ничего не сказал. Там же замазала тональником синяк на шее, подправила макияж. Черные чулки с красными кружевами, такой же лифчик и трусы — выглядела я развратно. Платье вроде все скрывало, но я же знала, что под ним спрятано. Это кидало в жар.

— Ты чего в дверях замерла? — спросил Борис, который застегивал пуговицы на рубашке.

— Вот раздумываю: тот ли наряд выбрала или нет.

— Тебе нужно мое одобрение?

— Нужно. Я же иду вслепую.

— Это всего лишь поздний обед или ранний ужин. Ничего более.

— Так как я выгляжу?

— Хорошо ты выглядишь. Красиво. Туфли подошли?

— Подошли. Они давно таких не носила. Но надела сапоги. Там все же осень.

— Хорошо.

— Ты не против?

— А чего мне быть против? — спросил Борис. — Сказал же, чтоб сама выбирала. Откуда такая неуверенность?

— Не знаю, — сказала я. Зашла в комнату. Села на кровать.

— Шаг вперед. Шаг назад. Тебя все время нужно держать в напряжении и постоянно тебя хвалить?

— А разве в этом есть что-то плохое? — спросила я.

— Напрягает.

— Зато тебе не скучно.

— Тут ты верно заметила, — сказал он. — Давай с тобой немного поиграем.

— Нам же надо идти.

— Время пока есть, — он повернулся ко мне. — Так будешь играть?

Он скинул пакеты с кровати на пол. Посмотрел на меня. При этом на его лице не было никаких эмоций. Губы поджаты. Маска невозмутимости.

— Во что?

— В страх и желание. Ты будешь бояться моей власти надо мной и одновременно будешь хотеть со мной переспать.

— А почему я буду тебя бояться?

— Так ты довольно пугливая в этом плане. Падай на кровать.

— Так и хочется спросить зачем.

— Ты же хотела, чтоб я тебя поцеловал.

Я ведь об этом думала. Мысли сами невольно шли в эту сторону, когда мы поднялись в номер. Сейчас же стало не по себе. Борис вопросительно посмотрел на меня. Немой вопрос, а я не смогла ответить. Отвела глаза. Зачем-то стала рассматривать покрывало, которым была покрыта кровать. Провела по покрывалу ладонью.

— То ты хочешь, то нет.

— Ничего я не хочу!

— Чего своих желаний бояться? Дуреха, — он ласково прошел рукой по моему плечу. Дошел до запястья. — Повернись ко мне.

— Я не хочу…

Он обнял меня за плечи. Его ладонь осторожно гладила мое бедро, которое едва прикрывалось платьем.

— Боишься?

— Не особо, — рассеянно ответила я.